Дмитрий Мансуров - Орден мраморной Горгоны
– У меня есть! – воскликнул он. – Но я не хочу говорить об этом при всех.
– Боишься оказаться посмешищем? – уточнил первый советник. – Не бойся, здесь все свои.
– Все такие же посмешища? – вырвалось у Фармавира.
– Заметь, что не я это сказал, – ответил Баратулорн. – Но, похоже, ты недалек от истины. Так, что за план, молодой человек? Не тяни кота за хвост, говори.
Баррагин мысленно просчитал до десяти, чтобы собраться с мыслями, и сказал:
– Мой план далек от совершенства, поскольку технологии еще не созданы, но игра того стоит.
– Я здесь думаю, кто что стоит, и стоит ли вообще, – напомнил первый советник. – Говори или отправляйся следом за остальными. У нас на улице еще три сотни человек ждут своего шанса на удачу.
– Хорошо, – кивнул Баррагин, совсем как первый советник недавно.
– И не передразнивай меня, а то палач мигом твою голову с плеч снимет в назидание потомкам.
– Но мне тоже нравится говорить это слово, – испугался студент.
– А первым советником тебе быть не нравится?
– Еще не был, не знаю.
Баратулорн хмыкнул.
– Если твой способ окажется настолько удачным, – неожиданно добродушно заметил он, – как ты о нем думаешь, то у тебя появится возможность когда-нибудь занять эту должность. Так, что у тебя за метод, парень?
Баррагин и Фармавир подошли к столу.
– Я предлагаю создать зеркальные очки.
– Не пойдет, – сразу отказал советник. – Очки могут слететь, и какой от них толк после этого?
– Это не простые очки, – уточнил Баррагин, – а небольшие, которые можно вставить в глаза между глазными яблоками и веками. Такие просто так не выпадут.
Бегавшая по стадиону часть экспертной комиссии заинтересовалась идеей и вернулась на рабочее место. Уже в полном составе ее члены уставилась на студента требовательными взглядами. Тот почувствовал себя почти как жертва взгляда Горгоны. Ноги по ощущениям стали свинцовыми и неподъемными.
– Любопытно, – ради разнообразия сказал первый советник. – А дальше что?
– А то, что Горгона, посмотрев в глаза воину с такими очками, увидит собственное отражение и не сумеет совершить привычную ей пакость: воин останется живым, потому что зеркало отразит взгляд Горгоны.
– Но он же тогда совсем ничего не увидит! – воскликнул управдворцом. – Все равно, что быть слепым.
– Очки будут зеркальными только с одной стороны, а со второй – обычными. Односторонние зеркала.
– Ну и фантазия у тебя… – удрученно сказал первый советник, – …мощная, ничего не скажешь, но бесполезная.
– Почему?
– Потому что работать над такими штуками придется не день и не два, а хорошо, если месяцы. Король не станет столько ждать.
– Но ему придется, – возразил Баррагин. – Лучше подождать лишние годы, чем напрасно лишиться подданных. Я ошибаюсь?
– Годы?! – ужаснулся управдворцом. – Короли столько не живут, их свергают потомки и обделенные родственники!
Баратулорн в раздумьях постучал пальцами правой руки по столу.
– Нет, ты абсолютно прав, – сказал он Баррагину. – В твоих словах на самом деле что-то есть. А как, к примеру, насчет летающей обуви – её ты чем заменишь? Нам уже предлагали привязывать к ней птиц – выяснилось, что это не самое удачное предложение.
– Почему?
– Мы сами испробовали этот метод, – подтвердил Дарковист. – Привязали по почтовому голубю к каждой ноге испытуемого, и запустили его в небо… точнее говоря, выбросили в окно.
– И что? – поинтересовался Фармавир.
– А ничего, – ответил Дарковист. – Голуби зверски и без особого на то успеха размахались крыльями, испытуемый разорался благим матом, и оглашал воплями окрестности, пока не упал в ров с водой. Чтобы поднять и поддержать испытуемого в небе, нам нужны крылья большой мощности, но таких птиц не существует. К тому же, птицы отчаянно клюются, летят в разные стороны и так и норовят нагадить на наши головы.
– Нам нужен другой способ научить людей летать, – сказал первый советник. – Если у тебя есть идеи и на этот счет, то я готов прямо сейчас отправить остальных по домам, а с тобой подписать договор на работу в королевской лаборатории.
– У меня есть, – воскликнул Фармавир, довольно потирая руки.
– Говори. И по возможности коротко.
– Ковер-самолет.
– А подробнее?
– Э-э-э-э… Вы бы определились.
– Не придирайся к словам. Давай подробности!
