Михаил Зайцев - Жаба из нержавеющей стали

Кажется, все. Я экипирован, проинструктирован… нет, не все! Где конкретно искать дверь в «коридор смерти», Джокер забыл сказать. «Его проблемы», — надменно подумал я, поднялся с кушетки, сердечно поблагодарил урку за хлеб-соль, выражаясь образно, шагнул к шкафу, то есть к выходу из каморки, как вдруг — проклятое «вдруг» меня и обломало! — подлец Джокер с завидной ловкостью метнул в меня черт его знает откуда взявшегося КЛОПа! Конвоир Липкий Особой Прочности, путаясь в волосах, присосался к моему черепу. Ясен пень, КЛОП в резонансе с аурой Джокера. Отныне ежели я рискну отдалиться от Козырного на лишнюю пару метров, электронное насекомое так меня ужалит — мало не покажется.

— Земляк, ты, часом, не подсадной утенок из охранки, а? — спросил я нервно, с опаской притрагиваясь к паразиту в волосах. — Где тебя учили КЛОПов метать, падла? В Охранном Отделении?

— Пургу гонишь, борзый, — подленько так усмехнулся уркаган. — За лоха меня держишь. Намылился просто так, не спросив точного адреса, за здорово живешь, покрысятничать один в городе?

— Да пошел ты!..

— Вместе пойдем до «коридора смерти», — он достал из шкафа кепку и бросил ее мне. — Прикрой КЛОПа — и айда борзый.

Бластер мой конвоир-провожатый оставил дома, и фонарик остался торчать за поясом, из чего я сделал ошибочный вывод, дескать, на улице темнота. Да, на улице была ночь, но фонарик нам не понадобился. Улицу освещали растения. Они росли вдоль тротуара, этакие ладненькие да складненькие живые фонарики ростом с ребенка, с тонкими стволиками, короткими веточками и ярко светящейся пышной листвой, растения-светлячки, в натуре.

Мы шли вдоль вереницы приземистых одноэтажных кубиков, унылой череды жилых минимумов с пранобатареями на плоских крышах, с путаницей труб поверх серых стен. Одноэтажный город раскинулся от горизонта до горизонта, и только в центре торчало некоторое количество высоток. Обидно, блин, что планетка с характеристиками, максимально близкими к эталону Планеты Предков, столь отвратительно обустроили. А впрочем, так и должны выглядеть резервации носорогов — уныло и неправильно.

За всю дорогу к центру нам встретились двое прохожих-носорогов. Срисовав нас, безрогих, они поспешили сместиться подальше от пешеходного фарватера, поравнявшись с нами, угрюмые встречные опустили рогатые лбы, и оба синхронно вздохнули с облегчением, когда мы с ними разминулись.

В нескольких кварталах от многоэтажного центра нас обогнал массивный такой кар. Одинокая машина радикально черного цвета, похожая на гроб, протащилась бесшумно мимо и потерялась в ярком сиянии фонарей-деревьев, будто призрак.

— Катафалк жмуриков собирать поехал, — пробурчал Джокер, провожая тяжелым взглядом грузный кар. Я промолчал.

Если бы да кабы я по-прежнему был одет в болтливый скафандр, то, ясен перец, бронепластовая шкура предупредила бы о повышенном артериальном давлении, учащенном сердцебиении и т. д. и т. п. Однако сдается мне, и давление, и пульс и т. д. у меня сейчас все-таки ближе к пределам нормы, ибо вокруг отнюдь не пустыня, а какой-никакой город. Да, конечно, я попал в переплет — хуже некуда, но, черт меня подери, раз урка Джокер пожертвовал билетом на «Титаник» в мою пользу, влил в мои вены дозу, ценою в сотку юксов, одел меня, экипировал, накормил, значит, хотя бы он, Козырной Джокер, оценивает вероятность успеха достаточно высоко, правда?..

Каланчу банка в центре города обступили со всех сторон разноформатные здания, от нескольких до нескольких десятков этажей. В центре было еще светлее, здесь росло еще больше лиственных светлячков, но и тут было безлюдно, безмашинно, тихо. Мы подошли к строению этажей этак в тридцать, со множеством дверей по периметру и со стильной надписью на крыше: «Hotel Kalifornia». Над латинскими буквами красовалась подсвеченная прожекторами фигура индийской богини Кали. Интересно, как переводится «fornia», а еще интересней, чего сокрыто за дверью под русскоязычной вывеской «Притон», к которой мы повернули.

Джокер толкнул безобразно скрипучую дверь в «Притон», и по ушам ударила трехаккордная гитарная музыка, в ноздри полезли запахи табака и спиртного, в глазах зарябило от разноцветных рогов.

