Нил Гейман - Лучшее юмористическое фэнтези. Антология
Она открыла дверь и втащила себя внутрь. «Определенно, где-то я его раньше видела, потому что он галлюцинация — возник, когда я ударилась головой, когда врезалась в дерево. В галлюцинациях возникают образы знакомых люден. Вот почему я подумала, что откуда-то его знаю. На самом деле я просто врезалась в дерево».
Как назло, она никогда в жизни не чувствовала себя лучше. Наверное, это тоже побочный эффект сотрясения. Не мешало бы сходить к врачу — провериться, может, сотрясение серьезное, раз что-то мерещится. К врачу идти нет сил. Лучше всего лечь спать, а к врачу — завтра. Потом в автомастерскую. Сколько невероятно скучных, утомительных дел нужно переделать! Но при мысли о них она немного пришла в себя — ничто так не отрезвляет, как досадные неудобства, — и смогла доползти до кровати и закрыть глаза. Заснуть не получалось, и она стала считать овец. Потом деревья.
В половине четвертого утра проснулась, увидев во сне что-то, что тут же забыла.
— Нет, не тот тип, — произнесла она вслух, — просто дерево.
Она поняла, кто он такой. С одной оговоркой — это не он. Никакого сходства: ни внешнего, ни в манере поведения, ни в манере общаться. Никогда этого субъекта раньше не видела. Совершенно, абсолютно незнакомый человек.
— Папа?! — воскликнула она.
Когда он вернулся домой, автоответчик показывал 26 865 сообщений. Он удалил их все до единого, разделся, почистил зубы и пошел спать. Утром ему вставать ни свет ни заря — прежде, чем НАСА, европейцы, китайцы и все остальные вычислят, куда он улизнул. Ему предстоял долгий путь. Нужно было поспать несколько часов.
Но заснуть все не получалось, хоть убей. Переутомился, решил он. Разница во времени — нет, отставание во времени; нора бы уже было привыкнуть, не первый раз он отправлялся в путешествия на скорости, превышающей скорость света, и возвращался домой после полуторамесячных странствий за три часа до следующего отправления. Ему, безусловно, подфартило: исследовательский корабль с планеты Остар подбросил его до Марса («Куда вам нужно? Серьезно? А-а, ну, если вы там живете…»); это избавило его от невыносимо утомительного обратного путешествия посредством технических достижений человеческой цивилизации, а также дало преимущество перед коллегами, которые ждали его назад не раньше чем примерно через два месяца, когда последняя ступень ракеты с шумом и брызгами приводнится в Индийском океане. Он ухмыльнулся, представив себе выражение их лиц, когда они откроют крышку люка и обнаружат, что его внутри нет: изумление, ужас, полное недоумение на лицах, пока до их сознания будет доходить, что им придется искать другого козла отпущения…
Черт с ними со всеми. С самого начала глупо было надеяться, что бессмысленный красный шарик из камня и пыли, который люди называют Марсом, окажется его родной планетой. Глупо или нет, но в то же время это была его последняя и наилучшая попытка, славное завершение многовековой упорной работы, искусных махинаций, терпеливого ожидания и нескончаемого существования под покровом тайны.
Начиная с европейской предыстории, он не ставил перед собой легких задач: побуждал, подсказывал, тыкал этих homo sapiens носом, как несмышленых щенков, чтобы они в своем техническом развитии дошли наконец до того уровня, чтобы суметь построить космический летательный аппарат, который долетел бы до пыльно-красного обломка камня в небе; и все это была лишь капля в море по сравнению с титанической работой по созданию общества, просвещенного, образованного, пытливого и к тому же достаточно легковерного, чтобы послать ракету к звездам, причем провернуть все нужно было так, чтобы никто не заподозрил, что их использует — с самого начала и до конца использует — один и тот же никому не известный и никем не уполномоченный индивид.
В конечном счете… Да, так и есть. В конечном счете он был бы состоятельнее три с третью тысячелетия назад,
если бы осел где-нибудь и устроился на работу. «Никогда не поздно начать готовиться к заслуженному отдыху», — кричала ему в уши телереклама; представить только! Если бы он думал наперед. Он нахмурился и стал загибать пальцы, что-то подсчитывая. Если бы он начал с самого первого дня прибытия на Землю, посоветовался с независимым консультантом по финансовым вопросам и получил ипотечный кредит, обеспечиваемый полисом страхования жизни, который, в свою очередь, дает право участия в прибылях страховой компании, сейчас бы он уже выплатил последний взнос и стал владельцем целой планеты.
