Продираясь сквозь тернии (СИ) - Снежкин Владимир

— Никак не меньше четырех сотен золотом, — огласил он баснословную сумму, прикинув про себя, сколько могли стоить метры в столице.

В его понимании, за одну квартиру в Яле можно было купить восемь подобных в Ширгарде. Точно не дороже.

— Не меньше четырехсот пятидесяти, — с видом знатока поправил его Гил.

Остальные члены двух семейств притихли, услышав, какими деньгами довелось распоряжаться их сыновьям и братьям.

— Хм… — почесал трехдневную щетину Груви. — Нет, уважаемый Гилберт. Не соглашусь. Скорее четыреста.

— Так давай уточним. Эй! — крикнул барон Смэлл, жестом подзывая дворецкого.

Тот с неохотой подошел.

— Слушаю Вас?

— Сколько в этом доме стоит жилье?

— Какое именно? То, что купили господа Гарет и Содер, занимает правое крыло здания, и по площади в два раза меньше, чем, например, квартира господина де Варанга. Она составляет весь второй этаж.

— Понятно. Давай про ту, что у Гарета с Содером, — шевельнул рукой барон Плевакус.

Дворецкий на секунду прикрыл глаза, вспоминая стоимость, которую давал в объявлении прежний владелец квартиры на мансардном этаже.

— Сорок тысяч.

В фойе установила тишина, в которой звук выпавшей из рук Тителии конфеты прозвучал непомерно громко.

— Сколько? — сдавленно прошептал барон Смэлл, чувствуя, как его дыхание перехватило.

— Сорок тысяч золотых монет, господа бароны, — повторил дворецкий.

Еще несколько мгновений гробового молчания.

— Бать, я не понял, — разорвал ее озадаченный голос Херуса. — Это у нашего Гарета столько бабла? Откуда? Я тоже столько хочу!

— Заткнись, дубина! — рявкнул барон.

— И я хочу! — пискнула Тителия.

— И ты заткнись!

Груви Плевакус пытался уместить в голове озвученную дворецким сумму… и не мог. Это сколько же бычков нужно было продать, чтобы столько заработать? Да все Вольные баронства, вместе с землей и всеми проживающими на ней жителями, включая самих баронов, столько не стоили!

— Правду люди говорили, что у наших парней общие дела с Аткусоном. Гляди, как они хорошо поднялись, — потер руки Гилберт. — А ведь ты не хотел к ним ехать! С трудом тебя убедил их навестить.

— Не хотел, — признал Груви. — Дураком был.

По лестнице раздался стук каблуков. Через секунду показалась горничная, а за ней…

— Гарет!!! — расплылся в улыбке барон Плевакус.

Раскинув объятия, он устремился к своему сыну, который внезапно стал для него самым любимым. Все-таки не зря он его столь ревностно воспитывал. Сколько розг стер о его спину, вколачивая жизненные истины!

— Содер! Сынок! — вслед за Груви устремился к своему отпрыску Гилберт.

Спустя пять минут, когда улеглись все страсти и родственники в полной мере выразили ту безразмерную радость, которую они испытали при встрече, воссоединившиеся семейства поднялись в шикарную квартиру, названную Содером и Гаретом «скромной холостяцкой берлогой».

— Ага, очень скромная лачуга, — прошептала Томилия на ухо Тителии, когда обе девушки остановились перед статуей с фонтаном в центре гостиной. — Небось, как у короля.

— Угу! — с восторгом отозвалась подруга, оглянувшись назад, где вокруг круглого изящного столика расположились в кожаных креслах их отцы и братья. Не все, разумеется. Только Содер и Гарет. Херуса и Прокиса, который приходился Томилии младшим братом, отцы отправили прогуляться по квартире. — Я хочу жить в такой лачуге!

С кухни донесся шум, и через несколько мгновений раздался крик одной из матерей:

— Мальчики! А что у вас с припасами? Ужин хочу приготовить!

— Не надо, ма! — дернулся Гарет. — Мы сейчас вызовем повара, и он нам все приготовит.

На кухне в два голоса охнули.

— Повара? Ну, уж нет! Мы приготовим все сами! — безапелляционный голос матери Содера звенел от возмущения.

— Хорошо, хорошо, — сразу согласился Гарет.

— Лидия, Кавдия, дайте нам поговорить с сыновьями! — возмутился барон Плевакус. — Мы тут только начали обсуждать этот… наш общий… как его?

