Сергей Бушов - Белка
- На-ка, косу наточи. Вон брусок валяется. Сможешь?
- Попробую.
- Не поранься только.
Домкрат, порывшись как следует, обнаружил и молоток, и гвозди, и даже моток толстой грязной верёвки, и работа пошла.
Спустя минут сорок он встал в стороне от двери, держа перед собой бочку, гружёную тяжелыми инструментами.
- Открой осторожненько дверь и позови её,- сказал он. – Потом отбежать только не забудь.
Галя, робея, приблизилась к двери, отодвинула засов, выглянула в щель и позвала:
- Кис-кис-кис…
- Она что тебе, кошка? – возмутился Домкрат.
- Гули-гули, - поправилась Галя. - А как белок зовут?
- Да чёрт их знает… Дыхни перегаром просто.
Галя подышала и закашлялась. На крыше раздался громкий шорох, и Белка тяжело рухнула сверху прямо у порога. Галя отпрянула от двери.
Белка встала, отряхнулась и рывком набросилась на дверь. Та распахнулась, и Домкрат резко выпустил из рук бочку. Верёвка, перекинутая через два гвоздя, натянулась, и тяжелая доска с привязанной к ней острой косой с размаху опустилась на шею Белки.
Расчет Домкрата был в том, чтобы отрубить ей голову. Однако позвоночник у Белки оказался намного прочнее, чем он ожидал, и теперь она лежала, распластанная на полу, с наполовину перерезанной шеей, и скалила зубы.
- Застряла, - пробормотал Домкрат.
- Нам не выйти, - отозвалась Галя.
Домкрат швырнул в голову Белки молотком. Молоток со звоном отскочил от её черепа, и Белка только ухмыльнулась. Она напряглась, пытаясь оторвать голову от земли, и бочка, висящая в воздухе, угрожающе закачалась. Домкрат с опаской придвинулся поближе, держа в руках пустую бутылку.
И тут Белка вдруг широко раскрыла рот. Оттуда, из ее черного горла, заструились наружу три толстые зелёные змеи, служившие ей языками. Они не имели глаз, но, принюхиваясь, принялись шарить по полу и клацать ртами, полными зубов.
Галя завизжала и стала беспорядочно махать в воздухе ножом. Домкрат попытался стукнуть змею бутылкой по голове, но промахнулся, и змея, грозно зашипев, придвинулась ближе. А сама Белка лежала, вращая своими глазищами, и похоже, искренне потешалась.
Домкрат швырнул бутылку в змею. Попал, да без толку. Галя умудрилась чуть поранить другую, и зеленая кровь брызнула на солому на полу.
- Мне страшно! – крикнула Галя.
- Мне тоже, - отозвался Домкрат, сорвал со стены Гришины вериги и метнул в Белку.
Белка ошалело сглотнула то, что влетело ей в рот, и скривилась. Змеи поползли назад. На лице Белки отобразилось недоумение. Похоже, она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Не в силах приподняться, она скребла когтями по земляному полу, корчила рожи, хрипела, пока, наконец, её морда не приобрела ярко-синий цвет, и туша не обмякла, как сдувшийся воздушный шарик.
Домкрат и Галя дали себе насладиться тем, что изо всех сил били Белку по голове, вырывали изо рта дохлых змей, выкалывали глаза и тыкали ножиком ей в спину. Потом, устав, опустились на деревянный лежак и допили оставшуюся водку.
- Теперь надо тащить, - сказал Домкрат. Галя кивнула.
Белку связали за лапы и впряглись.
- Странно, - сказала Галя. - Вроде бы такое огромное туловище, а тянуть совсем не тяжело.
- Небось, пустая внутри, - ответил Домкрат.
В небе зажигались звёзды. Немногочисленные прохожие приглядывались к Домкрату с Галей, крестились и снимали шапки.
Возле здания администрации Домкрат нагнулся за камнем и швырнул в окно. Стекло разбилось. Выглянул пьяный Михеич.
- Это кому тут задницу надрать? – выкрикнул он, но тут же замолчал, изобразив на лице крайнее изумление.
- Скажите Егору Тимофеевичу, пусть работу принимает, - сказал Домкрат и пнул ногой тушу Белки.
