Лана Туулли - Длинные тени
И это было всё, о чем мечтала Джоя.
Талерин, Министерство Спокойствия
3-й день месяца Гусыни
Судя по тому, насколько мрачным был инспектор Клеорн, его свидание с алхимической мэтрессой прошло не очень успешно.
Чего, собственно говоря, мэтр Лео и ожидал.
Он не претендовал на знание потайных струн женского сердца, да и саму мэтрессу Далию знал не так, чтобы хорошо, но догадывался, что выдержать вечер в компании занудливого служаки — испытание не для среднестатистической дамы. Лео сам не знал, смеяться ли ему или бежать за помощью, наблюдая, как влюбленный инспектор старательно подкручивает кончики усов и репетирует страстные монологи.
— На днях я заглядывал в книжную лавку и видел там томик поэтов Кленового Века[6]. Хорошее издание, переводное, с иллюстрациями, — осторожно сообщил мэтр Лео. Инспектор, восседающий за рабочим столом, издал недовольное рычание. — Семь венков сонетов[7], и все — о любви к прекрасной даме. Хотите, спрошу цену?
Вместо ответа Клеорн схватил чернильницу и запустил ее в разговорчивого помощника.
Лео обиделся:
— Я, между прочим, хотел помочь.
— Вместо того, чтоб маяться дурью, — заворчал Клеорн. Сегодня он был не в настроении обсуждать свои сердечные дела. — Займитесь делом!
— А я чем, по-вашему, занимаюсь? Я, если хотите знать, освоил новое заклинание…
— Ага! Опять свои дурацкие магические опыты ставили, вместо того, чтобы выполнять мои распоряжения!
— Заклинание крайне нужное и необходимое, — повысив голос, объяснил Лео. — С тех пор, как вы повадились использовать меня для изучения архивов Министерства, я только и делаю, что глотаю пыль. И еще мышей распугиваю. Кому сказать — не поверят, — печально подытожил Лео. — Я — маг, дипломированный специалист; меня господин министр назначил вашим помощником, чтоб я следы магии на месте преступления обнаруживал, а вы держите меня… ну, не знаю… право слово, за какого-то тупого голема! Принеси-подай!
— Между прочим, мы занимаемся расследованием убийства вашего коллеги. Так что не понимаю причину вашего недовольства, — проворчал Клеорн.
— Я вовсе не недовольничаю, — поправил начальника Лео. — Я всего лишь пытаюсь объяснить, какое заклинание практиковал. Мне надоело сидеть в архиве и я по-быстрому сгонял к мэтру Лотринаэну в Аль-Миридо. Он научил меня весьма полезной штучке. Принцип — как у классического поискового заклинания, только в качестве объекта поиска задается некое слово. А потом заклинание само перелистывает страницы, пока не отыщет требуемое.
На секунду Лео запнулся. Перед его мысленным взором встала картина того, во что превратилось помещение архива после того, как магический эксперимент был закончен. Ну, признаем честно… кое-что осталось целым. Стены. Пол. Книжные шкафы — да, упали, но не сломались! И записи важных дел за всё время существования Министерства Спокойствия, то есть почти трех с половиной столетий, тоже никуда не делись. Они просто перешли в другое состояние. Кто-то, быть может, скажет, что разрозненное… но на взгляд мэтра Лео — исключительно пригодное для магического текстового поиска.
— И что же вы нашли? — поинтересовался Клеорн.
— Сначала я задал в качестве объекта поиска слово «убийство», — поведал Лео. Поморщился — ему вспомнились тысячи страниц, вдруг вырвавшихся из тесных папок и бросившихся на магический призыв. — Потом уточнил: чтобы было и «убийство», и «стилет». Я подумал, что тип оружия имеет какое-то значение…
— И что? — нетерпеливо перебил сыщик.
— Нашлось около полутора тысяч дел. Тогда я еще раз уточнил условия, добавив слово «маг». Получилось всего тридцать восемь казусов. Вот, я составил перечень, — с тяжким вздохом сообщил мэтр Лео.
Тяжкий вздох говорил, что молодой человек приложил для выполнения порученного дела массу усилий. Не ел, не спал и вообще гробил здоровье.
На самом деле Лео потратил на поручение Клеорна чуть больше часа. Все остальное время волшебник провел в уже упоминавшейся книжной лавке, заучивая наизусть понравившийся эльфийский мадригал. Денег на покупку у Лео не было, а поразить даму сердца красивыми речами хотелось.
О, Элоиза!
