Обитель душ 2. Эфемерность величия (СИ) - Карпо Катти

Человек, сидящий справа. Имбер Меррилин. Зарина едва не расхохоталась. В минуту опасности забыть о себе и броситься спасать малявку? Ну уж нет. Снова подобную ошибку она не совершит. Каждый сам за себя. Белый камень оказался в ее руке раньше, чем она успела сообразить, что делает. Правильно, мозг. Посылай и дальше правильные сигналы конечностям.

— А теперь давайте оценим результат! — Мадам Роберта нетерпеливо похлопала ладонью по столу. Она не видела, что выбирает для себя из мешочка каждый испытуемый, а потому едва не лопалась от любопытства. — По правде сказать, я задавала всем один и тот же вопрос, чтобы показать. А ладно! Сейчас сами все увидите! Давайте на раз, два, три, выкладывайте выбранные вами камни!

Раз, два, три. Пять камней с глухим стуком упали на поверхность. Ни один не отскочил, не покатился, не упал со стола от броска. Камни будто приклеились. Маленькие, овальные, гладкие и. белые. Пять идеально белых камней.

— Глядите, я же говорила, что вы друзья... — Мадам Роберта осеклась и недоуменно заморгала. — Белые? Нет, это какая-то ошибка. Вы же слышали, что я вам шептала? Поняли, что означают белые камни? Нет, нет. Глазам не верю.

Пять белых камней четко выделялись на потрескавшейся потемневшей поверхности стола. Пять выборов в пользу спасения собственных жизней. Берта двигалась по кругу, задавая свой простой безобидный вопрос, в результате которого выяснилось, что Хонор ни за что не станет жертвовать жизнью ради Зарины, Ланиэль ради Хонора, Ловэль ради Ланиэль, Имбер ради Ловэля, а Зарина ради Имбер. Бесхитростный результат бесхитростного испытания. Но почему же тогда на лицах собравшихся за столом застыла угрюмая мрачность? Только Ловэль оставался таким же лениво бесстрастным.

Ощущение, будто сунули носом в подгнившую мусорную кучу — вот, что передавали гримасы на лицах ребят.

Предатели, окруженные предателями. Каждый сам за себя.

Зарина с трудом оторвала взгляд от белых камней на столе и с фальшивой ухмылкой сказала:

— Вот видите. В конечном счете, все решает еда и бухло.

— Эй!

Раздраженный Хонор следовал за мелькающей впереди спиной Зарины.

Буквально сразу же после окончания испытания в комнату западной башни ворвался Ленард и громогласно объявил, что, если они не поторопятся спуститься во внутренний дворик, то вполне серьезно рискуют остаться в Мэнтисе по соседству со Старейшинами на нестерпимо долгое время. Неудивительно, что все тут же сорвались с места и наперегонки бросились к двери.

У самого выхода Хонор придержал Зарину за локоть. Он дождался пока Аселин, бросивший на него понимающий взгляд, спустится вниз по лестнице, мягко приобнимая ступающим нетвердым шагом Айру, и быстро сообщил рыжеволосой девчонке о своих намерениях путешествовать вместе с ней до самого Братства Стихий. Честно говоря, он ожидал чего угодно, но только не такой реакции. Зарина посмотрела на него ужасающе равнодушно и, абсолютно никак не прореагировав, отвернулась и ступила на лестницу. Хонор был ошарашен. Нет, она могла хотя бы слово сказать в ответ! Юноша не помнил точно, употребил ли в своей речи сочетание «придется пойти», но разве это имело значение? Она просто обязана была хотя бы хмыкнуть. Сейчас же Хонору казалось, что он вел разговор с пустотой, как какой-нибудь умалишенный.

«Вот Змея!»

— Эй!

Зарина остановилась, занеся ногу над следующей ступенью, и пренебрежительно дернула плечами.

— Я не «эй». У меня имя есть.

— У меня тоже, но ведь и ты его каждый раз умудряешься забыть. — Хонор замер на ступеньке выше нее. — Ты, судя по всему, не рада, что я отправляюсь с вами. Я удивлен. Коллекционировать стихийников вполне в твоем духе, так почему же теперь тебе претит мое присутствие? — Зарина не ответила. Ее скучающий взгляд скользнул по нему и уперся в стену. Хонор продолжил: — Ничего личного, Змеюка. Я делаю это, потому что мой архэ. правитель Клемент попросил меня об этом.

