А. Котенко - Каникулы на халяву или реалити-шоу для Дурака

Вернулась. Это успокоило Дурака.

Маше, вообще, поутру не спалось, несмотря на то, что устала она до изнеможения, не смыкала глаз больше суток, но сон не приходил к ней. За окном уже совсем рассвело, лучи солнца уже давно озарили землю, а девушка все переворачивалась с боку на бок. Она устало посмотрела на часы - девять утра. Неб будет ждать ее через три часа. Есть еще время вздремнуть. И она, завернувшись в покрывало, повернулась к стене. Кто-кто, а Машенька ни разу не усомнилась, что произошедшее вчера - не сон и не компьютерная игра.

Себек вошел в кабинет к журналистке Бастет. Он достал из-за пазухи три папки 'Дело?' и протянул их помощнице.

– Анкетные данные на Ивана Дурака, Машу и этого, который из-за тебя, милочка, потерял покой. Мне велели не смотреть, доставал все Ра из архива в Лесу Судеб.

– Мяу, - богиня взяла из рук коллеги все материалы и, бегло просмотрев личные дела на сестру и брата Дураков, с любопытствои открыла третью папку. - Посмотрим, кого мы вчера подцепили…

Крокодилоголовый раскачивался в кресле, тупо глядя в потолок и ожидая восторженных отзывов от богини любви. На той же вся наличная шерсть дыбом встала, когда она открыла первый лист дела. Бастет быстро ретировалась в четвертое измерение, а после того, как пришла в себя от перенесенного шока, вновь спроецировала себя перед коллегой.

– Что с тобой, Баст?

– Ничего, - отмахнулась она, - интересный экземплярчик попался!

– Кто он?

– А это секрет! - и богиня любви спрятала все личные дела в сейф.

Программа 2. Любовь как любовь

Так вот вы какие, древние египтяне…

 Фивы, 14 век до н.э.

– Сдается мне, мелкая, - пробормотал Иван, глядя в потолок, - что ты просто-напросто влюбилась.

– Нет! - Маша подскочила как на иголках. - Любви ко мне не существует, а с первого взгляда - тем более! Потому что я сама любить никого не умею!

Брат лег на кровать и лениво повернулся лицом к стене:

– Все вы так говорите. Ты только подумай, что получится-то! Про тебя анекдоты ходить будут: 'Родила Маша сына от древнего египтянина. Живет себе в Москве, поживает, горя не знает. Вот вырос сынок и спрашивает как-то маму, где же папа. Мама говорит, что папа денежки в музее зарабатывает. Ребенок не дурной, перебирает все профессии, но мама в ответ на все предложения качает головой. Нет, говорит Маша, твой папа, сынок, мумией в Каирском музее числится!'

Девушка в ответ только фыркнула, надулась и легла лицом к противоположной стене. Придумает еще этот брат, только ребенка ей не хватало! В принципе, любовь как таковую она не отрицала. Но вот любовь к ней - это несуразица.

Разве можно было сказать, что Сережка и Толик, которые спрятали ее мешок с кроссовками в раздевалке для мальчиков, когда она училась в первом классе, способны полюбить? Ее или кого-то другого - не важно! А Костя, которого вся школа Дон Жуаном называла? Он еще на каждой дискотеке танцевал с новой подружкой? А Антон-одногруппник, который на день рождения Маше кошку Ваську подарил? Нет, Антоха не сделал ничего дурного, но и за что его любить - не ясно. Обычный ухажер. Совсем не принц, и белого коня не имеет.

А чем отличался от этих парней кеметский мальчик? Неужели достаточно одного поцелуя пыльных губ, чтобы изменить свои взгляды на жизнь? Да нет же.

– Не достоин он моей любви, если таковая возможна, - пробормотала Маша, закрыв глаза. - Тоже мне, благородного рыцаря нашел!

Иван только усмехнулся и, повернувшись на спину, попытался заснуть. Он снова хотел увидеть Иру или хотя бы ее двойника. Кем была эта девушка, которой так не нравилось называться именем проводницы? Ира знала о ней всё, но ничего не говорила! Надо найти эту странную особу, спросить. Скорее всего, эта девушка и есть 'обратный билет' в двадцать первый век.

Иван не заметил, как снова уснул. Он опять стоял на аллее со сфинксами, а двойница-египтянка, появлялась то у одной статуи, то у другой. Он не то, что поймать, а уследить за ней не мог. Что за наваждение!

Разбудил Дурака свист Машиного мобильного телефона. Да, игрушка не ловит никакой сети, но часы в ней пока идут исправно. Парень лениво открыл телефон. Без пятнадцати полдень, а на экране горело сообщение будильника, записанное хозяйкой в органайзер: 'Свидание'.

– Просыпайся, мелкая, - толкнул девушку в бок Иван, - что там у тебя намечается?

