Ты – ведьмец. Книга первая (СИ) - "Серый Мыш"

– Что произошло? – Я потрогал распухшее ухо. – Почему я здесь?

Вместе с последними словами в моей голове всплыла картинка недавних событий.

– Кузнец вас из лавки выбросил, – Вуйцик младший не сводил глаз с окон дома. – Даже не знаю, что на него нашло. Кстати, милсдарь, а с памятью у вас никаких изменений не заметно? Проверьте как следует, может что из прошлой памяти вернулось? Или наоборот, что-то забылось?

– Ничего не вернулось, – я повернул голову в направлении Павлика. – Подойди ближе, мой ученик, мне нужно кое-что тебе сказать.

Ученик подозрительно посмотрел на меня и отступил на пару шагов.

– А недавние события вы, милсдарь, хорошо помните?

– Подойди, пожалуйста, – я постарался, чтобы мой голос звучал дружелюбно и убедительно, но Павлик не повёлся. – Иди сюда, сволочь, я тебя сейчас придушу и прямо в этой канаве прикопаю!

– Не надо так сердиться, милсдарь, я же хотел как лучше. Думал, вдруг после очередного удара по голове к вам память вернётся.

– То есть ты теперь при любом удобном случае будешь стараться подставить мою голову под очередное сотрясение мозга? – Я потрогал шишку на противоположной от распухшего уха стороне головы. Шишка была знатная, сантиметров десять в длину, не меньше.

– Ну, если вы считаете, что вернуть память – это для вас не очень важно… – в голосе Пшемека просквозил лёгкий упрёк, мол, он так старался для меня, а я не оценил.

– Важно, блин! Но каждый раз получать в бубен мне, знаешь ли, не очень хочется. Поэтому я тебе впредь запрещаю самовольничать и устраивать мне лечебные контузии. – Я перевалился на бок, потом приподнялся, перебирая руками, и сел. – Помоги мне встать, а то мутит что-то.

На этот раз Пшемек не побоялся подойти. Наверняка моё состояние отчётливо отразилось на моём лице, а по нечётким движениям было ясно, что мне не до разборок. С большим трудом я поднялся, поддерживаемый под руку, и мы двинулись в сторону постоялого двора.

Пока добрались до конечного пункта, уже почти стемнело. Идти пришлось медленно и осторожно, голова кружилась, а ноги еле держали. Попавшаяся нам навстречу парочка осуждающе перешёптывалась, сочтя меня в дымину пьяным. Выглядело всё так, будто заботливый сынуля помогает отцу-алкашу добраться до дома.

– Время уже позднее, придётся заночевать тут, – я еле стоял на ногах. – Вытаскивай из телеги своего папашу, и пошли договариваться насчёт комнат.

Я прислонился спиной к стене и стоял, разглядывая на тёмно-синем небе первые проступившие звёзды, которые плавно покачивались из стороны в сторону. В голове чудесными переливами звучала музыка в исполнении большого симфонического оркестра. Распухшее ухо горело, словно у меня на плече птица феникс развела костёр, готовясь к очередному суициду.

Со стороны навеса донеслись звуки брани и борьбы.

– Да вставай ты уже, милсдарь Витольд сказал идти ночевать внутрь, – Пшемек добросовестно пытался выполнить моё распоряжение, а его отец всячески этому противодействовал.

– Отступись от меня, отрок, – Милош использовал немного другие слова, но смысл был примерно такой, – я тут буду спать.

– Милсдарь, он не хочет идти! – жалобный голос ученика возвестил, что он не справляется с поставленной задачей.

– Да и хрен с ним, пусть спит, где ему нравится. А мне сегодня нужна нормальная кровать и подушка, – голова болела всё сильней, наверняка без сотрясения не обошлось.

Мы оставили Милоша в телеге, а сами зашли в трактир. Народу в зале не было, за исключением инициативной группы по непримиримой борьбе с алкоголем. Судя по количеству пустых бутылок, борьба велась не на жизнь, а насмерть. Из пятерых единомышленников трое уже пали жертвой коварного противника, а оставшиеся двое были на грани поражения. Трактирщик скучал за стойкой, разглядывая поле боя.

– Уважаемый, нам бы комнату с двумя кроватями, – каждое слово давалось мне с трудом, отражаясь многократным эхом внутри головы.

– Четверть кроны, еда отдельно, – нас даже не удостоили взгляда.