Фармавир набрал побольше воздуха и выпалил на одном дыхании:
– Ковры-самолеты летали четыреста лет назад, и последний из них был съеден молью, когда его на зиму свернули и отнесли в кладовую. С тех пор никто и никогда из людей не поднимался в небо.
– Это известно любому школьнику из курса истории, – сказал Бумкаст.
– Зато никто не знает, что мои предки сохранили два ковра-самолета в целости и сохранности!
– Что?!! – изумлению экспертной комиссии не было предела. – И вы до их пор молчали?
– Конечно, – сказал Фармавир. – Ковры легко достать на белый свет и использовать по назначению, но мой прадед, великий Гранитальдин, считал, что необходимо оставить два ковра в качестве неприкосновенного запаса для будущих поколений. И он оказался полностью прав! Если мне позволят работать в королевской лаборатории, я клянусь, что восстановлю секрет ковров-самолетов, и в нашем небе снова станут мельтешить не только птицы и насекомые, но и люди.
– Мы можем дать только одно место, – не согласился Бумкаст.
– Почему? – удивился Баратулорн. – Ведь король выделил два.
– Второе занято моим сыном Альтаресом, – капризно сказал управдворцом. – И я глотку перегрызу тому, кто встанет у него на пути.
Баратулорн повернулся к Бумкасту.
– С какого это недосыпа твой сын станет работать в лаборатории? – рассердился он. – Он у тебя абсолютная посредственность, в жизни ничего толкового не придумал!
– Зато хорошо запоминает любые мелочи и послужит неплохим свидетелем происходящего, – возразил Бумкаст. – В случае чего он с легкостью воссоздаст ход экспериментов от начала и до конца, не пропустив ни единой мелочи.
– Пусть запишется в стражники.
– Мой сын – в стражники? – возмущенно проговорил управдворцом. – Да ни в жизнь!
– Ты это королю скажи. А я посмотрю, что он ответит, ведь принц Корбул Четвертый служит обычным воином.
– Угу… Он следит за своими действиями и записывает о них в специально заведенный дневник мемуаров, который передаст самому себе, как вышестоящему начальству. Ты хоть раз видел его в военной форме?
Первый советник и управдворцом уставились друг на друга нос к носу и сердито зарычали.
– Ну и порядки во дворце… – пробормотал Фармавир так, чтобы его услышал только Баррагин. – Ты уверен, что нам там понравится?
– Не знаю, но зато скучно не будет наверняка. Внесем и свою лепту в общее дело. – Баррагин кашлянул, привлекая внимания первого советника. – А разве лаборатория настолько компактная, что в ней не поместятся три человека? – Сейчас, когда исполнение его мечты оказалось так близко к реальности, какие-то там блатные сыновья не могли и не должны были испортить ему настроение. – Давайте, мы будем работать втроем. Две головы хорошо, а три лучше!
– У вас не будет трех голов, – сердито сказал первый советник. – Будет две головы и одна общая головная боль. Уж я-то знаю, какой характер у Альтареса.
Баррагин понял речь первого советника по-своему.
– Значит, вы принимаете нас на работу? – воскликнул он.
Советник не стал делать эмоциональную паузу, как это было принято в художественных книгах, прочитанных Баррагином в детстве.
– Проведу последние переговоры с королем, и – да, принимаю. Учитывая, что твоя идея весьма оригинальна, а твой друг обещает восстановить ковролетопромышленность.
– Ура… – не веря собственным ушам, прошептал Баррагин. Мечта сбылась невероятно быстро. Настолько быстро, что даже как-то обидно: не оказалось времени толком понервничать, чтобы ощутить полноту победы в полную силу.
– Ура? – переспросил Баратулорн. – Вот что я тебе скажу, парень: ура бывают разные. И твое нынешнее – самое незначительное из всех ныне существующих. Сделай такое одолжение: начал ты за здравие, но не заканчивай за упокой.
Баррагин уверенно улыбнулся в ответ.
– Журавль в небе – это хорошо, но синица в руках стоит большего, – сказал он.
Советник кивнул.
– Пошли за мной, оформлю вас работниками лаборатории.
– А других вы не опросите насчет идей? – поинтересовался Фармавир. Он успел посмотреть на лица как уходивших со стадиона, так и стоявших в очереди, чтобы войти, и не прочитал на них ничего оптимистического на свой счет. Лишенные возможности высказать свои сумасбродные идеи и заработать на них репутацию и много денег, люди были готовы растерзать более удачливых конкурентов при первой же возможности.
– Меня вполне устроила ваша, – сказал Баратулорн. – И я, как вы говорите, тоже сторонник синицы в руке и не ищу от хорошего очень хорошего. Но если вы провалите дело, моя ответная реакция будет ужасающей. И никто из вас ее не переживет, запомните это! Я не угрожаю, это всего лишь констатация факта. Чем выше ставки, тем больнее провалы.