— Бизнес, — со вздохом подсказал Содер.

— Вот-вот! Обсуждаем общий бизнес! Возьмите и приготовьте.

— Так тут не с чего, — на пороге гостиной появилась супруга барона. — Там у них в холодной коробке один сыр лежал. И еще что-то непонятное. Черви и что-то вроде улиток. Груви, представляешь, какой мерзостью питались наши мальчики в этой столице!

— Черви?

— Они самые. Не переживай, я их выбросила в мусорку. Сыр пришлось тоже. Заплесневел весь. Так что из продуктов тут ничего нет. Хорошо еще, что мы с собой все привезли. Девочки! Доставайте из сумок вареные яйца и копченую курицу. Ужинать будем.

Содер едва слышно простонал:

— Это были креветки и мидии…

— С Карибов, — печально прикрыл глаза Гарет. — Герда их в клубе по золотому за полкило продает.

В этот момент на глаза студиозов попались их старшие братья, ввалившиеся в гостиную из соседней комнаты.

— Херус, — зарычал Гарет. — Ты почему в своих говнодавах по ковру топчешься? Почему ты их не снял? Прокис, тебя это тоже касается!

— А что, нельзя, мелкий? — пренебрежительно отмахнулся Херус, за долгие годы совместного сосуществования с младшим братом привыкший ни во что не ставить его мнение.

Чего его слушать-то? Пинать его нужно, если под ногами крутится. Главное, чтобы матушка этого не заметила.

— Нельзя!

Непреодолимая сила подняла Херуса и буквально вышвырнула из помещения. Спустя мгновение в том же направлении исчез его напарник.

Бароны уважительно переглянулись.

— Мда, сынок, совсем повзрослел ты, — Груви тяжелой дланью хлопнул сына по плечу, отчего тот болезненно поморщился. — Батьку-то, надеюсь, за сапоги костерить не будешь?

Студиозы ничего не ответили. Гилберт подмигнул Груви.

— Ладно уж. Давай снимем обувку. Уважим наших малых, — и первым стянул обувь, обнажив дырявые на пальцах носки.

Гилберт снял свои, продемонстрировав аналогичные проблемы с носками. По гостиной распространился специфический аромат, который произвел на Содера и Гарета поразительный эффект — оба позеленели, поспешно зажав носы.

— Пап, я забыл сказать, что нам нужно идти, — первым не выдержал Гарет.

Он вскочил со своего места и отбежал к дверному проему. Через миг рядом с ним стоял Содер.

— Мы приглашены на вечеринку к одной девушке-аристократке, и нам уже давно пора выходить, — Содер сделал попытку просочиться через дверь, но уткнулся в Херуса.

— Я все снял, — обиженно пробурчал старший брат Гарета. Подняв ногу, продемонстрировал босую ступню. — Вот.

Гарет схватился за горло, позеленев еще больше, а Содер едва сдержал рвотный рефлекс.

— Уйди, падла, — вместе с остатками воздуха выдавил из легких Гарет.

С силой оттолкнув препятствие, Содер вывалился в коридор, где сделал глубокий глоток воздуха. К его несчастью, вдох он совершил над тем местом, где старшие братья небрежно бросили свои стоптанные, битые жизнью и потом ботинки.

— Охррр!!! — булькнуло у него из горла, и в следующий миг Содер лосем понесся в сторону санузла, зажав рот ладонью.

Гарет, лицезревший злоключения друга, проскочил по коридору дальше, и только там, находясь на достаточном удалении, осторожно нюхнул воздух. Убедившись, что он не испорчен жутким смрадом, с наслаждением задышал.

— Эй, с каких это пор вы превратились в изнеженных чистоплюев? — показался в дверях барон Плевакус.

— Сразу видно тлетворное влияние столицы, — с порицанием в голосе поддержал его барон Смэлл.

Со стороны санузла донеслись характерные звуки, испускаемые бедолагой Содером.

— Папа, дядя Гил! — взмолился Гарет. — Я и Содер выжили в Проклятых землях не для того, чтобы вы нас убили этой вонью!

— Вонью? — повел носом Груви. — Не скажи. Чутка попахивает, соглашусь. Но бывало и хуже.

— Хуже? — вынул голову из унитаза Содер. — Сдохшие с лета зеленые мухи сейчас вернутся в виде нежити! Только они способны переносить это ваше «чутка попахивает»!

Бароны грозно переглянулись.