XIII
Пахотнюк, хотя и не оправился до конца, держался гораздо лучше, чем позавчера. Лицо его было бледным и осунувшимся, белки глаз жёлты, а руки тряслись, но всё же он шёл самостоятельно, лишь слегка опираясь на тросточку, и пребывал в лучшем расположении духа за последние несколько недель.
- Михеич! - подозвал он, спускаясь по лестнице. - Надо бы народ собрать, объявить про Белку.
- Дык уж давно все слыхали. Народ у крыльца спозаранку толпится.
Пахотнюк распахнул дверь. Площадь перед зданием администрации была залита ярким летним солнцем и плотно забита людьми. Егор Тимофеевич сделал пару шагов вперёд, поднял руку, привлекая внимание, и громко, в полный свой густой голос, заговорил:
- Приветствую вас, граждане Поселения! Рад видеть вас сегодня здесь. И пусть в последнее время нас постигли многие события – и хорошие, и не очень в том числе – сейчас всё это, смею заявить, досконально прекращено. Домогающаяся нас совсем ещё недавно так называемая Белка уничтожена и абсолютно полностью убита. Главная заслуга в этом принадлежит жителю нашего города, почётному, можно сказать, тушканчику нашей чебуречной, Акакию Кондратьевичу Забубённому…
Стоявшая в толпе рядом с Домкратом Галя широко раскрыла глаза и захлопала ресницами:
- Так это… Тебя Акакием зовут? – Она вдруг рассмеялась, потом захихикала, потом подавилась смехом: - Акакий Забубённый… Ой, не могу!
- Я что, виноват, что ли? - обиженно буркнул Домкрат.
- Ладно, ладно, прости, - Галя нежно поцеловала Домкрата в щёчку, и он снова заулыбался.
Пахотнюк же продолжал:
- Я обещал этому человеку отдать в жёны свою дочь. И пусть не говорит никто, будто я, Глава, своих обещаний не держу. Забирай, Акакий, Марианну, и катитесь на все четыре стороны. А хотите – и тут живите, как уж вам вздумается.
- Ура! – воскликнула Галя.
- Иди вещи собирай, - сказал Домкрат.
- Да я уж почти,- отозвалась Галя, протискиваясь сквозь толпу. – Принести только.
- И отныне пусть все, кто нам желают зла, - говорил Пахотнюк, - пусть помнят, как мы поступили с Белкой. С ней справились – справимся и с любым другим, будь он хоть трижды Лобачевский. И пусть все изверги, что вокруг нас сейчас роятся, не думают, что мы, дескать, только своим умом – мы и ихним сильны!
Домкрат выкатил из кустов чудного вида трёхколёсную повозку и стал прилаживать к задней части вынесенный Галей чемодан.
- Это что же такое? – спросила Галя.
- Это велосипед называется, - пояснил Домкрат. – Сам сделал. Рама деревянная, всякие механизмы из чего Бог послал. Приводится в движение мускульной силой. Две пары педалей не зря сделал – пригодились.
Галя приникла к Домкратовой груди.
- А как там, в Москве? – спросила она. – Так ли, как у нас?
- Не знаю, - ответил Домкрат. – Поглядим. Садись.
Галя, подобрав юбку, забралась на заднее сиденьице, и поставила ноги на педали.
- Так странно, - вдруг сказала она. – А куда Белка-то делась? Вроде тело только что здесь лежало.
- Не знаю,- сказал Домкрат. - Может, на чебуреки кто утащил. Какая нам-то теперь разница? Ехать нам позволено, мы с тобой вместе – что ещё нужно?
Он занял своё место, вцепился в руль и приналёг на педали. Экипаж, потихоньку разгоняясь, покатил в сторону тракта.
А Пахотнюк, воодушевленно размахивая руками, всё говорил:
- Изведём всех уродов комнатных! Перережем иродов белокаменных! Всех тормозов перестройки – к ногтю и проглотим целиком! Рукоприкладство с собой не возьмем в геенну огненную! А если кто захочет нашу раку попрать – от раки и погибнет!
Его глаза лучились ярким светом, и люди на площади, как никогда, внимали его словам.
Даже Галя с Домкратом, отъехавшие к тому времени уже на значительное расстояние, слышали гром несмолкающих, бурных аплодисментов.
2002, Солнечногорск;
2007, Сходня