Вместо этого… Ну, в первые сто лет были только шум, гам, тарарам. Вскоре, когда пришло осознание того, что в атмосфере этой ничтожной планетки он был практически бессмертен, вечно молод и неуязвим, он закружился в радостном вихре, что привело к необратимым изменениям в истории, образованию с полдесятка новых религиозных учений и его личному неизменному пристрастию к сухому белому вину, сыру фета и перевоплощению в различные божества. Что и говорить, повеселился на славу; так продолжалось до тех пор, пока за горло не взяла тоска по дому, и он был вынужден признать горькую истину — да, он все повидал, везде побывал, все перепробовал на этом жалком обломке; а тем временем дома Настоящая Жизнь нетерпеливо притопывала ногой и посматривала на часы, гадая, куда же он, черт возьми, мог запропаститься, подразумевая, что, если он еще протянет, у нее не останется другого выбора, как только продолжать двигаться дальше без него. Если его расчеты были верны, век на Земле приблизительно равнялся месяцу на его родной планете. Общее правило, обязательное для каждой освоившей путешествия во времени расы, заключается в том, что, если ты отсутствовал на планете в течение восемнадцати месяцев и у твоей семьи и работодателей нет оснований считать тебя живым, суд объявляет тебя юридически мертвым, твое имущество распродается, жилье перераспределяется, членство в профсоюзе и подписка в книжном клубе автоматически аннулируются, а невыплаченная заработная плата жертвуется в общественный клуб при департаменте по делам о наследстве Министерства юстиции и в пивной фонд, чтобы покрыть расходы на положенные тебе по закону поминки. Если тебя официально признали мертвым — все, конец, ничего уже не попишешь. Министерство юстиции не укротило бы бунтарские, воинствующие племена и не создало идеальное общество, если бы позволяло элементарным фактам вставать на пути у правовых презумпций.
Восемнадцать месяцев — одна тысяча восемьсот лет по земному времени, — и он погиб, обратного пути нет; его жизнь (если он что-то понимал в ней) закончится, его жена будет вольна воссоединиться со своим мерзким кузеном, страховым брокером, а его уникальная видеоколлекция странных звуков, издаваемых животными, раздроблена и рассеяна по всей Вращающейся Розе. Катастрофа.
При одной мысли об этом он вздрагивал даже сейчас. Только когда видишь, как то, что тебе было дано, утекает, словно песок сквозь пальцы, понимаешь, сколь несметными богатствами ты обладал, в каком блаженстве купался; особенно в сравнении с тем, что у тебя имеется на паршивой Земле, где компанию тебе составляют пятьдесят миллиардов дрессированных безволосых приматов. Даже когда крайний срок возвращения на родину истек, он все равно с горечью думал о том, что отдал бы любую цену, лишь бы вернуться домой и жить пусть даже ущербной жизнью полупризрака, как установлено законом, — без права владеть собственностью, заключать брак и записываться в видеотеку, — чем оставаться затерянным здесь, среди чуждых ему обезьяночеловеков. Как бы то ни было, он с еще большим рвением взялся направлять человечество по пути прогресса. Распределительный вал, подвижная литера, демократия, доменная печь, высокоуглеродистая сталь, телескоп, подоходный налог, электричество, научная фантастика, ракетный двигатель — одно за другим он умело собрал воедино все эти достижения человеческих знаний и умений, в надежде, что планета, которую они называли Марсом, окажется на самом деле Вращающейся Розой, ведь поверхность Марса тоже казалась красноватой…
Не та планета. Он в конце концов до нее добрался, но планета оказалась не та, будь она неладна. Жаль, очень жаль. И в довершение всего жесточайшая усмешка судьбы: он ступил на Марс как раз в то время, когда представители другой бороздящей просторы космоса расы, обладающей достаточно развитыми технологиями для того, чтобы перевезти его хоть на край галактики, как раз собирались в путь, и раса эта обитала на Остаре. Вот не везет! По-своему неплохие ребята, всегда рады прийти на помощь такому же, как они, сознательному и чувствующему существу, — за одним-единственным досадным исключением: жители Остара безоговорочно верили в то, что именно на Вращающуюся Розу отправлялись после смерти все законники-крючкотворы с их планеты, и значит, никакая сила на свете ни при каких условиях не могла заставить их приблизиться к Розе ближе чем на расстояние в пятьдесят тысяч световых лет.
