Владимир Черепнин - Бесштановый переворот
Копадрюк посетовал, что разбойничать становится все труднее:
— Тяжело клиентов подыскивать. Видал, как последний раз вляпался? — И ткнул в меня пальцем.
Управляющий заверил, что отныне будет наводчиком…
— А меня директриса достала, хрюшка жирная… Чуть что — на педсовет… Стерва… — Внес и я свою лепту в констатацию несправедливости жизни.
Собутыльники, навряд ли поняли о чем речь, но дали слово, что отомстят ей при случае…
— Мож, по бабам? — встрепенулся вдруг Пылкрюл.
— Не, у меня принцесса… Пальпу…пульдра…
— Какие бабы?! Бабы каждый день, а тут такое…
— …а где твой ктотышка живет?..
— …посмотрел бы ты на моих старшеклассниц…
— …как он с меня денежку урежет, якобы за воровство, я ему в суп писаю…
— …раз в неделю из таверны серебряные кружки пропадают? Так это я…
— …по телеку всякую хренотень крутят…
— …а у меня свой кабачок есть, приобрел на сэкономленные…
— …у чикдыкалков головы крепкие. Бил, бил — ни фига, пока в брюхо не ткнул…
— …царя вашего свергивать буду…
— …а, хотите, я вас горничными угощу? Девки — класс…
— …хватит о работе. Давайте хором: «Славное море — священный Байкал…»
Я открыл глаза. Оказалось, что заснул прямо за столом. Напротив, опершись щекой о стол и счастливо улыбаясь, спал управляющий. Если бы дети храпели, то они храпели бы именно так, как он. Куда подевался грубый бас? Высокий пересвист, прерываемый младенческим лепетом.
Я осмотрелся в поисках Копадрюка. Его ни где не было видно.
Скорей всего, Пылкрюл являлся строгим управляющим. Повара, передвигаясь на цыпочках, тихо-тихо гремели посудой.
Я растолкал толстяка. Не без труда. Как раз появился разбойник.
— Ну, что, Игорек, может быть за нас с вами, да за хрен с ними? — Тут же предложил он.
Способный мальчик. Быстро усваивает.
Я заглянул в кувшин. Пусто.
Копадрюк ухмыльнулся:
— А второй?
Пылкрюл стукнул себя по лбу и метнулся к аппарату.
Ухмылка слуги превратилась в оскал.
Вчера, когда один кувшин наполнился, мы подставили второй и уселись трапезничать. Ну и забыли, на фиг…
Вернулся растерянный управляющий.
— Нету…, - он выглядел хуже, чем после того, как увидел свистудку. Блуждающий взор остановился на одном из хлопочущих у плиты поваров и его осенила страшная догадка. — Ах, они, гады! Ну я сейчас им покажу…
Взгляд снова принялся блуждать, но теперь в поисках чего-нибудь тяжелого, что он захотел показать своим подчиненным.
— Отхлынь, — успокоил закипающего Пылкрюла разбойник, — это я забрал. От греха подальше.
— Где?! — Мы спросили хором.
— Наверху, в номерах.
— Я мигом, — управляющий не забывал о работе.
Мы не стали его дожидаться. Желание продолжения банкета не позволило. Между прочим, правильно поступили. Пылкрюл появился только через полчаса.
Он молча (сам!) набухал себе полкружки, так же, не произнося не слова, вылакал, крякнул, бросил: «У меня дела» и ушел.
— Сходить, — Копадрюк кивнул на свой костыль, — объяснить, что он не прав?
— Не стоит. Он нам еще пригодится.
Еще через час выяснилась причина странного поведения управляющего. Заявился хозяин. Ктотышка. Как всегда устроил разнос. Пылкрюл — тонкая натура, переволновался. Выкроил минутку, пока хозяин подсчитывал барыш, принял успокоительное и оставшуюся часть взбучки перенес стойко.
— А! Ну, если в качестве лекарства… А то мы чуть не обиделись. — Разбойник вновь кивнул на свое деревянное оружие.
— А я ни разу не видел ктотышку, — пожаловался я.
— Нет проблем, — успокоил Копадрюк, — сейчас пойду, парочку поймаю…
— Не надо! Мой в следующий раз придет, будет пробы снимать, я ему сонного порошка подсыплю. Разглядывай сколько хочешь.
Примерно через полчаса, а точно — через три тоста Пылкрюл рухнул на колени:
— Игорек! Научи гнать самогон. Свое дело открою, уйду отсюда. Надоело под этим шибздиком находиться…
— Так, ты ж все видел, помогал. Забыл спьяну что ль?
— Да помню все, даже по новой зарядил… аппарат. Мне бы заклинание.
— Ах, это! Запоминай: «Чуфырики-муфырики, сикось-накось, кребля-крабля, бумс!»
— И в конце обязательно пукни. Погромче. — Копадрюк не смутился под недоверчивым взглядом управляющего. — Сам вчера слышал.
Пылкрюл перевел растерянный взгляд на меня. Я важно кивнул, мол, все правильно.
