Станислав Лем - Кибериада. Повести и рассказы
— Да ты с ума сошел,что ли?!- заорал, срываясь с места,Автоматей. — Я должен утопиться? Ты склоняешь меня к самоубийству? Вот так добрый совет! И ты называешься моим другом?!
— Ну разумеется!- ответил Вух.- Я вовсе не сошел с ума, поскольку это вне моих возможностей.Я никогда не теряю душевного равновесия. Тем неприятней было бы сопутствовать тебе,мой дорогой, если б я увидел, что ты потерял это равновесие и медленно погибаешь под лучами палящего солнца.Уверяю тебя,что я тщательно проанализировал сложившуюся ситуацию и по очереди исключил все возможности спасения.Ты не сможешь построить лодку или плот,потому что у тебя нет для этого материалов;никакой корабль,как я уже говорил, не подберет тебя, даже самолеты не пролетают над этим островом,а ты опять же не в состоянии построить летательный аппарат.Ты мог бы, конечно, предпочесть быстрой смерти медленную агонию,но я,как твой ближайший друг,горячо протестую против такого неразумного решения.Если ты как следует втянешь воду…
— Чтоб тебя черт побрал с этой самой водой!-завопил,дрожа от ярости, Автоматей.- И подумать только,что за такого друга я отдал прекрасный отшлифованный бриллиант!Знаешь,кто твой изобретатель? Обыкновенный мошенник, жулик, прохвост!
— Думаю, ты возьмешь свои слова обратно, когда выслушаешь меня до конца, — спокойно ответил Вух.
— Так, значит, ты еще не все сказал? Или ты собрался развлекать меня рассказами о загробной жизни? Благодарю покорно!
— Никакой загробной жизни нет,-возразил Вух.-И я не собираюсь обманывать тебя,так как и не хочу и не умею это делать.Я иначе понимаю дружеские услуги.Ты только слушай внимательно, мой дорогой друг.Как тебе известно, хоть обычно об этом не думают, мир безгранично богат и разнообразен. В нем есть великолепные города,полные суеты и сокровищ, есть королевские дворцы и хижины,чарующие и угрюмые горы,есть шумные дубравы, ласковые озера, знойные пустыни Юга и бескрайние снега Севера.Ты,такой,каким создан, не можешь, однако,видеть и воспринимать одновременно более одного-единственного места из тех, о которых я упомянул,и из миллионов тех,о которых я умолчал.Поэтому без всякого преувеличения можно сказать,что для тех мест, где тебя нет, ты являешься чем-то вроде мертвеца,поскольку ты не наслаждаешься богатством дворцов,не принимаешь участия в танцах южных стран,не восхищаешься радужными переливами льдов Севера.Для тебя они не существуют совершенно так же,как если б тебя вообще не было на свете.Поэтому если ты хорошо вникнешь, углубишься мыслью в то,о чем я говорю,так поймешь,что, не будучи всюду, то есть во всех этих волшебных местах,ты не существуешь почти нигде. Ибо мест для пребывания, как уже было сказано,миллион миллионов, а ты можешь воспринимать лишь одно из них, неинтересное,неприятное своим однообразием, даже отвратительное,- этот скалистый островок. Итак, между «везде» и «почти нигде»- огромная разница, и это- твой жизненный удел,ибо ты всегда находился одновременно в одном-единственном месте. Зато разница между «почти нигде» и «нигде», по правде говоря, микроскопическая. Математика ощущений доказывает, что ты уже сейчас, собственно, еле живешь, раз почти повсюду отсутствуешь, совсем как покойник! Это- во-первых.А во-вторых, посмотри на этот песок, смешанный с гравием,который ранит твои нежные ступни,- разве ты считаешь его чем-то ценным? Наверное,нет.А эта масса соленой воды,ее надоедливый избыток — нужно тебе это? Нисколько! Или эти скалы и знойная, иссушающая суставы голубизна неба над головой? Нужен тебе этот невыносимый зной, эти мертвые раскаленные скалы?Разумеется,нет! Итак, ты не нуждаешься абсолютно ни в чем из всего, что тебя окружает,на чем ты стоишь, что распростерлось над твоей головой.Что же остается, если отнять все это? Шум в голове,боль в висках, биение сердца,дрожь в коленях и прочие хаотические движения. А нужны ли тебе этот шум,боль, биение или дрожь? Ни в коем случае,мой дорогой! А если и от этого отказаться,что же тогда останется? Мятущиеся мысли, слова, так похожие на проклятия, которые ты про себя адресуешь мне,твоему другу,ну и, наконец, душащий тебя гнев и вызывающий тошноту страх.Нужны ли тебе, спрашиваю под конец,этот омерзительный страх и бессильная злоба? Конечно, и это тебе не нужно.Если же отбросим и эти ненужные ощущения,не останется уж совсем ничего, абсолютно,говорю тебе- нуль,и именно этим нулем, то есть состоянием вечного равновесия, постоянного молчания и совершенного покоя я и хочу, как настоящий друг, одарить тебя!
