Екатерина Федорова - Трое за Ларцом
Или ему уже составляют компанию местные сливки общества — мхи-каннибалы.
При этой мысли Тимофея подбросило. Он вскочил на ноги и огляделся.
Так… Запасливый Трегуб набрал горку дров, сложенную поодаль. Дровишки состояли из молодых деревьев с развесистыми кронами. Можно взять одно такое, поджечь, как факел, и бить им по всякой нечисти, что будет прыгать из темноты…
Тимофей на подгибающихся ногах промаршировал до кучи. Выбрал деревце поувесистее, сунул его кроной в костер. Ветки запылали не сразу, сначала закурились синим дымком, выжаривая из себя все соки.
— Ты что? — подивился Трегуб. И, поняв, жалобно запричитал: — Ведь не вернешься, хозяин!
— А Вигала уже не вернулся, — мрачно проговорил Тимофей. — Схожу гляну, чего уж там…
Леха шумно хватанул ртом воздух и со стоном поднялся по драконьему брюху, как по стенке.
— И я с тобой…
— Сиди. Двоих я не дотащу.
Крона уже занялась. Тимофей выхватил деревце из огня, взял наперевес. Тонкий и длинный ствол. При известной сноровке можно крутить ствол в воздухе, превращая его в подобие пропеллера. Вроде бы французы, не менее деликатные, чем японцы, называют такой прием мулине. Прямо как ниточку для вышивания…
Тимофей на пробу крутанул деревцем. Огненно-рыжий круг заблистал в воздухе, с шипением разбрасывая вокруг дергающиеся тени. На щеки пахнуло жаром и золой от сгорающих листьев. Он присел, как бегун перед стартом. Ну…
— Возвращаешься в лесок? — неприятным тоном поинтересовался кто-то сзади. — Сигвортские прелести все покоя не дают? Или зовет романтика темного леса?
Тимофей судорожно сжал руки. Дерево застыло в середине круга, горящая крона мощно и обжигающе хлестнула по щеке.
Сзади стоял эльф. И широко улыбался. Так широко, что доходило аж до оскала. Острые длинные зубы отблескивали в полутьме тем же серебром. Князь Серебряный, да и только…
— Ну, я не смею задерживать… Здешние леса просто рай для самоубийц. Калаучи ждут, сигворты вон тоже ножками сучат. От неразделенного одиночества. Надеюсь, Тимофей, самое главное в вас до них все-таки доползет. Мимо калаучей.
— Вигала? — глупо спросил Тимофей. — А как ты… А что ты?
— Стою, — назидательно промолвил эльф. — Гляжу. И учусь на чужой глупости, как советовал когда-то наш мудрец Деристаль. Глядя на вас, как-то сразу понимаешь, что учиться мне теперь предстоит практически без перерыва. Ну ничего. Учиться только первые десять часов трудно, а потом сразу легко…
— Это он тебя спасать собрался! — с радостным всхлипом объявил из темноты Леха. — Как Герасим, значит, свою Муму…
— Герасим Муму не спасал, — с достоинством подправил изъян в Лехином образовании Тимофей. — Он ее утопил.
— И вы решили пойти по следам соплеменника? — Вигала продолжал откровенно скалиться. — Объявись вы там, мне уж точно не выплыть. Знаете, что говорил наш Деристаль про камень на шее — один хорошо, а два уже слишком…
Ниже пояса по коричневато-зеленым штанам эльфа струилась кровь. И почудилось это Тимофею или нет — но кровь отливала голубым. Именно отливала, а общий цвет был такой, какой и положено иметь кровушке, а по-простонародному говоря — юшке, в этой темноте. Багрово-черный.
М-да. Белая кость, голубая кровь.
— Не ругай хозяина, — строго сказал вынырнувший из темноты Трегуб. — Добрейшей души человек! Тебя спасти хотел.
Вигала скептически хмыкнул и удалился к своему драгоценному энфан тсанде, сиречь дракону по имени Эскалибур. Тот уже приветственно фыркал во тьму огненными выхлопами, скалил громадные, длиной с Тимофееву руку, клыки. И вообще всячески показывал, что рад и счастлив видеть своего друга Вигалу…
Маленький мохнатенький Трегуб имел при себе, по-видимому, не только запас инструментов. Поскольку в сторонке от костерка уже красовалась горка огурчиков-помидорчиков, украшенная поверху перьями зеленого лука. Здесь таким изыскам взяться было неоткуда, значит, у запасливого Трегуба имелись земные продукты. Еда, купленная у аборигенов, оказалась черными комками, по вкусу нечто среднее между свининой и курицей. Хозяйственный Трегуб уварил в котелке кашку из этого загадочного продукта. Пахло аппетитно, хотя смотрелось довольно страшненько — черное комковатое варево.
