Станислав Лем - Кибериада. Повести и рассказы
Вернулся король к машине.
— Дракон трещал,трясся,даже скрежетал,извлек корень, но по-прежнему мне угрожает!-крикнул король еще с порога.-Что теперь делать,цифру…то есть Ваша Ферромагнитность?!
— Не печалься,-ответила машина,-скажи теперь,чтобы он себя из самого себя вычел!
Помчатся король в опочивальню,послал телеграмму,и дракон принялся себя из самого себя вычитать.Сначала вычел из себя хвост,потом лапы,потом туловище и наконец,увидев,что дело неладно,заколебался,но,продолжая с разгону вычитать, вычел из себя голову, и в результате остался ноль, то есть ничто: не стало элсктродракона!
— Нет больше электродракона!-радостно воскликнул король, вбегая в подземелье.- И все благодаря тебе,старая цифрушечка… благодаря… ах, ты уже наработалась, ты заслужила отдых, сейчас я тебя выключу.
— Ну, нет, мой дорогой,-ответила машина,-я свое дело сделала,а ты хочешь меня выключить и уже не величаешь больше Ваша Ферромагнитность? Это очень скверно!Теперь я сама обращусь в дракона,мой милый, изгоню тебя из королевства и буду править получше тебя, ты ведь всегда просил у меня совета по важнейшим делам, а значит, это я правила, а не ты…
И со скрежетом и дребезжанием стала она обращаться в электродракона: уже огненные электрокогти вылезали у нес из боков, но тут король, задыхаясь от ужаса,сбросил с ноги туфлю, прыгнул к машине и принялся крушить туфлей лампу за лампой.
Задребезжала,захрипела машина,сбилась ее программа,и из команды «электродракон» получилась команда «электродеготь»; на глазах у короля машина,похрипывая все тише и тише,превратилась в огромную блестящую массу черного,как уголь, элсктродегтя; масса еще потрескивала, пока не вытекло из нее голубыми искорками все электричество и перед остолбеневшим Полсандром не задымилась огромная лужа дегтя…
Вздохнул король с облегчением,надел туфли и вернулся в парадную опочивальню.Однако с той поры он сильно переменился:пережитые им злоключения сделали его нрав менее воинственным и до конца своих дней Полеандр забавлялся лишь цивильной кибернетикой, военной же не касался вовсе.
СОВЕТНИКИ КОРОЛЯ ГИДРОПСА
Аргонавтики были первым племенем звездным, завоевавшим для разума пучины вод планетных,навеки- как полагали роботы,слабые духом,-металлу заказанные. Аквация,одно из смарагдовых звеньев их королевства,сияет на небе полночном, как крупный сапфир в ожерелье топазов.Давным-давно на этой планете подводной правил король Гидропс Всерыбный.Однажды утром велел он явиться в тронный зал четырем коронным министрам,когда же приплыли они и нырнули пред ним ниц, с такой обратился к ним речью, между тем как Великий его Поджабрий, весь в изумрудах, обмахивал его перепончатым веером:
— Нержавеющие Вельможи! Пятнадцать веков я владею Аквацией, подводными ее городами и весями на синих лугах;с тех пор раздвинул я границы державы, затопив обширные земли,и не посрамил водостойких стягов, что завещал мне родитель, Ихтиократос.Напротив того,в битвах с враждебными микроцитами одержал я немало побед,коих славу не мне пристало описывать.Однако же чувствую,что власть уже меня тяготит,как непосильное бремя,а посему порешил я произвести на свет сына, который стал бы мне достойным наследником и справедливо бы правил на троне Иноксидов. Поэтому обращаюсь к тебе, Амассид, верный мой гидрокибер,к тебе,великий программист Диоптрик,и к вам, Филонавт и Миногар, коронным наладчикам,чтобы вы мне измыслили сына.Да будет он мудр, но не слишком охоч до книг, ведь избыток познаний отнимает желание действовать.Да будет он добр,но опять-таки не чрезмерно. Еще я желаю, чтобы был он храбр, но не заносчив,впечатлителен, но не сентиментален, наконец, пусть будет похож на меня,пусть бока его покрывает такая же танталовая чешуя, а кристаллы разума пусть будут прозрачны, как эта вода,что нас окружает, подпирает и питает! А теперь беритесь за дело, во имя Великой Матрицы!
Диоптрик,Миногар Филонавт и Амассид низко поклонились и отплыли в молчании, и каждый размышлял про себя о словах государевых,хотя и не вполне так, как хотел бы могучий Гидропс. Ибо Миногар всего более желал завладеть троном,Филонавт втайне пособничал микроцитам,врагам аргонавтиков, а Амассид и Диоптрик смертельно меж собой враждовали, и каждый из них жаждал прежде всего паденья соперника, а равно и прочих вельмож.