– А? - сонным взглядом она посмотрела на брата. - Что ты сказал? Я сплюююююю!

И она рухнула на подушку.

– Ну, не знаю, не знаю, - тоном отменного хитреца сказал он, крутя мобильник за шнурок, - но ведь опоздаешь ты на свидание с этим египетским Джейсмом Бондом! Как хочешь, конечно, я не заставляю, можешь и проспать, мне на этого чела пофиг!

– А сколько времени?! - вскочила Маша.

– Одиннадцать сорок семь! - по слогам сказал Иван, глядя на экранчик телефона.

– Что же раньше не разбудил? - крикнула она, хватая зубную щетку Кирилла и графин с налитой еще вчера водопроводной водой и выбегая на улицу.

Иван лишь многозначительно вздохнул. Через некоторое время почистившая зубы сестренка вбежала в дом, причесалась впопыхах у зеркала и, поправив сарафанчик, в котором ей пришлось еще и спать, убежала.

– Говорю же, влюбилась ты, мелкая! - крикнул он ей вслед.

Она, убегая, повернулась и пригрозила брату кулачком, мол, было бы время, в глаз тебе обеспечено, Иванушка. Он лишь с укоризной покачал головой.

– Если так дело дальше пойдет, придется мне в одиночку в Москву возвращаться.

На площади Астерикса и Обеликса в полдень была тьма народа всех слоев и сословий. Храм Аменхотепа III не пользовался спросом. Только дети играли в прятки на аллее со сфинксами. Древняя пекарня выглядела не ахти. Не сравнить с Макдональдсом. У входа в заведение стояло два камня, накаленных на солнцепёке, и повар местного масштаба, невысокий худощавый мужичок в длинном испачканном яичными желтками переднике, использовал их в качестве сковородки для приготовления лепешек и яичниц. Посмотришь на такой фаст-фуд, и голод как рукой снимет. У входа в кузницу утаптывали землю несколько крепких лысых парней в длинных одеяниях. Таких личностей в Машины времена назвали бы головорезами.

И в толпе, как успела услышать гостья, обсуждали каких-то хеттских лазутчиков, что за ночь на домах странные знаки понаписали.

Две женщины, прошедшие мимо Маши, скопировали 'улицу Моники Левински' и 'бульвар лысых сфинксов' на папирус и обсуждали, какую из надписей лучше перерисовать над дверью, а какой украсить стены в доме. Услышь подобные разговоры Иван, подумалось Маше, он точно бы пополнил ассортимент орнаментов фразами 'Спартак - чемпион!' и некоторыми непечатными, но очень популярными словами.

Подобные разговоры начали увлекать чужестранку. Во-первых, она поняла, что хетты в прошлом были очень похожи на русских (это надо будет рассказать в университете). А во-вторых, стало ясно, что в скором времени странные значки, которые они с Иваном оставили на углах домов, разойдутся по городу в качестве орнаментов.

Жара была неимоверная. За неполные десять минут ожидания Маша не раз поклялась себе, что будет ходить на прогулки либо по утрам, либо по вечерам. Она посмотрела на часы на левой руке. Ровно полдень. Неужели ночной гуляка Неб проспал? Вдруг у него нет брата, который разбудит его вовремя. Или он не рассказал своим родичам о чужачке, подарившей ему ценный артефакт. Но тут тяжелая рука хлопнула ее по плечу сзади. И девушка обернулась.

– Ровно в полдень, - сказал он, широко улыбаясь.

Парень не стал кутаться в серый плащ, смешные носки он тоже оставил дома. При сорокаградусной жаре и у Маши на родине никто носками не пользовался.

Ночью он показался девушке полноватым и неуклюжим, на самом же деле Неб выглядел вовсе не пухленьким, скорее даже слишком худым для своего роста. Вряд ли этот стройный молодой человек когда-то страдал недоеданием, и худоба его была наследственной. Тяжелой работой он, скорее всего, не занимался: слишком хрупкой казалась его фигура по сравнению, например, с мужиками, что заказывали молоты в кузнице. Смугленький Неб очень сильно отличался от остальной меднокожей толпы. Хотя да, конечно, иногда встречались люди с подобным оттенком кожи, но они чаще относились к нищенствуим слоям общества или к заморским торговцам. Он же явно был из местной знати или хотя бы из зажиточных.

Теперь Маша разглядела, что на его короткой шее висел золотой кулончик-медальон, на котором было выдавлено три иероглифа. Последний, перо с гребенкой рядом, 'Амон', Маша знала из курса истории Древнего Египта. И предпоследний - тоже.

– А это 'Жизнь', - сказала Маша, разглядывая талисман.

– Ты знаешь наши письмена? - удивился Неб.

Письмена, ха-ха три раза, больше всего девушку интересовало другое: откуда этот парень знает русский и свободно с ней объясняется.