Евгений Связов - Отчет 1…и принцессу в нагрузку

– Ну-у-у-у…

– Делай!

Я отвернулся от старшего мастерового, основательно надышавшегося бензинчиком, и побрел к перегонному кубу, неловко огибая кузнецов, которые ковали раструбы огнеметов.

– Что? – прохрипел я в змеевик.

– Парит. – прохрипел младший воин, уставившись в змеевик.

– Надень бочонок на конец, пробей дырки сверху и снизу и через трубки, залепив воском, подведи по бочонку. В конце все стечет в нижний. Понял?

– Ага.

– Делай.

– Тухнут на ветру!!!!! – заорал кто-то от входа в маленький ад, в который я превратил мастерскую.

– Иду!!!

Я пробрел через мастерскую, посмотрев на пару трубок с раструбами, вставленными в бочонки, и выполз на лестницу.

– Что?

– Горшки тухнут. – тихо сказал большой кряжистый дядька, протягивая мне стрелу с прикрученной к наконечнику бутылкой.

– Летун!!! – долетел вопль из узкой щели окна.

– Пошли. – сказал я уже на ходу. – переверни горшок и плотно забей горло тряпками, чтобы не выливалось, но смочило. Понял?

– Попробуем. Летит только плохо.

– А нам далеко не надо. Сколько людей с большими луками?

– Сто восемь.

– Хорошо. Руки не сорвите.

Старший лучник хмыкнул и затрусил к толпе людей с луками, оставив меня Ушу.

– Харш, летун от разведки.

– Ага. – буркнул я в ботинки, выплевывая сгрызеную папироску.

– Они у города черного текла. Начали штурмовать.

Зажигалка высветился настороженно лицо Уша.

– Сколько будут штурмовать?

– Стены в пятьдесят ростов, гладкие, тысячи две воинов и пять тысяч жителей, одна волшебная камнеметательная машина…

– Волшебная? – тупо переспросил я. Циркулирующий по крови бензин мешал сообразить что это – забытый кем-то пневматический сваезабиватель или просто большая рогатка.

– Ага. Волшебная. – кивнул Уш. – Так что, думаю, до рассвета они провозятся. Их там тысячи четыре. Туда скакать десятую дня, если очень быстро.

– Хорошо. Пошли, нарисуешь план города… Как с доспехами?

– Шьют. Сто шесть. – Уш сощурился от света факелов.

– Мало. – буркнул я, падая на стул за столом перед мастерской, заваленной кускам пергамента.

– Хватит. – буркнул Уш. Очень загадочно буркнул.

– Почему хватит?

Уш вздохнул, придвинул лист бумаги и ответил:

– По копьям пришло послание, что Гром рассказал всем на совете, ка кты не опечалился смертью принцессы. И что народ не понял. Я послал по копьям, что ты ушел быстро готовить оружие, чтобы ее отбить. Затем по копьям пришло, что часть войнов поехала догонять семьи, а часть сюда. Меньшая часть.

– Так сколько у меня людей всего?

– Тысячи полторы… – выжидательно протянул Уш, ожидая вопроса.

– Тысячи полторы кого? – задал я его. – Три сотни разведки, пятьдесят мастеровых, сотня лучников, а остальные – кто?

Уш довольно хрюкнул.

– Тысяча сто пятьдесят вождь. Все – одинокие войны, у которых нет семей. Уже. Или которые не любят мехоголовых больше, чем любят семьи.

– Тогда они, значить, хотят. А могут?

– Тысяча – старшие.

Итого. Две сотни огнеметов, полторы лучников и тысяча воинов.

Уш вопросительно посмотрел на листок.

– Мне хватит. – буркнул я клубом дыма. – Рассказывай.

– Значит, так…

– … Если ворота уже выбиты, все, кто с огненными трубками, идут впереди и по краям, сжигая всех, кто идет в мечи. В кольце их на конях шагом едут лучники и стреляют через головы во все, что пытается стрелять в нас. Огнем стрелять только в толпу.

– А если ворота закрыты? – осторожно прогудел старший лучник.

– Тогда разведчики по прыгунам залезают на стену и потом открывают нам ворота. Лучники заливают бойницы огнем, огнеметчики запрыгивают на стену, сбегают внутрь и открывают ворота.

– Что делаем внутри?

– Выходим колонной на площадь Храма волшебной Машины, делимся на четыре части, расходимся по улицам, если не увидим их главных сил, потом сходимся и смотрим, кому помочь. Каждый разделите своих людей на четыре части. Уш – на первую четверть, Хар – вторая. Рат – третья, Лук – четвертая. Постройтесь сначала в четыре части,а потом соберитесь в целое, чтобы каждый знал, куда он идет. Командиры четвертей, найдите, кто вас заменит, если вас убьют. До мечей дойти не должно. Только огонь и стрелы. Огне метчикам я уже объяснил, объясните остальным. Это все.

Шесть воинов, сидевших за столом, переглянулись. Очень мрачно.

