Война Ретифа (сборник) - Кейт Лаумер
— Сим я отлучаю ваз взех! — возопил Епископ. — Ни еды, ни воды, ни защиты полиции! Также вы будете бублиджно казнены! Парни, окруджайте их!
Оружие внезапно оказалось направленным на кучку дипломатов, сгрудившихся вокруг посла. Мэгнан взвизгнул. У Страпхэнгера затряслись бакенбарды.
— Не убузтите этого! — Ай-Поппи-Гуги указал на Ретифа, — Это из-за его ноги я навернулзя!
Стражник приставил ствол к. ребрам Ретифа.
— О, мне кажется, что Ваше Высокомерие забывает о том, что у мистера Ретифа есть епископальное отпущение грехов, — живо заметил Страпхэнгер. — Ретиф, если вы просто пробежитесь в мой офис и передадите код два-ноль-три — или это три-ноль-два? — вызов помощи…
— Он отбравится вмезте зо вземи вами, негодяями! — возопил Епископ. Полдюжины вооруженных хуганцев подвели к их группе остальных работников штата посольства.
— Внутри еще езть?
— Нет, Важе Выйокомерие, — доложил капитан стражи. — Тольго незколько злуг.
— Зварите их в мазле зе звязь з убийцами! Джто же казаетзя ваз…
— Ваше Высокомерие, — заговорил Страпхэнгер, — Естественно, я не против умереть, если это доставит удовольствие Вашему Высокомерию, но тогда мы не сможем подарить вам подарки и прочие вещи, разве не так?
— Броклятье! — Ай-Поппи-Гуги швырнул свой меч на землю, чуть не попав в ногу Мэгнану, — Я забыл о бодарках! — казалось, он размышляет. — Позлушайте, джто, езли я узтрою вам возмод-жнозть выбизать незколько джеков в камере, беред казнью?
— О, боюсь, это совсем никуда не годится, Ваше Высокомерие. Мне нужна печать Посольства, машина, удостоверяющая чеки, и книги кодов, и…
— Ну… возмоджно, я мог бы зделать изклюджение, я отзроджу нагазание до тех пор, пока не брибудет налиджнозть.
— Простите, Ваше Высокомерие, я не стал бы вас просить отклоняться от традиции просто для того, чтобы оказать мне услугу. Нет, мы все отлучены, так что, я полагаю, мы можем устроиться поудобнее и начать умирать с голоду…
— Зтойте! Не торобите меня! Кто отлуджает, вы или я?
— О, вы, конечно.
— Именно! И я говорю, джто вы не отлуджены! — Епископ огляделся со свирепым видом. — Теберь назджет бодарка. Вы моджете дозтавить два миллиона немедленно, я злуджайно захватил з зобой бронированный автомобиль…
— ДВА миллиона? Но вы же говорили — один миллион!
— Зегодня день удвоенного бодарка.
— Но вы говорили, среда — день удвоенного подарка. А сегодня еще только вторник.
— Зегодня зреда, зоглазно епизкопальному декрету, — заявил Епископ, подняв меч.
— Но вы же не можете… я хочу сказать, как вы можете?
— Реформа календаря, — сказал Ай-Поппи-Гуги. — Давно пора.
— Что же, я думаю, это можно устроить.
— Отлиджно! Сим я объявляю вам Епискобзкое прощение. Но оно не вклюджает этих озтальных неджелательных элементов! — Епископ взмахнул рукой, — Тащите их отзюда, барии!
— Э-э… я, конечно, благодарен вам за помилование, — заметил Страпхэнгер, быстро обретая уверенность, — но я, разумеется, не смогу должным образом проделать всю бумажную работу без своих сотрудников.
Ай-Поппи-Гуги свирепо уставился на него своими большими влажными красными глазами.
— Ладно! Берите их! Они все помилованы, кроме этого! — он уставил на Ретифа палец, подобно стволу пистолета. — Назчет него у меня озобые бланы! — Стражники перенесли свое внимание на Ретифа, окружив его и нацелив на него оружие.
— Может быть, Его Высокомерие на этот раз будет чуть более снисходительным, — предложил Мэгнан, промокая пятно ливерного паштета с обнаженной руки, — если мистер Ретиф извинится и пообещает, что больше не будет так делать.
