Терри Пратчетт - Я надену платье цвета ночи
— ХОТЕЛ БЫ Я ПРИСВОИТЬ ЗАСЛУГУ СЕБЕ, НО ТУТ ЗАМЕШАНЫ ИНЫЕ СИЛЫ. ДОБРОЕ УТРО, МИСС БОЛИТ.
Смерть ушёл, а вслед за ним и Барон, маленький мальчик в новой твидовой курточке, такой ужасно колючей и слегка пахнущей пи-пи[10], зашагал за своим отцом по ещё дымящемуся пеплу.
Тиффани уважительно положила ладонь на лицо Барона и прикрыла ему глаза, в которых тихо гас отблеск горящих полей.
Глава 5. ПРАЯЗЫК
Тут полагалось бы настать моменту благоговейной тишины, но вместо него настал момент железного звона. Явилась стража, их кирасы, щиты и шлемы грохотали, как гром, а всё потому, что были крайне скверно подогнаны. Сражений на Мелу не случалось уже несколько сотен лет, но стражники всё равно таскали на себе этот старый хлам, потому что доспехи были прочными и не нуждались в ремонте.
Дверь распахнул сержант Брайан. Его лицо выражало смешанные чувства. Чувства человека, которому сказали, что злая ведьма (которую он знал с детства), убила его босса; при этом сын босса отсутствовал, зато ведьма очень даже присутствовала в комнате, а сиделка (которую он недолюбливал), пинала его в зад и орала:
— Ты чего мнёшься? Исполняй свой долг!
Всё это его явно нервировало.
Он неуверенно посмотрел на Тиффани.
— Доброе утро, мисс, как дела? — Затем он уставился на Барона в кресле. — Значит, он помер, да?
— Да, Брайан, умер, — ответила Тиффани. — Умер пару минут назад, и, мне кажется, будучи вполне счастливым.
— А, ну, это неплохо, наверное? — сказал сержант, а потом его лицо исказилось, и он пробормотал, глотая слёзы: — Знаешь, он так помог нам, когда бабуля заболела. Каждый день присылал еду, до самого конца.
Тиффани взяла его за руку и посмотрела ему через плечо. Другие стражники тоже плакали. Они были (или, по крайней мере, воображали себя) сильными мужчинами, которые вообще не плачут, и тем горше звучали их рыдания. Барон всегда был с ними, словно часть жизни, такая же неизменная, как ежедневный рассвет. Ну да, порой он задавал тебе головомойку, если заснёшь на посту или забудешь наточить свой меч (хотя ни единому стражнику на памяти их поколения не довелось использовать этот меч иначе, кроме как для открывания консервных банок), но, как ни посмотри, он был их Бароном, а они его стражей, и вот теперь он умер.
— Спроси её про кочергу! — верещала сиделка за спиной Брайана. — Давай, спроси её про деньги!
Сиделка, в отличие от Тиффани, не могла видеть лица Брайна. Видимо, его снова пнули в зад, потому что он отбросил печаль и внезапно оживился.
— Извини, Тифф… то есть, мисс, но эта леди думает, что ты совершила убийство и кражу, — сказал он, всем своим видом давая понять, что лично он так не считает, и меньше всего хочет обвинять кого-либо, особенно Тиффани.
Тиффани вознаградила его слабой улыбкой. «Не забывай, что ты ведьма, — напомнила она себе. — Не вздумай выкрикивать оправдания. Ты же знаешь, что невиновна. Вообще не вздумай кричать».
— Барон соизволил дать мне немного денег за то, что я заботилась о… нём, — сказал она. — Видимо, мисс Скряб непреднамеренно услышала что-то и сделала неверные выводы.
— Много денег! — настаивала покрасневшая от зобы мисс Скряб, — Большой сундук был открыт!
— Я говорю правду, — возразила Тиффани, — а мисс Скряб, похоже, непреднамеренно слушала довольно долго.
Некоторые стражники захихикали, отчего мисс Скряб взъярилась ещё сильнее, хотя это кажется, было уже невозможно. Она протолкалась вперёд.
— Ты будешь отрицать, что стояла здесь с кочергой, сунув руку в огонь? — заявила она, покраснев лицом, словно жареная индейка.
— Позвольте мне сказать кое-что, — прервала её Тиффани. — Это важно.
Она чувствовала, как рвётся на свободу боль, её ладони вспотели.
— Ты занималась чёрной магией, признайся!
Тиффани глубоко вздохнула.
— Понятия не имею о чёрной магии, — сказала она. — Но я знаю, что держу в себе последнюю боль Барона, и должна что-то с ней сделать как можно скорее, но не могу, пока вокруг толпится столько народу. Пожалуйста? Мне нужно свободное пространство, немедленно!
Она оттолкнула мисс Скряб прочь, и стражники тоже поспешно отступили, вызвав ярость сиделки.
