Надежда Федотова - Воины Вереска
— Мама, прости меня, пожалуйста, — тихо попросила Нэрис, порывисто обнимая леди Максвелл и уткнувшись лицом ей в волосы. — И за платье… И за… Всё будет хорошо, мама! Правда, всё будет хорошо!..
Она смотрела на Бесс, деловито собирающую ее вещи, механически гладила мать по волосам, шепча, как заклинание: "Всё будет хорошо…" и пыталась не думать о будущем. Потому что, как бы она и не была уверена в лорде МакЛайоне, что-то ей подсказывала, что "хорошо" будет еще нескоро.
Если будет вообще.
Глава 3
За высоким бортом повозки, качнувшись, сомкнулись темные ветви, захлестнув колючей чернотой мерцающие вдали огни родного замка. Стало неуютно. Нэрис по самый нос закуталась в толстый шерстяной плащ и тихонько вздохнула. Как-то не слишком радостно начиналась эта самая "удивительная новая жизнь"!.. Девушка посмотрела вперед, но кроме широкой спины молчаливого возницы, слегка подсвеченной по контуру неяркими факелами впереди идущих всадников, видно ничего не было. Знакомая роща, столько раз перехоженная вдоль и поперек, сейчас, с наступлением ночи, приобрела какие-то иные, даже почему-то зловещие очертания… "Не будь трусихой! — сердито одернула она себя. — Что тут такого страшного?.. Это всё нервы, да обстоятельства не располагают… Что мне может грозить под такой охраной, да еще и при том, что мы пока даже за пределы Файфа не выехали?" Довод был разумный, но почему-то не успокаивал. Нэрис скользнула рукой под плащ и нащупала висящий на шее оберег — подарок брауни. "От стрелы и яда не спасет, но против наших это поможет" — так он сказал. Против "наших" — это кого? Не от других же брауни!.. Они существа мирные, хозяйственные, если их уважать, с почтением относиться, да про угощение не забывать — никакого вреда от домашних духов не будет… Значит, он имел в виду кого-то другого. Она задумалась — кого именно?.. Выросшая на старинных легендах и сказаниях, подкрепленных уже самостоятельно прочитанными книжками, Нэрис начала перебирать в уме всех известных волшебных созданий, но скоро дело это бросила — из всего многочисленного семейства мифических существ в голову почему-то лезли самые жуткие. Не иначе, как всё те же глупые страхи!.. Нэрис решительно стиснула в ладошке кожаный мешочек — ну нет, этак она сейчас до того дофантазируется, что собственной тени пугаться начнет!.. Хватит! Кроме того, в теперешнем положении стоило бы опасаться не духов, а вполне реальных людей, таких же, как она сама, таких же, как те, что покачиваются в седлах по обеим сторонам повозки. Девушка украдкой покосилась на всадника справа и невольно улыбнулась — до чего они все-таки забавные, эти братья-близнецы!.. Интересно, вот этот вот — он Мартин или Мэтью? Ведь как две капли воды похожи!
Как будто почувствовав на себе ее взгляд, один из братьев МакТавишей повернул голову и смущенно хмыкнул. Благополучно истолковав этот звук как готовность к общению, девушка, чтоб хоть чем-то заглушить тревожные мысли, подвинулась на жестком сидении к краю повозки:
— Простите, а вы…
— Мартин я, — добродушно пробасил тот, глядя на нее сверху вниз. — Завсегда все интересуются! Путают нас. Хотя если по мне, так мы и непохожи вовсе! Ежели только что с лица…
— Зато "с лица" — очень, — снова улыбнулась она. — Какой у вас шлем странный! Это медвежья голова?.. Как у древних варваров…
— У кого? — искренне не понял он. — Нет, мы шотландцы! А шлем — это, доложу я тебе, такая история!.. Рассказать?
— Расскажи! — кивнула она, молча приняв переход на "ты" как должное — оно и проще, да к тому же, судя по всему, у них тут между собой так принято… Мартин МакТавиш свесился с седла:
— Это мы с Мэтом по молодости раз в лесу заблудились, — блестя глазами, доложил он, — ну, было дело, как-то после праздника!.. Оно и… какой же праздник без вина, а какое ж вино, если меньше бочонка?.. А уж опосля бочонка и второй можно, а там уж дальше как получится! Ну вот и получилось у нас… Как бы это — слегка перебрали, да во хмелю кулаки размять решили, а то как же — кулаки-то не размять?.. Ну и… как бы это… не рассчитали чуток!.. Ночь, оказывается, была уже, народ по домам спал, никакого веселья… ну не друг дружке ж морды мылить? Ну вот тогда Мэт и говорит…
— И чего врешь-то? — раздалось слева. — Это ты предложил кузнеца с сеновала вытащить да личностью в озеро для скорейшего пробуждения окунуть!..