Разбойник с каждой минутой нравился мне все больше. Как догадался, что брешу и изгаляюсь? Вроде, говорил все с серьезной харей, насколько она могла быть серьезной в таком состоянии.
Толстяк беззвучно шевелил губами, повторяя магическую формулу. Потом почему-то напрягся, даже один глаз прищурил. И без того румяное лицо побагровело.
— Нет!!! — Хором заорали мы с Копадрюком, одновременно догадавшись, что удумал начинающий самогонщик. — Заклинание испортишь!
Успели. Еле-еле. А то бы испортил. Воздух.
— Предупреждать надо, — обиженно пробурчал управляющий, — налейте для успокоения…
— Мы тут с Игорьком царей низлагать будем. Девок на их места рассаживать. Так что ты не спеши из таверны уходить. Нам штаб нужен.
— Да кто ж с такого места добровольно уходит? Просто раньше я скромным был. Честным. Так, умыкну шарик-другой…
— И на этот шарик-другой кабак себе купил?
— Да что то за кабак? Тьфу! Кстати, аппарат я уже туда перетащил.
— Когда?
— Ночью… Игорь, а что такое царь?
— Это как президент, только круче… — в пьяной голове хватило ума не произносить слово «король».
— Значит, раньше шарик-другой, а теперь станешь три-четыре? — Копадрюк был само ехидство.
— Ну, типа того…
— Сначала думал, куда меня занесло? А оказалось все тип-топ: пьют, воруют, всё как дома…
— Я не вор! — Неожиданно насупился управляющий. — Просто экономный. Лучше на дружка своего посмотри. Вот он — ворует.
— Мил человек, попрошу не смешивать понятия, — в свою очередь осерчал Копадрюк, — и не путать благородные разбой с грабежом и низкое воровство!
— А кружки из таверны — тоже грабеж?
— А ты хотел, чтобы я перед тем, как умыкнуть несчастную кружечку, каждый раз тебе по башке стучал? Пожалуйста…
— Ребята, кончай ссориться. Давайте лучше споем: «Славное море — священный Байкал…»
Распахнулась дверь. В апартаментах появились две близняшки. Хотя близняшки — звучит как-то уменьшительно ласкательно. Здесь больше подошло бы — близняжищи.
Две совершенно одинаковые бабищи. Каждая — не меньше управляющего.
— Вы кто?
— Горничные. Пылкрюл прислал. Развлекать.
Так. Вот они хваленые классные девки. Кому как. Для меня совсем не классные. Судя по недовольной мине, для Копадрюка тоже.
— Нам не надо.
— Нету такой душевной потребности, да и физической тоже, — объяснил более подробно разбойник.
— Пылкрюл осерчает… Прогонит нас.
— Скажите, что мы спим. Пьяным, беспробудным.
— А, вдруг он войдет, а вы не спите?
— Мы притворимся. Ступайте.
— Гм… А можно по сто грамм чудодейственного напитка?
Откуда эти бабы про граммы узнали? В этом мире кроме нас троих никто ничего в граммах не мерил. Ох, управляющий!
— С вашей комплекцией и по двести можно. Только, чур, больше не приходите. Никогда!
Классные девки, как заправские алкашки, стеганули самогона, не морщась и не закусывая. Только друг у дружки головы понюхали… Ох, управляющий!
После еле слышного стука, дверь стала тихонько отворяться. Мы, как истинные джентльмены, сдержали обещание, данное женщинам. Прикинулись спящими. Грабитель даже тихонько захрапел. Для убедительности.
— Игоре-ок… Копадрю-ук… — Шепотом позвал управляющий.
Мы не отреагировали.
Забулькало.
— Куда?!! — Разбойник забыл о джентльменстве. Я тоже.
Пылкрюл с перепугу чуть весь кувшин не опрокинул. Случись такое, вряд ли я смог бы удержать своего слугу от радикальных действий.
— Ты что же это, злыдень, вытворяешь? Западло у своих ребят выпивку воровать. Причем, у спящих. — Копадрюк был возмущен до глубины души.
— Так… это… Будить не хотел.
— А у тебя там выпить нечего? Да у тебя ж аппарат бесперебойно молотит!
— Так здесь на халяву.
— Можно подумать, там тебе платить приходится.
— Не… Там мне платят… Копадрюлушка, у меня к тебе просьба, — Пылкрюл смущенно отвел глаза, — ты не мог бы где-нибудь надыбать еще одну свистудочку?
— Магарыч!
Наконец-то пробуждение и утро нечаянно совпали, и я решил, что хватит. Требовалось подвести итоги.
Вакханалия продолжалась пять дней. Кажется. Точно не помню, смешалось все как-то.
Молодец. Я. Все сделал правильно. А как еще, позвольте спросить, следует водворять принцесс на престол? Так и надо: первым делом скорешиться с душегубом и пропьянствовать с ним пять дней. Вернее, пять суток. Режим мы совсем не соблюдали. Как проснемся, так и…