— Не позволяйте ей уйти! Она улетит! Ведьмы всегда так делают!
Тиффани, как и все прочие, прекрасно знала планировку замка. Пролёт ступеней вёл во двор, и она торопливо направилась туда, чувствуя, как дёргается и рвётся на свободу боль. Словно животное, которое нужно удержать в клетке, но долго ты его не удержишь, только до определённого момента… который уже, фактически, настал.
Рядом с ней появился сержант, и она вцепилась в подставленную руку.
— Не спрашивай, зачем, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Просто брось свой шлем в воздух!
Ему хватило ума не спорить, он снял шлем и швырнул вверх, словно суповую тарелку.
Тиффани бросила боль вслед шлему, ощущая зловещую шелковистость вырвавшегося на свободу зла. Шлем застыл в полёте, словно наткнувшись на стену, а потом, окружённый облаком пара, рухнул на булыжники двора, чуть не расколовшись надвое.
Сержант подобрал его, но немедленно уронил снова.
— Чёрт, горячий! — Он взглянул на Тиффани, которая жадно глотала воздух, прислонившись к стене. — Ты каждый день такое делаешь?
Она открыла глаза.
— Да, но обычно у меня достаточно времени, чтобы решить, куда её сбросить. Вода и камень плохо подходят, металл гораздо лучше. Не спрашивай, почему. Если я задумаюсь, как это работает, оно не сработает.
— Я слыхал, ты и с огнём всякие штуки вытворяешь? — с восхищением спросил сержант Брайан.
— С огнём совладать нетрудно, если твой разум ясен, а вот боль… боль сопротивляется. Боль живая. Боль твой враг.
Сержант осторожно подобрал свой шлем, который уже достаточно остыл.
— Надо выправить вмятину, пока Барон не увидел, — сказал Брайан. — Ты же знаешь, как он следит за порядком…Ох.
Сержант уставился в землю.
— Да, — сказала Тиффани так мягко, как могла. — Придется тебе к этому привыкнуть, верно?
Она молча протянула ему свой носовой платок, и он шумно высморкался.
— Ты умеешь забирать боль, — начал он, — значит, ты могла бы…
Тиффани подняла руку.
— Стоп, — сказал она. — Я знаю, о чём ты хочешь попросить, и мой ответ «нет». Если ты оттяпаешь себе правую руку, я могу заставить тебя забыть об этом, по крайней мере, до тех пор, пока ты не потянешься за ложкой; но горе, тоска, чувство потери? Нет, с ними я ничего поделать не могу. Не посмею. Есть такая штука, «утешалки», я знаю лишь одного человека в мире, способного сотворить их, и мне даже в голову не придёт просить её, чтобы она научила меня. Это слишком сложно.
— Тифф… — Брайан замолк и огляделся, словно опасаясь, что сейчас тут появится сиделка и снова пихнёт его сзади.
Тиффани ждала. «Пожалуйста, не спрашивай, — думала она. — Ты же знаешь меня всю жизнь. Неужели ты думаешь…»
Брайан посмотрел на неё умоляюще.
— Ты… взяла что-нибудь? — его голос затих.
— Разумеется, нет, — ответила Тиффани. — У тебя что, червяк в голове завёлся? Как ты мог подумать такое?
— Не знаю, — пробормотал Брайан, покраснев от смущения.
— Ну, значит, тут и говорить не о чем.
— Думаю, мне нужно известить молодого господина, — сказал Брайан, в очередной раз шумно высморкавшись, — да где его найдёшь? Известно лишь, что он отбыл в большой город вместе со своей… — он снова смущённо замолк.
— Невестой, — твёрдо закончила фразу Тиффани. — Очень простое слово, легко произнести вслух.
Брайан кашлянул.
— Ну, видишь ли, мы думали… мы полагали, что ты и он, ну, ты понимаешь…
— Мы всегда были друзьями, — отрезала Тиффани. — И всё, хватит об этом.
Ей стало жаль Брайана, хороший парень, хоть и болтает порой не подумав. Тиффани похлопала его по плечу.
— Слушай, а хочешь, я слетаю в город и найду там баронского сына?
Сержант чуть не расплакался от облегчения.
— Правда, слетаешь?
— Конечно. Тут массу дел надо сделать, давай хотя бы так облегчу тебе жизнь.
«Зато усложню свою», — подумала она, направляясь к выходу из замка.
Новость уже распространилась. Там и тут люди плакали, другие просто выглядели растерянными. Прямо в дверях на Тиффани налетела ополоумевшая повариха:
— У меня баронский обед уже в печи греется! Что мне теперь делать?
— Ну так вынь его оттуда и отдай тому, кто нуждается в добром обеде, — резко ответила Тиффани.
Главное, говорить спокойно и уверенно. Люди в шоке. Тиффани тоже будет в шоке, когда у неё найдётся для этого время, но сейчас важно вернуть всех остальных к реальности.
