Галина Гончарова - Дорога домой
— Но…
— я обещал посмотреть, вот и буду смотреть. Ёлка, займись дамой!
Я подмигнула супругу, мол, посмотри там, что этот друг думать будет, а сама цапнула Татьяну за руку и отвела в сторонку уговаривать. И все-то будет хорошо, и сейчас мы его посмотрим, и сама понимаешь, желание вылечиться должно быть добровольным… иначе никак…
А в следующий миг в мой разум ввинтилась мысль.
— Ёлка, это аут. Он ее не любит. Только был увлечен, ну как игрушкой. И лечиться он не хочет. Уверен, что все равно сдохнет.
— И не жалко бы. Ее жалко.
— Это точно. Она-то этого дурака любит до самых корней волос.
Я на миг задумалась. Уж что-что, а пакости мне всегда хорошо удавались.
— А если…
Терн поймал мою идею с полумысли. И улыбнулся — я была в этом уверена.
— Почему бы нет?
— я отвлеку эту героиню?
— А мы сейчас займемся парнем. Я буду тебе транслировать, только не мешайте…
Я и не собиралась.
Когда разум человека открыт и уязвим?
В бреду, в бессознательном состоянии… Вот сейчас этому Павлуше можно внушить что угодно. Но внушать мы не будем. А вместо этого дадим ему и этой девочке шанс на счастье.
Вылечим парня и прокрутим ему своего рода фильм. То есть сначала прокрутим, а потом вылечим.
В мире магии такое не сошло бы с рук. Любое воздействие на сознание там карается весьма жестоко. Не говоря уже о куче амулетов и природной способности защищать себя, которой там обладает каждый человек. Но здесь, где магия отошла в область преданий и легенд, где чародеем казался даже Кашпировский…
Разум людей совсем не защищен. И на него вполне можно подействовать. Мы не будем гипнотизировать Павлика. Или давать ему установки. Это чревато. Мы просто покажем ему сон. Лерг покажет. Лютик поможет, а Терн подстрахует. И все будет шито-крыто.
За спиной послышались неприятные звуки. Кого-то сильно тошнило. А потом и тусклый голос, спрашивающий на русском матерном, какого лешего нам от него надо. Таня, было, дернулась туда, но я не пустила.
— стой и слушай. Если хочешь добра — не мешай и молчи. И подтверждай все, что мы скажем. Ничего страшного не будет, обещаю. Это просто гипноз плюс голограмма.
Таня стиснула мою руку, но остановилась. И прислушалась.
— Какого… и … вы мне не даете сдохнуть к …!?
— А что — очень хочется? — послышался насмешливый голос мужа.
В ответ его покрыли матом. Но элвар даже и не подумал останавливаться.
— ага. Значит, сдохнуть мы хотим. Понимаем, что идем прямиком в могилу, но останавливаться и не собираемся. Из любопытства, что ли? Как оно там? Да нет. Хочешь, чтобы все скорее кончилось. А самоубиться духу не хватает. А о чем ты, сопляк, думал, когда начинал эту гадость жрать!?
В этот раз мат был более яростным.
— ага. Хотелось новых ощущений. Сначала травка для обострения, потом кокс для работоспособности, а потом и герыч. И такое наивное убеждение, что можешь бросить в любой момент. А вот когда понял, что дороги назад нет, что ж ты сделал? А ничего! Предпочел скорее загнать себя в гроб. И даже не подумал о девчонке, которую стащил за собой в этот кошмар! Ничтожество!
Судя по яростному воплю, на мужа попытались броситься. И набить морду. Ага, щас! Во-первых, там ребята, а во-вторых, даже и не будь у супруга телохранителей, с ним драться — это такая разновидность самоубийства. С его реакцией, скоростью движения, силой… элвар — это живая машина убийства.
— Что, правда глаза цепляет? Валяешься!? И даже не вспоминаешь о ней?! А она за тебя душу отдала!
Я покосилась краем глаза. Сцена была что надо. Элвар на миг снял амулет маскировки. И предстал во всей красе. В древней короне, с распахнутыми черными крыльями за спиной, с оскаленными клыками — одновременно то же самое проделали Керрон и Винер. Парень сдавленно пискнул, выпучил глаза — и ушел в обморок. Таня едва не последовала за ним, но я удержала парой пощечин.
— кому говорят — голограмма! Такая большая, а в чертей веришь!
Девушка кое-как опустилась на траву.
— а как тут не поверишь?!
— Молча. Не смотри в ту сторону. Подумай о простом — будь они чертями, они бы хоть спортивные костюмы поменяли на что-то приличное. А они?