— Чего именно ты ждешь от меня? — Зарины посмотрела прямо на Хонора. — Мне что, скакать от радости, совершая тройное сальто на месте?

— Нет, но…

— Бюрократишко, во мне давно уже истощилась вся наивность. Я не тупица, башка работает, сопоставить одно с другим в состоянии. Ты так легко согласился на этот тур до Братства Стихий только потому, что альтернативы кончились. Выбора нет. Совет Старейшин огорошил вас всех отказом, и теперь единственный выход — это добыть артефакт, исполняющий желания. А кто может использовать его по назначению? Ага, это я. Другим он подчиняться не будет. Так что, даже если тебя корежит от одного моего вида, ты переборешь себя и будешь мне помогать, потому что понимаешь, что для меня поддержка еще одного стихийника будет весьма кстати.

Хонор недоверчиво нахмурился.

— Но раз ты все прекрасно поняла — мои мотивы и прочее, — то к чему весь этот мрачный вид?

Зарина закатила глаза.

— Бюрократишко, пойми же, я не обязана улыбаться тебе. А тебе не обязательно выспрашивать у меня, комфортно ли для меня твое присутствие. Раньше тебя это абсолютно не волновало, но сейчас дело приняло серьезный оборот, и ты пытаешься казаться дружелюбным. Говорю тебе один раз: не утруждай себя. В этом нет смысла. Твое дружелюбие не увеличит результативность нашей деятельности, а ты лишь потратишь силы зря.

— Мне что, просто не приставать к тебе? — Хонор начинал сердиться.

— Просто работай со мной. Бюрократишко, как бы ты ни старался, но от твоей лояльности несет лицемерием. Не пересиливай себя, стараясь поладить со мной. Я же не пытаюсь проделывать это с тобой. Мы все по натуре одиночки. Ты привык полагаться только на себя, и тебе сложно симпатизировать мне, потому что ни о какой симпатии не может быть и речи. Те положительные эмоции, которые ты сейчас стараешься создать по отношению ко мне, заведомо ложные. Ты желаешь солгать самому себе, так как думаешь, что на данный момент это правильно. Не надо. Вспомни Коротышку, нашего торгового аса, — она одиночка. Легко понять, что ее жизнь на самом деле — банальное выживание. Я понимаю, что это характерно для образа жизни любого стихийника, но она особый случай. Она рискнула вклиниться в общество, заранее зная, что каждый здесь — ее потенциальный враг. Она как ты, Бюрократишко, хотя и плавает с более мелкой рыбешкой. Теперь возьмем Мини-бикини. Гарпия среди людей — изгой. Она далеко от своего острова, и здесь у нее нет ничего. И, наконец, Шакуилл. Наемник. Кровушку пускает без зазрения совести. Ты можешь представить, что такой после работы сидит где-нибудь в пабе с приятелями и выпивает? Смешно.

Я тоже одиночка. Одной легче выживать. Не нужно ни за кого отвечать. Ты ведь понимаешь, что я никому из вас не доверяю. Волей случая мы собрались вместе, но это не имеет абсолютно никакого значения. Мы не будем приятелями, мы не будем служить поддержкой друг для друга или радоваться успехам друг друга, не будем прикрывать друг другу спины и уж, конечно, мы не бросимся рвать друг за друга задницы. Ты расстроился, увидев результаты испытания Берты? Но ведь в глубине души ты знал, что так и будет. Бюрократишко, мы не обязаны быть друг с другом милыми. Это ложь, а ложь утомляет, уж я-то знаю. А нам нужны силы на иное. Поэтому кончай выдавливать из себя лицемерные улыбочки и сосредоточься на нашей цели. — Зарина в последний раз недобро поглядела на юношу и, ни слова больше не говоря, зашагала вниз по лестнице.

«А она правда ребенок? Эти слова... Не слова ребенка».

Перед глазами Хонора встала картина: далеко от земли в кабинке, несущейся со скоростью света, Зарина удерживает голову дрожащей Имбер у себя на коленях и требует, чтобы та с ней разговаривала. В тот момент даже у него страх отступил...

Хонор качнул головой. Чушь. Каждый сам за себя и точка. Убедившись, что его самоуверенность приобрела прежнюю силу, юноша поспешил покинуть злосчастную башню.

Трава внутреннего дворика являла собой зрелище слишком уж освежающее. Свежесть и унылая угрюмость крепости совершенно не сочетались, как не сочеталось с этим и неуместное желание скинуть башмаки и пройтись по нежной зелени босиком.