Гарднер Дозуа - Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
В нижеследующем остросюжетном рассказе автор переносит нас на остров Ситка, туда, где очень, очень холодно — даже летом.
* * *Ближе к вечеру, незадолго до заката, с океана пополз туман, накрывая острова и изрезанную заливами полосу побережья. Туман этот, по меркам позднего лета Русской Америки, был не так уж и густ; он лишь затянул поверхность воды и сгладил резкие очертания берега.
На западной стороне большого острова, который русские называли островом Баранова, а местные — Ситкой, в городе Ново-Архангельске, стояли, глядя на гавань, два человека.
— Славно, — произнес один из них. — Хоть бы все так и оставалось.
Второй повернулся к нему:
— «Славно», Джек? В каком смысле?
Первый человек повел рукой:
— Черт, да ты смотри. Видишь, как низко он висит над водой?
Его собеседник повернул голову. Он молчал, наблюдая, как завитки тумана льнут к корпусам стоящих на якоре судов. Ближайший корабль, большой океанский пароход, до самой ватерлинии поглотила мутная пелена, однако его мачты и трубы отчетливо чернели на фоне холмистых берегов гавани, а на корме виднелся флаг Конфедеративных Штатов Америки.
— Чудесно, — снова заявил человек, которого назвали Джеком. — Маленькую лодочку укроет как раз, а корабль — нет. Меньше вероятность ошибки.
Говорящий был молодым человеком крепкого телосложения, со светлыми вьющимися волосами и мужественным лицом. В угасающем свете дня зубы его так и сверкали белизной.
— Как-никак мы же не хотим ошибиться, правда, Владимир? — спросил он.
Человек по имени Владимир, чья фамилия была Ульянов и который иногда называл себя Лениным, вздрогнув, прикрыл глаза:
— Нет, это было бы ужасно. — По-английски он говорил свободно, но с сильным акцентом, к тому же немного картавил. — Даже не шути так.
— Не волнуйся, — хмыкнул молодой. — Для тебя сделаем все в лучшем виде.
— Не для меня. Ты сам знаешь.
— Ну да, точно. Для общего блага. — Джек легонько хлопнул собеседника по плечу, и тот поморщился. — Эй, я ведь тоже старый добрый социалист.
— Это ты так утверждаешь, — сухо ответил Ленин. — Тем не менее я могу сомневаться…
Он резко замолчал — мимо прошла пара длиннобородых монахов.
— Что такое?.. — Джек сперва не сообразил, отчего его приятель осекся, а затем понял: — Ох черт, Владимир, неужто ты никогда не расслабляешься? Держу пари, они даже не говорят по-английски.
Ленин посмотрел вслед фигурам в черных рясах и покачал головой.
— Всего два года осталось до начала двадцатого столетия, — пробормотал он, — а в самой большой стране мира до сих пор господствуют средневековые суеверия и религиозные предрассудки…
Он повернулся к собеседнику.
— Нам не следует здесь стоять. Это выглядит подозрительно. И поверь мне, — продолжил он, заметив, что Джек хочет что-то сказать, — людям, с которыми мы имеем дело, подозрительным кажется все. Положись на мой опыт.
Он кивнул в сторону ближайшего питейного заведения:
— Пойдем выпьем, товарищ Лондон.
* * *Едва мужчины направились к кабаку, за ними тут же увязались три темнолицые женщины, со смехом появившиеся откуда-то из тени. Одна из них схватила Джека за руку и залопотала что-то не по-английски и не по-русски.
— Ради бога! — Джек попытался освободиться. — Только местных шлюх нам и не хватает.
— Подожди. — Ленин поднял руку. — Пусть они пока побудут с нами. Тогда никто ничего не заподозрит.
— Ха. Ладно, пускай. Хорошая идея. — Джек обвел женщин взглядом.
Для потаскух выглядели они не так уж и плохо. У одной, той, что сжимала его руку, в длинные черные волосы были вплетены красные ленты. Мужчина рассмеялся:
— Жаль, что этим вечером я немного занят. С ними можно было бы позабавиться, если, конечно, их хорошенько отмыть.
Ленин брезгливо поджал губы:
— Ты же не серьезно.
— Черт, нет, конечно. Я, может, и опустился чуть ли не на самое дно, но все-таки остаюсь белым человеком.
Ленин поморщился:
— Джек, мы с тобой уже не раз говорили о твоем…
Дверь кабака распахнулась, и на улицу вывалилась парочка пьяных казаков. Когда они нетвердой походкой, то и дело приваливаясь к некрашеной бревенчатой стене заведения, прошли мимо, Ленин первым шагнул через узкий проход в вытянутую, тускло освещенную комнату с низким потолком, уставленную грубыми деревянными столами, за которыми на таких же обшарпанных лавках сидели мужчины и несколько женщин, выпивая, болтая и играя в карты. Возле дверей на высоком стуле примостился старик, играющий на баяне что-то медленное и грустное. Посетители курили дешевую махорку, так что в воздухе висел густой дым.