— Но я хочу жить!- крикнул Автоматей. — Хочу жить! Жить! Слышишь?!
— Ну,это уже разговор не о том,что ты чувствуешь,а о том,чего ты хочешь, — спокойно возразил Вух.- Ты хочешь жить, то есть обладать будущим, которое становится настоящим,ибо ведь к этому ведет жизнь и ничего больше в ней нет. Но, как мы уже установили,жить ты не будешь, ибо не можешь. Дело лишь в том, каким образом ты перестанешь жить — путем долгих мучений или же легко, когда, втянув залпом воду…
— Довольно! Не хочу!! Прочь! Убирайся!!- кричал во весь голос Автоматей, подпрыгивая на месте со сжатыми кулаками.
— Это еще что такое?- возразил Вух.- Не говоря уж об оскорбительной форме приказа, которая невольно ассоциируется у меня с отказом от дружбы, как ты можешь так неразумно выражаться?Как ты можешь кричать мне: «Прочь!»? Разве у меня есть ноги, на которых я мог бы уйти?Или хотя бы руки,чтоб на них отползти? Ведь ты же прекрасно знаешь,что это не так. А если ты хочешь от меня избавиться,то,будь добр, вынь меня из уха, которое, уверяю тебя, вовсе не является наилучшим местом в мире, и забрось куда-нибудь.
— Хорошо!- вскричал не помнящий себя от гнева Автоматей.- Сейчас же это сделаю!
Но напрасно он ковырял в ухе.Его друг был слишком глубоко засунут, и Автоматей никак не мог его вытащить, хоть и тряс головой изо всех сил, как бешеный.
— Кажется,ничего из этого не выйдет,-спустя некоторое время отозвался Вух. — Похоже,что мы не расстанемся,хотя этого хочется и тебе,и мне. Если так, то с этим фактом следует примириться, ибо факты тем и отличаются, что спорить с ними бесполезно.Между прочим,это относится и к твоему нынешнему положению. Ты жаждешь иметь будущее,притом любой ценой.Мне это кажется неблагоразумным, но пусть будет по-твоему. Однако позволь обрисовать тебе эту будущность хотя бы в общих чертах,так как познанное всегда лучше непознанного.Гнев,который ты испытываешь сейчас,вскоре сменится бессильным отчаянием, а его в свою очередь после многих,столь же бурных,сколь и напрасных, усилий спастись заменит тупое безразличие.А тем временем жестокий зной,который доходит даже до меня в этом затененном месте твоего тела,будет, согласно неумолимым законам физики и химии,все больше и больше иссушать твое тело.Сначала испарится смазка в твоих суставах,и при малейшем движении ты,бедняга, будешь невероятно скрипеть и скрежетать! Затем, когда твой череп раскалится от зноя, ты увидишь разноцветные вращающиеся круги, но это совсем не будет похоже на чарующие цвета радуги, поскольку…
— Замолчи же наконец,мучитель!-закричал Автоматей.-Я вовсе не хочу слышать о том, что со мной произойдет! Молчи и не разговаривай, понимаешь?
— Тебе незачем так кричать.Ты отлично знаешь,что я слышу твой самый тихий шепот.Итак,ты не хочешь знать об ожидающих тебя муках?И в то же время жаждешь испытать их?Где же логика? Хорошо,тогда я замолчу.Замечу только, что ты поступаешь недостойно, сосредоточивая свой гнев на мне, будто это я виноват,что ты очутился в таком достойном жалости положении. Виновником несчастья,как ты знаешь,была буря,я же- твой друг,и участие в ожидающих тебя муках,во всем этом разделенном на акты зрелище страданий и агонии уже сейчас,в предвидении, причиняет мне большое огорчение.И вправду,страшно мне делается при одной мысли, что будет,когда смазка…
— Так ты не хочешь замолчать? Или не можешь, постылое чудовище?- заорал Автоматей и хватил себя по уху, где помещался его приятель. — Ох, если б какая-нибудь щепочка- я тотчас выковырял бы тебя из уха и раздавил каблуком!
— Мечтаешь о том,чтобы уничтожить меня?-произнес опечаленный Вух.-Воистину не заслужил ты ни электродруга,ни вообще кого-либо, кто по-братски сочувствовал бы тебе.
Автоматеем овладел новый приступ гнева,и так они спорили, ссорились, убеждали друг друга, пока не минул полдень.Бедный робот ослабел от криков, прыжков и махания кулаками и,усевшись в изнеможении на скалу, всматривался в пустынную даль океана,время от времени издавая вздохи отчаяния.Несколько раз он принимал краешек облачка на горизонте за дым парохода,но Вух рассеивал его иллюзии в самом зачатке,напоминая о том, что шансов на спасение- один из четырехсот тысяч.Это снова доводило Автоматея до судорог отчаяния и гнева, тем более что каждый раз Вух оказывался прав. Наконец они надолго замолчали. Автоматей смотрел, как удлиняются тени скал, уже касаясь белого прибрежного песка, когда Вух заговорил:
