Мой Сводный Лёд - Наталья Ринатовна Мамлеева
Однако почему братец всё это время молчал, хотя, когда мы шли в город, я спрашивала у него. Внезапно разозлилась на Лирея за то, что не открыл мне глаза раньше:
— Я ведь спрашивала у тебя, как понять, кто в тебя влюблён. Почему ещё тогда не сказал?
— А что я должен сказать? — прищурился дракон, застегивая мелкие пуговички на сорочке. — Каждый по-разному проявляет свои чувства. У каждого есть своя причина. Кто-то боится признаться из-за страха быть отвергнутым, а кто-то… у кого-то есть более серьёзные причины, Хайверт.
Последнее звучало почти как признание… вот только признание в чём? Он знает секрет Эрмеса? Или боится обнажить свой? Впрочем, это не моё дело. А вот насчёт друга…
— Хочешь сказать, что Эрмес влюблён в меня, но боится признаться из-за страха быть отвергнутым?
— Ты слышишь только то, что хочешь, — пробормотал дракон. — И так всегда…
— Что ты сказал?
— Ничего, — отмахнулся Лирей и, подойдя ко мне, взял на руки. — Идем, мисс неумёха.
— Надоел своими дурацкими прозвищами, ледышка. Может, мы бы с тобой даже сдружились, если бы ты вёл себя приветливо.
— Ну уж нет! На примере Эрмеса я убедился, что быть твоим другом ещё отвратительнее, чем врагом, — фыркнул дракон и покинул свою комнату с ношей на руках.
До самого лекарского крыла мы не разговаривали. Даже дублёнки надевали молча. И снимали, кстати, тоже.
Лекарь наложил мне стазисное заклинание с обезболиванием и посоветовал покой. Лирей вздохнул, когда мы остались одни в палате.
— Видимо, сдать экзамен по физической подготовке у меня сегодня не получится, — констатировал он.
— Ой, прости, я совершенно забыла.
— Да ладно. Может, это даже лучше, чем если бы мы попытались его сдать вместе. Ты себе это представляешь?
Представила. Как мы ползём по грязевому каналу, я случайно заваливаюсь на Эквуда, мы оба перепачканные, злые, недовольные, зима, холод вокруг, а над нами довлеет магистр Жорбес: “Непозволительная близость даже для будущей семёрки! Незачёт”. Мотнула головой.
— Предлагаю вместо сегодняшнего экзамена окопаться в библиотеке. План как и в прошлый раз: ты пишешь реферат, а я вспоминаю заклинания.
Со вздохом согласилась. В целительское крыло мы входили через отдельный вход, поэтому сейчас впервые попали в холл после того, как я переоделась в своей комнате в будничное платье.
— Этого просто не может быть, — прошептал Лирей и шумно выдохнул.
Прямо перед нами раскинулась ель невообразимой красоты — пушистая, зелёно-голубая, словно припорошенная снегом с золотыми искорками. Такая, что ни в сказке сказать, ни пером… в общем, великолепная! А под ней сидела белка, причём не просто так, а в хрустальном домике. Вокруг неё уже собирались студенты. Мы с Лиреем тоже застыли рядом и переглянулись. Что здесь происходит?
А белка тем временем, выйдя на балкон, зарычала:
— Ду… духаст ми!
Я отшатнулась и приоткрыла рот от удивления. Никогда прежде ничего подобного не слышала! Да что там, я не видела, чтобы платок так чудно повязывали: не снизу, а сзади, прикрывая лоб.
— На каком языке она поёт? — прошептала я.
— Без понятия, — пожал плечами братец, улыбаясь и прихлопывая ладонями в такт пению. — Но звучит неплохо. Меня больше интересует, где она взяла этот хрустальный дом и такую ель?
Я не ответила, зато под ноги попалась какая-то бумажка. Я нагнулась и подняла этикетку “Три орешка для белочки”. Хотела выбросить, как заметила знакомые символы внизу. Достала свой кулон, который отдала мне мама, и заметила всё те же символы — это племя Мойя. Их разработка.
— Орехи! — выдохнула я и повернулась к братцу. — Кажется, они действительно исполняют желания! Я подумала, что это просто такой торговый ход для привлечения внимания, но видимо… Так, ёлка и дом — это два орешка, а где третий?
Если они действительно исполняют желания, значит, исполнят и моё! А моё желание намного важнее какой-то ёлки и хрустального дома. Нет-нет, я не уничижаю чужие стремления, просто… мне правда очень нужно. Ещё столько всего в жизни нужно успеть!
Хоть бы она оставила третий…
Я бросилась вперёд, прервав белку на припеве, и, схватив её за шкирку, притянула к себе.
— Чего делаешь?! А ну отпустила!
Зрители недовольно переглянулись, поэтому пришлось уйти под ёлку, в угол, чтобы на нас не обращали внимания. Лирей остался стоять поодаль, разгоняя студентов и говоря им, что представление закончено. Хоть чем-то братец оказался полезен — своим безупречным авторитетом.
Я вновь вспомнила, как на первом курсе избежала участи Принцессы. Я бы в этом году и вовсе не пошла на бал, если бы не мамины слова и мой шанс выжить. Что я там не видела? Как непрошибаемая ледышка выбирает себе очередную глупую влюблённую в него избранницу?
Не знаю, что бесило больше: наивные магини, готовые заглядывать ему в рот, или Лирей, который умело пользоваться тем, как девушки падали к его ногам. Наверное, всё же второе. Он-то знал, что влюбляются в него исключительно за смазливую внешность, не подозревая, какой скверный характер за этим скрывается. Или его скверный характер достается исключительно мне?
Впрочем, не важно. Сейчас намного важнее белка.
— Где третий орех? Ты ведь его не использовала? Только не говори, что потратила его на усиление голосовых связок или певчий талант.
— Ещё чего! Это мой природный дар, — оскорбилась белочка, — а орешек я потратила на то, чтобы убрать вчерашние осколки. Надо же было где-то всё это великолепие ставить.
Я не сразу поняла, о чём она. А как поняла…
— Ты потратила целое желание на уборку? — изумлённо уточнила я.
— А чему ты удивляешься? Есть цена и ценность. Мне ценнее было жить в чистом месте, при этом не поранив лапки. Ты ведь не захотела всё убирать.
И я такую вину за собой почувствовала. Если бы я только вчера сделала это…
— А что? — прищурилась белка. — Тебе неожиданно понадобился орех? Вот будет тебе наказание: мои просьбы нужно исполнять!
Может, Лирей был прав и её следовало усыпить? Впрочем, если бы не она, я бы вовсе не нашла те три орешка. А если вернуться в ту лавку и проверить, может, там есть ещё? Надо будет зайти к ректору и отпроситься в город. Теперь понятно, что это была вовсе не безделушка, а настоящая, сильная магия, потраченная на всякие глупости. Как часто и в реальном мире происходит то же самое: ресурс, способный спасти чью-то жизнь, тратится кем-то другим впустую.
— Эльена Хайверт? — неожиданно услышала я незнакомый голос и обернулась к миловидной девушке со