Твои глаза подобны жареным каштанам, твои косы похожи на расплавленное золото; вся ты — солнечный летний полдень, заливной луг и пчелки, жужжащие над головой… Я готов пасть к твоим ногам, я готов быть твоим рабом, болонкой, канарейкой; я готов ради тебя на всё!.. Ах, милая Элоиза! Ты, ты и только ты — моя жизнь, мое сердце, мое…
— Вы что-то сказали, инспектор? — спохватился Лео, ненадолго выходя из состояния влюбленного томления.
Клеорн рыкнул:
— Я сказал, что мне нужно изучить список, а вы пока можете быть свободны.
— Свободен, я?! Отлично! Увидимся завтра утром… эй, а у вас, случайно, нет какого-нибудь поручения в Королевский Дворец?
— Нет, — буркнул сыщик.
— Вот как? Разве министр Ле Пле больше не шпионит за Мелорианой Тирандье? — легкомысленно поинтересовался Лео.
— Он, вообще-то, за ней и не шпионил…
— Ну да, шпионили вы. Вы были так монументальны, изображая горничную… — хихикнул волшебник. Сыщик оскорбился.
— Не суйте нос, куда вас не просят. Герцог Тирандье — не кто-нибудь, и его дочь — не предмет для ваших дурацких шуточек!
— Ладно, — покладисто признал маг. — Тогда всего доброго!
Избавившись от подчиненного, инспектор Клеорн разложил на столе три покрытые неровными строчками рун страницы и погрузился в чтение.
Минувшим летом министр Спокойствия поручил инспектору Клеорну разобраться в пустяковом деле — убийстве мага, Лека-Притворщика. Впрочем, называть покойного волшебником означало безнадежно льстить — таланта ему хватало лишь на то, чтоб подслушивать случайные мысли горожан, да продавать их лихим людишкам.
Но так уж получилось, что смерть Лека-Притворщика произошла в Луазе, в то самое время, когда министр Спокойствия, уподобившись загнанной лошади — то есть покрывшись пеной и закусив удила, — обеспечивал в стране порядок: его величество выдавал замуж ее высочество Ангелику, а значит, никаким эксцессам случаться не дозволялось. Более того, после свадьбы Ангелика и генерал Громдевур избрали Луаз своей резиденцией, а значит, считал министр Ле Пле, долг всех сыщиков, следователей и полицейских сделать порядок в городе идеальным.
Нераскрытое убийство Лека-Притворщика на фоне внезапно павшего на Луаз спокойствия выделялось, как ворона в стае голубей.
У инспектора Клеорна был свой резон искать убийцу менталиста-неудачника с удвоенной энергией. Дело в том, что буквально пару недель спустя он собственными глазами видел другой труп — так же, как и Лек, убитый был невеликих способностей магом, и так же был убит уверенным, точным ударом стилета.
Конечно, присутствовали и различия — Лек-Притворщик был убит средь бела дня, практически на глазах прохожих (убийца всего лишь заманил беднягу в темный безлюдный переулок); а вторая смерть случилась вообще в Эль-Джаладе, посреди пустыни. Различий было столько, что любой другой сыщик благоразумно не стал бы проводить параллелей и делать скоропалительных выводов, а вот Клеорна будто демон какой толкнул под руку.
Он подумал: а что, если эти смерти случились неспроста? При всей массе различий — внешности, цвете кожи, стране проживания, — у убитых было весьма значительное сходство: оба они обладали магическими способностями. Убиты — практически одинаково. Один-единственный решительный удар тонким, как игла, клинком; в случае Лека — в сердце, в случае эль-джаладца — в грудь и горло.
Был еще и третий фактор — навязчивое воспоминание о некоем преступлении, совершенном много лет назад. Если два убийства, совершенные сходным способом, можно было списать на случайность, то три уже советовали поискать закономерность.
В качестве рабочей гипотезы Клеорн сформулировал предположение, что убил магов один и тот же человек.
При этом сыщик прекрасно сознавал, что подобное допущение обрекает его на поиски иголки в стоге сена. Он понимал и то, что для подтверждения его гипотезы надо не только проверить круг общих знакомых покойных волшебников, но и найти того, кто побывал, с разницей в десяток дней, в восточной провинции Кавладора и окрестностях эль-джаладской деревушки.
Учитывая, что нынешним летом в Эль-Джаладе побывали все, кому не лень — задача колоссальная и заранее обреченная на неудачу.
Впрочем, инспектор Клеорн никогда не боялся работы. Мэтресса Далия как-то высказалась в том духе, что существует обратная зависимость между степенью усердия и интеллектуальным потенциалом деятеля… Но ее ворчание сыщик отнес на счет естественного недовольства женщины, что не она является смыслом его жизни.