«Королю угодно, чтобы мы спроектировали ему сына,-рассуждал Амассид,- чего же проще,чем вписать в мнкроматрицу неприязнь к Диоптрику,этому уродцу, надутому,как пузырь? Тогда королевич,короновавшись,немедля велит его удушить путем выставления головы на воздух.Это было бы воистину превосходно.Однако,- продолжал рассуждать достославный гидрокибер,-Диоптрик,без сомненья, строит такие же планы, а в качестве программиста имеет, увы, немало возможностей привить будущему королевичу ненависть ко мне. Дело плохо! Надобно глядеть в оба, когда мы вместе будем закладывать матрицу в детскую печь!»
«Всего проще было бы,-размышлял в то же самое время почтенный Филонавт, — запечатлеть в королевиче благосклонность к микроцитам.Но это тотчас же будет замечено, и король велит меня выключить.Тогда,может,привить королевичу лишь благосклонность к малым формам,- это будет куда безопаснее.Если начнут меня допытывать,скажу,что имел в виду одну лишь подводную мелочь,да только забыл снабдить программу наследника оговоркой,что все неподводное любить не следует.В худшем случае снимет с меня государь орден Великой Хлюпии, но не голову, а это весьма дорогая мне вещь, ее не вернет мне и сам Наноксер, властелин микроцитов!»
— Отчего вы молчите, сиятельные вельможи?- заговорил наконец Миногар. — Полагаю, что надобно браться за дело немедля, ибо повеленье монарха- высший закон!
— Потому-то я его и обдумываю,- быстро ответил Филонавт, а Диоптрик и Амассид добавили хором:
— Мы готовы!
И велели они,по старинному обычаю, запереть себя в покое со стенами из смарагдовой чешуи,который снаружи семикратно опечатали смолою подводной,и сам Мегацист,господин планетарных потопов,оттиснул на печатях свой герб — Тихий Омут.С этой минуты никто уже не мог помешать их занятиям, пока, в знак завершения дела, они не выбросят через клапан,учинив завихрение, отвергнутые проекты, а тогда надлежало печати сорвать и приступить к великому торжеству сыновосприемства.
И точно, взялись за работу вельможи,однако не споро она у них шла.Ибо не о том они думали, как привить королевичу добродетели,Гидропсом указанные, но о том,как перехитрить короля и своих нержавеющих соратников в нелегких трудах сынодельческих.
Король выражал нетерпенье,ибо вот уже восемь дней и ночей сидели взаперти сыноделы и даже знака не подавали, что близок благополучный конец.А все потому,что пытались друг дружку взять на измор и каждый выжидал, когда все прочие обессилеют, чтобы быстро вчертить в кристаллическую сеточку матрицы то, что к его обернется выгоде.
Ибо стремление к власти двигало Миногаром,Филонавтом- жажда маммоны, которую обещали ему микроциты,а взаимная ненависть- Диоптриком и Амассидом.
Наконец,исчерпав в таком ожиданье скорее свое терпение,нежели силы, сказал хитроумный Филонавт:
— Не понимаю,сиятельные вельможи, отчего это дело наше так медленно подвигается.Ведь король дал нам точные указания; и если б мы их держались, королевич был бы давно готов.Уж не вызвана ли ваша медлительность обстоятельствами, которые с монаршим сынотворением связаны совершенно иначе, нежели того хотел бы владыка?Если так и дальше пойдет, с великим прискорбием буду вынужден заявить votum separatum№, то есть написать…
№ Особое мнение (лат.)
— Донос! Вот куда клонит ваша милость,-прошипел,яростно шевеля блестящими жабрами, Амассид,так что все поплавки его орденов задрожали.- В добрый час, в добрый час!С позволения вашей милости, и меня разбирает охота написать королю о том, как ваша милость,неведомо с какого времени страдая трясучкой в руках,извела уже восемнадцать жемчужных матриц, которые нам пришлось выбросить,ибо после формулы о любви ко всему небольшому ты не оставил ни капельки места для запрета любить все неподводное!Тебе угодно было нас уверять,почтеннейший Филонавт,что то был недосмотр,-однако ж, повторенный осьмнадцатикратно,он служит достаточным основанием упрятать тебя в дом изменников или безумцев,и к выбору между таковыми пристанищами сведется твоя свобода!
Хотел Филонавт, увиденный насквозь,защищаться, го его опередил Миногар, сказав:
— Можно подумать,благороднейший Амассид,что уж ты-то в нашем собранье словно медуза хрустальная,без единого пятнышка.А ведь и ты непонятно как в раздел матрицы,трактующий о предметах, коими должен королевич гнушаться, одиннадцатикратно вписывал то хвостатость трехчленную, то спину вороненую с сизым отливом, дважды- глаза навыкате,то опять-таки панцирь брюшной и три алые искры,словно не зная, что каждая из этих примет может указывать на присутствующего меж нами Диоптрика,государева родича, и тем внушить королевичу ненависть к оному мужу…