— А то, может, и я… — подумав, согласился увалень. — Оно, так-то если, и неважно будет… В общем, кузнецу это почему-то не понравилось! То ли разбудили мы его, то ли на сеновале он не один ночевал…
— А может, что ворота с петель сняли, не обрадовало, — поддакнул по ту сторону повозки братец. Нэрис прыснула в кулачок.
— Ну, как бы оно там ни было, — продолжал Мартин, — а лещей мы тогда от кузнеца сего злонамеренного отхватили полные карманы… Мы, конечно, парни хоть куда, но кузнец на то и кузнец!.. В общем, сломал он об меня, горемычного, две оглобли, да и…
— Ну вот что ты врешь-то опять?! — снова возмутились слева. — Меня он оглоблями теми приложил со всем усердием, а ты, карась увертливый, разве только что по хребту поленом и схлопотал самую чуточку!
— А то, может, и правда, — снова раздумчиво подтвердил Мартин. — Да не в этом дело-то! А дело-то в том, что кузнец, до шуток непонятливый, как оглобля-то последняя сломалась, взял нас за шкирдяи обоих — да и высвистнул со двора! А дом у него, знаешь, на отшибе, у самого лесу стоял. А в лесу нашем много чего водилось. И медведи тоже… И вот сидим мы на опушке, шишки потираем, а он возьми и высунь морду из-за сосны!
— Кто?.. — не поняла она. — Кузнец?
— Да нет, медведь же! — радостно осклабился рассказчик. — И, слышь, здоровущий такой, мохнатый, когти — что мой кинжал, лапа — как вон у нашего Творимира, да и размерами уж никак не меньше его!..
Нэрис снова окинула взглядом широкую спину возчика — судя по тому, что Мартин кивнул в его сторону, это и был Творимир. Имя такое странное, нездешнее… А что касается размеров — если близнец не соврал, то медведь тот и вправду был не маленький!
— Ну вот, — продолжал МакТавиш, — как увидали мы с Мэтом, кто на нас из лесу глядит, так и возрадовались! Потому как и силу есть куда приложить, и добыча знатная, да и, опять же, оглоблями медведи отродясь махать не умели!.. Вот мы, значится, за того медведя и взялись… А он, знаешь, рычит, зубья скалит, а глаза такие дикие-е-е…
Девушка подавила смешок. Еще бы! Когда на тебя в родном лесу среди ночи с радостными воплями бросаются два упитых обалдуя с косой саженью в плечах — тут других глаз, пожалуй, и быть-то не может!.. Она подняла голову:
— И вы его поймали?..
— А как же! — хором воскликнули братья, тут же заработав от кого-то из едущих впереди пару ласковых слов и настоятельную рекомендацию "не орать на весь лес, а то…". Близнецы смутились, так же хором извинились и примолкли.
— А потом? — честно потерпев минуты три, шепотом спросила Нэрис.
— А чего потом? — пожал плечами Мартин. — Потом, стало быть, укокошили, да в деревню поволокли, домой… Ну, разве что не дошли самый чуток — решили это дело отпраздновать! Как же без этого, не отпраздновать-то?.. Ну, и малость повздорили, из-за шкуры-то. Она одна, а нас, вишь, двое! Ну вот и приложил меня Мэт по лбу кулачиной…
— Пёс ты брехливый! — в очередной раз возмутились с той стороны. — Это ж не я, это ж ты, поганец, мне в челюсть вьехал, не предупреждая!..
— А может, и я… — пожал плечами брат. — Это я уж теперь не упомню. Да все одно, потому как ты, пока падал, ответить успел… А очнулись мы уже поутру — все как есть побитые, поцарапанные, головы чугунные! Одно слово — славно погуляли!.. Только вот как на медведя нашего, честно добытого, поглядели — так оба как есть духом упали… Как мы тушу ночью освежевывали — того я не помню, да и Мэт, хоть сама спроси, тоже подзабыл, но шкуру, когда дрались, разодрали в клочки! Только того и осталось, что голова да… Хм… — тут он смутился, с сомнением поглядел на Нэрис, как бы раздумывая, прилично ли упоминать при даме такие части тела, путь хоть и медвежьи, и, наконец, закончил:- в общем, кроме головы еще задняя часть осталась. Та, на которой хвост. Ну, и разделили по-братски, полюбовно…
— Опять врёт! — жалобно взвыл Мэтью. — Ну ведь все свидетели — врет же безбожно! Он, проходимец, даром что брат мне единоутробный, так ведь очнулся раньше меня, да и упер голову!
— А чего я?!
— А скажешь, не ты?! — второй близнец стащил с головы шлем и обличающе ткнул его под нос из последних сил сдерживающейся от смеха девушке:- Видишь, да?! Из-за него ведь, видит бог, насмешек натерпелся столько — не сосчитать!.. Он-то, получается, с тех пор Мартин Медвежья Челюсть, а я…
— А ты…? — она изумленно приподняла бровь.
— Я? — вздохнул тот и прибавил с достоинством:- Я — Мэтью Медвежья-Не-Челюсть!.. И путь только кто еще когда меня посмеет Медвежьей задни…