Действительно, черти в спортивных костюмах смотрелись экзотично. Но не для разума наркомана, которому Терн еще послал такую эманацию страха, что взводу солдат хватило бы описаться. А Лерг еще и корректировал восприятие. Поверьте на слово, наркоша сейчас видел вовсе не элваров, а нечто намного более экзотичное. Как бы не всадников Апокалипсиса.
— Д-действительно.
— И еще. Тебя не спрашивали про душу. Тебя спрашивали про добровольность лечения. Чуешь разницу?
Таня успокоилась. И посмотрела мне в глаза.
— Ему точно ничего не будет?
— Сложный вопрос. Но ты же хочешь, чтобы его вылечили?
— Да!
— Тогда молчи и терпи. Клизма — и то дело болезненное.
Таня согласилась с этим утверждением. И опять отвернулась в ночь. А за нашими спинами ребята продолжили обработку. Терн транслировал мне внушаемое — и я почти видела, как это выглядит и звучит.
* * *Керрон нависает над наркоманом, расправив крылья в боевой форме…
— Значит так, урод. Татьяна — знаешь, о ком я говорю?
— Знаю…
— Она продала душу, чтобы дать тебе здоровье и шанс на новую жизнь. Но это все с оговоркой. Если примешь добровольно — сделаю. Нет — подохнешь. Ты согласен лечиться?
— С-согласен…
И в дело вступает Лерг.
— Отвечай мне, если сейчас тебе вернут здоровье — ты опять станешь принимать наркотики?!
Ответом ему был трехэтажный матерный загиб.
— Значит, не станешь. Ты добровольно хочешь от них отказаться? Ты никогда больше не испытаешь подобного удовольствия. Вообще никогда. Ни от алкоголя, ни от наркотиков.
Матерное указание места следования наркотикам и алкоголю было лучшим ответом. Я ухмыльнулась. Так-то!
— Солжешь — узнаю. Умрешь при лечении. Понял? И прекращай материться. А то наш песик тебе язык оторвет! Будешь здоровым, но немым. Усек?
— Всосал…
— Цербер!
— Молчу!
— Так-то…
И правильно. А то Эвин давно порыкивал при матерных пассажах. Не кусался только из врожденной брезгливости. Кому ж охота это в рот брать?
— Тогда приступим. Спи.
Дальше все было достаточно просто. Но требовало затрат силы. Так что Лерг пользовался накопителем.
Минут через двадцать все было закончено. Таня так и сидела, отвернувшись. Она обхватила колени, уткнулась в них лицом, плечи ее дрожали. Я ее не утешала. Пусть лишний раз подумает. Да, мы вылечим этого типа. Но не факт, что он оценит ее самопожертвование. А если нет — зачем он ей такой нужен? Но пусть принимает решение сама. Любовь зла. Чем козлы и пользуются.
— Повернитесь-ка, девушки.
— Лють, совесть поимей? Какие мы тебе девушки?
— Бабы, кругом, шагом марш! — тут же исправился друг. Пришлось-таки развернуться — и попробовать его пнуть. Эх, быстрее бы восстановиться. Искрой бы точно достала.
Вгляделась в ауру наркомана.
Здоров. Аура еще плохая, драная, с пятнами, разлохмаченная, но — цвета здоровые. Так что все в его руках. Возьмется за ум — выправится. Не возьмется — все на свете потеряет.
— Ёлка, не вертись под ногами. Дай-ка сюда девушку. Ага, вид очаровательный. Попробуем приукрасить.
— Не надо. Если она нам душу продала, то выглядеть должна, как жертва.
— Вообще-то логично, — согласился Лютик. — Ну что — приводим в чувство?
— а я вроде спала? — удивилась Таня.
— А мы возле него два часа яйца высиживать не будем, — огрызнулся Лерг. — Ёлке скажи лай… спасибо за доброту. Если б она не попросила, я бы и связываться с вами не стал. Глупее вытаскивания самоубийц, только объяснение в любви психически больным.
— Любовь же не выбирает…
— Зато ему дай возможность выбрать. Наш план таков…
Я быстро пояснила Тане, в чем дело. И та неожиданно согласилась с нами. Если он даже такого поступка не оценит — ну и черт с ним! Пусть живет, как захочет!
И Лерг положил обе ладони на виски «зайчика».
Павлуша (он же зайчик) дернулся на траве и застонал. Таня бросилась к нему, но Терн оттащил е в сторону.
— не мешайся. Ему и так будет нелегко.
Таня послушалась. А я признала, что зайчик-то симпатичный. Высокий, смазливый, блондинчик…
— А я думал, тебе брюнеты нравятся.
— Нет. Ошибся. Нравятся мне блондины. А брюнета я просто люблю, — парировала я.
— Я тебя тоже люблю. Хочешь посмотреть, что творится в его разуме?
— Еще как! Покажешь?
Мы собирались показать Павлуше сон. Яркий, многоцветный, почти реальный и с его участием…