— Туда, — бросил Ленин, — к дальней стене, чтобы мы могли наблюдать за входом.
Он быстрым шагом направился к стойке, протиснувшись сквозь компанию моряков в белой летней форме Имперского флота Германии, и вернулся к столу с бутылкой и парой стаканов.
— Минутку, — проговорил он, наливая, меж тем как Джек подтаскивал лавку. — У меня есть идея.
Подойдя к соседнему пустому столу, Ленин поманил пальцем трех женщин. Судя по их озадаченному виду, они его не поняли.
— Сюда, — сказал он по-русски, а затем и по-английски, и тогда они наконец, хором захихикав, направились к нему. — Вот. — Он поставил бутылку в центр стола и жестом пригласил «дам» сесть, — Sadityes'. Вы сидеть здесь, — произнес он очень медленно и дотронулся до бутылки. — Можно брать это. Ponimaitye?
Когда женщины, не переставая фыркать и хихикать, расселись, Ленин вернулся и устроился напротив Джека.
— Вот так, — сказал он. — Тут только один стол стоит достаточно близко, чтобы те, кто сидит за ним, могли нас подслушать. Лучше, если его будут занимать безобидные дурочки.
Джек хмыкнул:
— Ради бога, Владимир!
— Смейся, если тебе угодно, — ответил Ленин. — Я не хочу рисковать. Меня уже арестовывали…
— Меня тоже.
— Извини, — сухо произнес Ленин. — Тебя арестовали тупые американские полисмены, они тебя избили и бросили в тюрьму на пару дней, а потом выдворили из города и забыли о тебе, Джек. Тебя ненадолго задержали на военной сторожевой заставе за добычу золота без разрешения. Ты понятия не имеешь о том, что такое допрос в застенках Третьего отделения. Или, — продолжил он, — что такое жить под пристальным взором бдительной и хорошо организованной тайной полиции и барахтаться в сети их информаторов.
Он поднял стакан:
— Как там говорится в американской пословице? «У стен есть уши», да? А в Российской империи у стен есть и уши, и глаза, а еще ноги, чтобы побежать и донести людям в тяжелых сапогах о том, что ты сказал и сделал. Пока эти сапоги на тебя не наступили, можешь смеяться над осторожностью тех, кто испытал их тяжесть на своей шкуре. Но когда они раздавят тебя, будет уже не до смеха.
* * *За соседним столом женщина с красными лентами в волосах сказала:
— Я смотрю на него и все еще не верю.
Она произнесла это на языке, который не услышишь нигде в этом мире.
Женщина рядом с ней откинула назад толстые косы, которые свисали на пышную грудь, скрытую под плотным шерстяным пончо, и ответила товарке на том же самом языке:
— Что ж, как ни крути, он был великой исторической фигурой.
— Да не Ленин! — нетерпеливо, даже несколько раздраженно заявила женщина с красными лентами. — Джек Лондон. Он великолепен. Фотографии не идут ни в какое сравнение с оригиналом.
Сидящая напротив них третья женщина, сжав мочку уха, крутила сережку, изящную морскую ракушку. Бросив взгляд на соседний стол, женщина улыбнулась и молча кивнула.
— Дай мне бутылку, — попросила та, что с красными лентами. — Кажется, я влюбилась.
* * *— Конечно, — сказал Ленин, — для меня, возможно, все сложилось к лучшему. Сибирь не сахар, но она дала мне время подумать, систематизировать мои идеи. А потом власти решили отправить ссыльных еще дальше, в это оторванное от империи поселение на Американском континенте, что открыло передо мной некоторые… возможности.
Джек невразумительно хмыкнул и потянулся к стакану, наблюдая за тем, что происходит в другом конце комнаты. Немецкие моряки сгрудились вокруг баяниста, который пытался сыграть для них «Du, Du Liegst Mir Am Herzen».[53] Кое-кто из русских кидал на германцев косые взгляды, но матросы, казалось, не замечали их.
— Правильно, — пробормотал Джек. — Пойте, гуляйте, напивайтесь, ищите шлюх, проигрывайтесь до нитки в карты. Только, ради бога, не возвращайтесь этой ночью на корабль.
* * *Женщина с красными лентами заметила:
— Он выглядит гораздо моложе. Моложе Ленина, я имею в виду.
— У них разница в возрасте всего шесть лет, — сказала женщина с косами. — Но ты права. Или скорее это Ленин выглядит старше…