– А дракон? – спросил Уш.

– Драконом я займусь сам. Я и десяток разведчиков. Еще кто-то хочет что-то спросить?

Тишина. Три вздоха тишины.

– Тогда пошли.

Визги пары сотен людей, тех, кто еще был жив, сливались в сплошной гул, в котором тонули копыта лошадей еще полутора тысяч людей. Пока живых.

– Ворота настежь. – перевел Уш копье от разведчика, гарцевавшего на вершине бархана перед городам. – Машина все еще метает камни.

– Будет интересно. Горожане знаю ваш язык?

– Нет. – ответил командир лучников.

– Плохо. Ладно, узнаем, кто прав, а кто мясо.

Я оглянулся на море голов и набрав воздуха и набравшись решимости, проревел:

– К бою! Ходу – марш!

Стукнув Сумрака пятками, я присоединился к основной массе.

Две жидких шеренги огнеметчиков и две лошадей с бочонками нефти на седлах задавали скорость плотному ядру лучников.

Выехав на бархан, я на спуске глянул на город.

Пятидесятиметровая стена из стекла, грубоваренного, массивного. Упавшие внутрь ворота над гигантской башней. Все – стены, шпили за ними, радужило в лучах взошедшего солнца.

Я мимолетно полюбовался мириадами радуг, а потом увидел вал тел в воротах. Целых. И сразу вспомнил о лучемете на плече и трех других лучеметах, ждущих дракона с ультрафиоолетовой пушкой. Два по бокам, один сзади.

Огнеметчики проскакали через ворота и спешились.

Я почувствовал неуверенность в рядах неповоротливых фигур в коже. Неуверенность в огне, во мне, в себе. Уверенность была только одна – что смерть будет. Моя уверенность.

Оглянувшись на спешившиеся задние ряды, я рявкнул:

– Пошли!!!

В ответ раздался топот ног и копыт. И далекий резкий Вжирк! Я оторвал внимание от двух и трехэтажных домов. Пустых. От проулков. Тоже пустых. От тел. Среди которых не было ни одного мохнатого. И посмотрел вперед.

В пяти сотне метров впереди был купол. На гигантской колонне, вросшей в купол, громоздилась платформа. Из платформы торчала длинная толстая трубка, основание которой терялось в шкафе в середине платформы.

Из трубы, нацеленной куда-то вбок, вылетел снаряд. Долетел запоздалый вжик!. Подумать, где они взяли великана, чтобы плевался жеваной бумажкой, не дала выскочившая из переулка толпа мехноголовых.

Струи огня расплескались о передние ряды, рев толпы сменился визгом. Человек пятьдесят успело убежать обратно в проулок, оставив около сотни корчившихся в огне тел лежать на земле. Сапоги и копыта затоптали огонь и крики.

– Лихо! – буркнул Уш, опуская лук.

– Ага. – согласился я, глядя, как огнеметчики перешли на тяжелую рысь.

Гул шагов заглушил рокот голосов вдалеке. Пушка жваркнула.

Почему-то мне было очень скучно, как будто я брал города не одну сотню раз.

Ничего нового.

Вот из проулка справа выбегают лучники. Сгорают. Струи огня хлещут в проулок, затапливая крики в хрипы. Вот из проулка спереди выскакивают лучники на конях, вспыхивают факелами. Лошади бесятся, не давая им стрелять. Вокруг хлопают луки.

Уцелевшие исчезают в проулке.

Сто шагов до площади. На самом краю площади лежит какая-то куча, утыканная стрелами. Посередине площади толпа, за которой конники, облепившие подножие колонны.

Из– за кучи, истыканной стрелами, выскочили несколько лучников и прежде чем вспыхнуть факелами, метнули стрелами.

Несколько огнеметчиков упало и растворилось в рядах надвигающихся шеренг. Несколько лучников спешилось и подхватив огнеметы, заполнило строй. Шеренги расступились, чтобы обойти кучу. Ком людей отделился от подножия колонны и понесся на нас, обрастая криками.

Вокруг захлопали тетивы и надвигающаяся толпа стала обрастать факелами. Замедляться, рассыпаться…

Я опустил глаза к утыканной стрелами куче.

Большой камень, из под которого во все стороны торчали лапы. Металлические, обшитые мехом, утыканным стрелами.

Из завалившегося на бок чана головы высовывается язык металлической конструкции.

Дракон. Мертвый.

Я убрал лучемет за спину и посмотрел на кучу тел, по передним рядам которой уже хлестали струи огня. Огнеметчики, подойдя на два шага к пылающему валу, метали струи огня поверх голов.

От долетевшего запаха нефти, горящих тряпок и мяса затошнило и захотелось есть. Я нагнулся, чтоб не блевануть. По пластинам доспеха полыхнули искорки.

Сумрак подо мной вздрогнул и стал медленно оседать. И все вокруг стал медленно оседать. Ноги вылетели из стремян.