На сотне примерно квадратных метров отдыхали осужденные обоего полу. Некоторые, сидя за низкими столиками, резались в карты, иные, облокотясь на высокие столешницы, стоя поглощали алкоголь. За стойкой бара мучил акустически усиленную гитару носорог, как две капли воды похожий на легендарного Аркашу Северного. В дальнем углу чувак с красным рогом увлеченно махался сразу с тремя синерогими пацанами. Прямо у порога лежала вусмерть бухая деваха, ее розовый рог был украшен кокетливо повязанным бантиком, а обнаженные ляжки тату: «Добро пожаловать». Ясен пень, две трети осужденных — погранцы зеленые, недавние земляне, сволота всякая, вроде того мастера по ногоприкладству, который уделал меня в «Москве». Остальная треть — оступившиеся ветераны, их мне жалко, поскольку я сам такой, той же масти. Среди носорогов, мотающих срок на этой веселой планетке, понятно, до фига и бывших штатников, и лягушатников, и фрицев, и прочих палестинцев с израильтянами, между тем в центровом «Притоне» однозначно качают мазу мои русскоговорящие соотечественники. Прям и не знаю, гордиться этим фактом или наоборот? Правда не знаю…

Я и Джокер пересекли залу по диагонали, будто волки загон для козлов. Кто-то из рогатых шарахался от нас, кто-то цепенел, не смея даже сморгнуть, и ясно почему — при желании мы, безрогие, могли бы абсолютно безнаказанно мочкануть любого козлика либо козлицу. Я вспомнил байки про новичков внеземелья японской национальности, которые якобы обожают лупить носорогов и фотографироваться при этом «на добрую память».

Шумная зала осталась позади, мы спустились по заблеванным ступенькам в полуподвал, повернули в коридор, пока еще не «смерти», пока в обычный, узкий коридорчик с люминесцирующим тускло потолком. Я шел шаг в шаг с коварным провожатым и думал о том, мол, хрен догадаешься, что на планете-зоне спрятано нечто особо ценное. Стереотипы мышления помешают, блин, догадаться. Тем паче не догадаться, что «антивертухай» спрятали на планете, где его больше всего вожделеют.

Коридорчик привел нас к дверям с литерами «М» и «Ж». Ясное дело, мы ломанулись в дверь, помеченную буквой «М».

За дверью «М» — я давно такого не видел! — честное слово, захолустный земной привокзальный сортир, в натуре. Загаженный донельзя потолок, подслеповатая «лампочка Ильича» на витом проводе, серый, битый кафель, ржавая раковина, покосившиеся дверцы кабинок, вечно журчащие, битые писсуары и живописная троица носорогов кучкуется по центру, дымит одним на троих косяком.

— Кыш-ш-ш! — прошипел Джокер. Троица курителей травки (интересно, какой конкретно?) испарилась мгновенно. Лишь тонкий запах паленой травы, как память о них, остался витать в воздухе, споря с едким запашком аммиака, создавая запоминающийся букет ароматов.

Джокер открыл ближайшую кабинку, я, сами понимаете, вошел вслед за ним в ограниченное пространство округ вонючего унитаза, догадливо закрыл за нами дверцу, щелкнул щеколдой. Джокер дернул ручку унитазного бачка, в толчок полилась вода. Не обращая внимания на водосброс, Козырной дернул ручку еще, и еще, и еще четыре раза, выждал секундную паузу, снова, дернул резко, гораздо резче, чем прежде, и еще дважды резко, и опять взял паузу, и опять дернул. Запомнили оследовательность? Это я к тому, что жизнь — штука кучерявая, мало ли кого из вас занесет на Планету Носорогов, авось и пригодится кому знание унитазной комбинации.

После, считайте сами, какого финального дерганья участок кафельной стенки над булькающим, пересохшим бачком сделался выпуклым. Джокер уверенно навил на плитку в нижнем левом утлу выпуклости, и на, выпуклость, типа, треснула посередке и разъехалась в стороны. Образовалась щель, в которую вполне ожно протиснуться человеку. Джокер вытащил фонарик, луч света победил мрак за щелью, я увидел тесное пространство, объемом сравнимое с туалетной кабинкой, и дверь, понятно, в «коридор смерти».

— Полезай, борзый, — велел Джокер.

— А ты?

— До хаты моей дорогу сыщешь?

— За нефига делать, но…

— Добудешь товар, чапай с ним ко мне на хату.

— А как же КЛОП?

— Войдешь в смертельный коридор, КЛОП сразу и сдохнет.

— О'кей, лезу, — согласился я и подумал про шампанское, которое, сами знаете, кто не пьет.

Я вскарабкался на унитаз, занес правую ногу, как бы собираясь перешагнуть бачок, но вместо этого врезал командиру Джокеру по… В смысле, хотел врезать ему толстой подошвой по печени, да не тут-то было. Блатной ловко увернулся, подхватил пролетевшую мимо ногу под коленкой, подернул ее вверх, я потерял равновесие, черт его подери, и кубарем, как последний лох, полетел в чертову щель… Мама!..