– Хорошо. Сдача с кроны будет? – Я сунул в руку в сумку, на ощупь выудил одну монету и положил на стойку.

– Лешек вас проводит, – трактирщик ловким отработанным движением смахнул золотую крону и бросил на её место несколько серебрушек. – Утром будить надо?

– Нет, спасибо, – я не был уверен, что к утру голова пройдёт, не хватало ещё добавить головной боли недосыпом.

Появившийся со стороны кухни парень в фартуке махнул нам рукой и направился к входной двери, держа в руке зажженный керосиновый фонарь, почти такой же, как я видел у кузнеца. Мы поплелись за Лешеком, стараясь не отстать. Вышли на улицу, свернули в сторону навеса, немного не доходя до него зашли в неприметную дверь, которую открыл перед нами провожатый. Сразу за дверью обнаружились ступеньки, ведущие на второй этаж, по которым мы и поднялись. По пути наверх я пару раз порывался навернуться в полутьме, но Пшемек каким-то чудом умудрился удержать меня и не позволил расшибиться окончательно. Наша комната оказалась самой первой от лестницы. Мы зашли внутрь, парень поставил фонарь на стол, развернулся и быстрым шагом отправился к выходу.

Я огляделся. Обстановка комнаты простая, но опрятная. Кроме стола возле окна и двух стульев рядом с ним, в комнате у боковых стен нашлись две застеленные кровати. Всё остальное сразу же стало мне неинтересно, я кое-как добрался до ближайшей постели и завалился на неё не раздеваясь. Уже сквозь сон почувствовал, как Пшемек расшнуровывает и стаскивает с меня ботинки. Хороший парень, заботливый, хоть и бестолочь. С этими мыслями я и уснул.

* * *

Проснулся от того, что в окно заглянуло солнце, поднявшееся уже достаточно высоко. Как ни странно, голова не болела совершенно. Даже ухо вернулось к нормальному размеру. Единственное, о чём я пожалел, что не снял с себя куртку вечером. Слегка упарился в ней.

Пшемека в его кровати не оказалось. Похоже, проснулся раньше меня и пошел проведать отца.

Я обулся, потом умылся из рукомойника, висящего в углу у входа, и вытер лицо полотенцем, найденным рядом на крючке. Вышел из комнаты, спустился вниз по лестнице, открыл дверь наружу. Наша телега стояла там же, где мы её оставили с вечера. Лошадь меланхолично жевала сено, опустив голову в ясли. Милоша в телеге не было, наверняка проспался и пошёл завтракать.

Я зашёл в трактир и увидел, что Вуйцики сидят за тем же дальним столом, что мы занимали вчера. За тем же столом напротив них спиной ко мне сидел незнакомый крупный мужик в кольчуге, латных наручах и с мечом на поясе. Судя по намечающейся лысине – лет сорока, или около того. Милош ел какой-то суп и прихлёбывал из чарки, видимо поправлял здоровье после вчерашнего. Пшемек уже всё доел и просто сидел, косо поглядывая на явно непрошеного гостя.

– Доброе утро, – я подошёл и встал возле стола, ожидая, пока мечник сообразит освободить мне место или хотя бы подвинуться. Тот оказался совершенно не сообразительным и продолжал сидеть. – Будьте любезны, позвольте мне присесть рядом с моими друзьями.

Мужик нехотя встал, позвякивая железом, и вышел из-за стола. Я сел на лавку так, что рядом места не осталось.

– Паша, сбегай, закажи мне перекусить. Яичницу или омлет, салат какой-нибудь и чай, – я выудил из сумки серебряную монету и положил на стол. – И про хлеб не забудь.

Ученик подхватил деньги и умчался к стойке. Мужик в кольчуге внаглую уселся на его место, упёрся спиной в стену, сложил руки на груди и начал буравить меня взглядом.

– Вы заняли место моего ученика, – произнёс я с нескрываемым раздражением, – это невежливо.

Милош склонился над тарелкой, делая вид, что никого вокруг не замечает. Наглец в доспехах никак не отреагировал, продолжая пялиться на меня.

– А что вы на меня так смотрите, отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут, – память внезапно подкинула мне подходящую к случаю речь.

На лице мечника отразилось лёгкое замешательство. Видимо, до меня с ним никто в таком тоне не разговаривал. Я посмотрел на Милоша, который перестал есть и замер, косясь то на меня, то на сидящего рядом.