— Не будет больше джто? — требовательно спросил Епископ.
— Давать вам подножку, — пояснил Мэгнан. — Как он только что это сделал, понимаете?
— Он бодзтавил мне бодножку? — задохнулся Ай-Поппи-Гуги. — Намеренно?
— Нет, почему, должно быть, по ошибке… — начал было Страпхэнгер.
— Ваше Высокомерие обладает таким тонким чувством юмора, — заметил Мэгнан, — что, я уверен, вы оцените комический аспект этого дела.
— Ретиф! Вы это нарочно… я имею в виду, конечно же, не нарочно, — задохнулся Страпхэнгер.
— Ну и ну, — возмущенно возразил Мэгнан. — Я же лежал прямо здесь.
— Обызкать его! — рявкнул Епископ. Стражники бросились вперед, деловитые руки почти сразу же обнаружили сложенный листок бумаги, который ему бросил спизм, убегая из комнаты.
— Ага! — обрушился на него Епископ. Он развернул и прочитал послание.
— Это заговор! — завопил он. — Прямо у меня бод нозом! Закуйте его в кандалы!
— Я обязан выразить протест! — заговорил Страпхэнгер. — Вы не можете то и дело заковывать дипломатов в кандалы всякий раз, когда совершается какой-нибудь незначительный неблагоразумный поступок! Оставьте это мне, Ваше Высокомерие, я позабочусь о том, чтобы в его послужной список было занесено строгое порицание.
— Боги должны болуджить звое! — взревел Ай-Поппи-Гуги. — Завтра, во время Великого браздника зреды…
— Завтра четверг, — перебил Мэгнан.
— Завтра зреда! Зегодня зреда! Я объявляю, что взя эта неделя зозтоит из зред, разрази меня гром! А теперь, как я и говорил — этот землянин будет уджаствовать в бразднике! Такова воля богов! И хватит зпорить!
— А, он примет участие в церемонии, — с облегчением сказал Страпхэнгер. — Что же, ради этого мы вполне можем его освободить от прямых обязанностей, — он издал негромкий дипломатический смешок, — Корпус всегда готов поощрять богопочитание в любой форме, разумеется.
— Единзтвенные изтинные боги — это Хуганзкие боги, во имя богов, — прогрохотал Епископ. — И не надо мне никакой вашей земной ерези, иначе я отменю помилование! Теберь уведите этого тиба в храм и бриготовьте для полета в зреду! Взе озтальные озтаютзя бод арезтом, бока не зтанет извезтна воля богов!
— Мистер посол, — дрожащим голосом проговорил Мэгнан, дергая Страпхэнгера за руку, — вы думаете, вам следует, вам следует позволять им…
— Просто позволим Его Высокомерию сохранить свое лицо, — доверительным тоном ответил Страпхэнгер и подмигнул Ретифу, — не тревожьтесь, мальчик мой, для вас это будет хорошим опытом. Вы в действии познакомитесь с хуганской религиозной концепцией.
— Но… что, если они… я хочу сказать, что варить в масле… это дело такое необратимое, — настаивал Мэгнан.
— Спокойно, Мэгнан! Я не потерплю нытиков в моей организации!
— Спасибо, что вспомнили обо мне, мистер Мэгнан, — сказал Ретиф. — Но мой талисман все еще со мной.
— Талисман? — тупо переспросил Мэгнан.
— Колдовство? — прогрохотал Епископ, — Я и подозревал джто-то такое! — огромным красным глазом он уставился на Страпхэнгера, — Увидимзя на церемонии! Не обаздывай! — он посмотрел на Ретифа, — Ты бойдежь без зопротивления?
— Ввиду количества направленных на меня стволов, — ответил Ретиф, — я искренне на это надеюсь.
IV
Камера была узкой, темной и сырой, и в ней не было никакой мебели, если не считать простого стола, на котором стояла бутылка вина с горьким запахом, и узкой скамьи, на которой сидел Ретиф. Его запястья были скованы цепью, и он прислушивался к приглушенному стуку, слабо доносившемуся из-за стен. Стук