Но на вкус было мясо как мясо. И шло под огурчики-помидорчики просто на ура. Жаль только, что на «выпить» была только вода — местная, как сказал домовой, с ярким минеральным привкусом. Терпимо, и напоминает боржоми…
После ужина все развалились вокруг костра. Эскалибур, еще раньше успевший сожрать из принесенных для него корзин все, что в них находилось, до самого дна, и даже прутья корзинные наполовину схрумкавший, теперь привольно возлежал на боку, то и дело деликатно отворачивая голову от костра и утробно рыгая в сторону темных деревьев.
— Беседа? — предложил Тимофей, разглядывая игру языков пламени над черными головешками в кострище. Раны на заднице и бедрах побаливали, но уже не так сильно.
— Беседа, — ровным голосом согласился Вигала. — Скажи мне, о братан по разуму — о процентном соотношении наших разумов упоминать я, само собой разумеется, не стану, — но чем ты занимался в своем мире?
— Преподавал тюк-до, — выдавил Тимофей. Похоже, его оскорбили. Или попытались. Или же попытались просто создать именно такое впечатление… Но зачем?
«Обиженный человек эмоциональнее, — пришло вдруг ему в голову. — Выбалтывает больше, держится поагрессивнее».
Но зачем Вигале понадобился практический психоанализ его души?
— А это что за лабуда такая? — заинтересовался затронутой темой простой российский парень Леха.
Души обиженной порывы Тимофей загнал поглубже — типа желания дать Вигале в морду или же рассказать Лехе о том, что, дескать, тюк-до — это навроде борьбы нанайских мальчиков, но только исключительно с тайскими девочками, пусть развешивает уши и завидует.
— Э-э… это. боевое искусство. На границе Таиланда и Кампучии некогда существовало княжество Буджолд. Потом его захватили древние кхмеры — страсть такая была у народа все захватывать, присоединять… Вот после этого-то там и зародилось тюк-до. Я имею в виду — в княжестве Буджолд. Зародилось и стало боевым искусством рабов.
— Типа карате-до и карате-после?
О, а у Лехи есть кое-какие познания.
— Боевое? Рабов? — надменно-вежливо осведомился Вигала.
— Именно.
— Бой и рабы, как мне казалось, веши несовместимые…
— Все зависит от того, кем были рабы и какой будет бой, — пожал плечами Тимофей. — Тюк-до — искусство незаметных. Оно учит, как пережить порку, пытки и прочее, при нужде раствориться в окружающей среде, стать практически невидимым… а потом выскочить из темноты и нанести своему мучителю всего один удар.
— Всего один?! — фыркнул Леха. Пренебрежение в его голосе не просто слышалось — оно там просто-таки плескалось. И переливалось, причем через край.
— Второго, — вполголоса уточнил Тимофей, — не требуется. Обычно. Если, конечно, ты владеешь тюк-до достаточно хорошо.
— Турандот твою мать… — с восхищением протянул Леха.
— И как же все это достигается? — спросил Вигала, похлопывая по губе гигантскую драконью голову, плавно спустившуюся вниз. И поглядывавшую на Тимофея с лукавым любопытством.
Неужели дракон слушает его? И даже понимает? Вот оно, удивительное — совсем рядом…
Иногда даже слишком рядом. Драконья голова проехалась по воздуху буквально в сантиметре от него, припалив волосы на голове. Тимофей подавил в себе рефлекс дернуться и плавненько так отползти в сторону. Он — учитель тюк-до. Так не посрамим же…
— Первое — тренировки. — Тимофей назидательно поднял палец. — Второе — тренировки. Третье — активные тренировки…
— Ты прям как Ильич, — прогудел Леха. — Учиться, учиться и учиться…
Вигала, вольготно расположившийся на местной травке, вдруг насторожился и резко сел. Тимофей тоже решил прислушаться.
Все вокруг было тихо. Как в мертвой зоне. Лягушки не квакают, влюбленные парочки не мяукают особыми звуками, общими для всех рас и народов…
Вигала опять расслабился. И даже почти вернулся к прежней позе. Почти, да не совсем. Ноги на этот раз он скрещивать не стал.
Параллельно расположенные ноги — выигрыш в скорости в случае нападения. Случайность?
— Однако в лесу ваше тюк-до вам не помогло, Тимофей, — громко сообщил Вигала окружающей среде. — Или вы решили не выделяться — исключительно из врожденного чувства скромности, разумеется?
— Вы не понимаете. — Тимофей пожал плечами. Что ж, объяснять — это тоже его работа. — Тюк-до — это вам не скорость, помноженная на мускулы и бронетанковый настрой. Со звериным чутьем поверху, с которым можно хоть куда — хоть в дикий лес, хоть в доменную печь. Тюк-до— это искусство терпения, выживания… превращения в ничто в нужный момент. Срабатывает с людьми. Но не с этими клещами…
