Катерина Снежинская - Дитя Ее Высочества (СИ)
— А рядом ехал принц, весь в черном, на вороном коне…
— Да белая у него коняга была! — подал голос кто-то неопознанный.
Но на него цикнули, призывая к порядку.
— Не мешай врать, — озвучила общее мнение кухарка, привалившаяся могучим плечом к двери, ведущей на кухню. — Больно сказку-то послухать хотца. Эх, я-то от плиты никак не могла отойти…
— И вот, — не обращая внимание на правдолюбцев, заунывным голосом рассказывал поэт, — никто не увидел откуда, но появились черные злодеи. Десять из них, сверкая кривыми кинжалами, бросились на короля. А еще десять — на принцессу. И главарь их взревел как дракон: «Будешь моею!». Но принц преградил ему дорогу и изрек: «Моя она! Нас сам Отец обручил, а Мать благословила! И быть нам вместе во веки вечные! Не отдам вам мою возлюбленную на поругание!». Выхватил он свой сверкающий клинок и вступил в неравную борьбу со злодеями.
— Что характерно, даже с лошади не слезая, — тихо заметил юный герцог. — Нелегко ему пришлось, бедному. С церемониальной-то шпагой и на лошади, да против десятерых с кинжалами.
— Тс-с-с, — прошипела служаночка, сидящая у него на коленях, — дайте послушать, добрый господин. Любовь-то какая красивая…
— Про любовь я ничего пока не слышал. Только про злодеев, — ухмыльнулся Далан, но решив не огорчать девушку, заткнулся.
— Первой полетела голова главного злодея. С одного удара снес принц ее с черных плеч…
— Шпагой?! — не выдержал герцог и, видимо боясь, что сам не справится, уткнулся носом в кружку.
— А потом одного за другим он лишил жизни остальных злодеев…
— Которые, видать, в очередь выстроились! — не помогла кружка.
— Спрыгнул он с коня, и черные его сапоги попрали камни, по которым текли реки крови. Взял он голову главного злодея, встал на одно колено…
— Не утоп, в реке-то?
— … и преподнёс своей супруге…
— Во, кретин!
Служанка, не выдержав такого надругательства над любовью, презрела девичью застенчивость и зажала герцогу рот ладошкой.
— … со словами: «Так будет с каждым, кто покусится на твою честь!»…
— Так они кинжалами размахивали или другим чем, когда к принцессе-то бежали? — повысил голос юной герцог, без труда убрав ладошку со своего лица, не забыв ее поцеловать.
Кое-кто из присутствующих одобрил его домыслы громовым хохотом. Но и это рассказчика не остановило.
— А принцесса отвечала ему: «Ты мой защитник и спаситель на веки. За это я отдаю тебе сердце свое!». И одарила принца нежнейшим из поцелуев!
— Опять-таки, не слезая с лошади! Это принца-то, стоящего на коленях в бурном кровавом потоке! Ну, дают, венценосные! — белокурого красавца прорвало. — И, кстати, оцените доброту-то нашей принцессы, которую сами ангелы благословили. Он ей, значит, голову супостата, а она ему: «Будешь, мол, навеки теперь меня охранять!». Нет, рецепт мне понравился. Я тут как-то одной графиньке сережечки с изумрудиками преподнёс, чтобы она, значит, мне свою благосклонность подарила. А она нос воротит! Вот я дурак! Головы нынче возлюбленным дарят. Слышь, малышка, — обратился он к зардевшейся служанке, — тебя тоже головы привлекают? Или, может какую другую часть тела злодейского подарить? Ты намекни, я мигом!
Посетители кабака не просто ржали, а уже стонали от смеха, утирая слезы. Даже принц, машинально оглаживая освобожденные от рубашки прелести красотки, хохочущей у него на коленях, посмеивался. Рассказчик попытался что-то возразить, но его уже просто слышно не было. Поэтому он обиделся, надулся и куда-то испарился. Наверное, пошел искать аудиторию, которая могла по достоинству оценить его талант.
Глава 4
О том, к каким последствиям может привести недопонимание, и чем оно грозит окружающим
«Кажется, я что-то сделала неправильно…» — задумалась юная принцесса, разглядывая гвардейца, сидящего у нее на коленях.
Бывал ли ты дружочек в замках? В настоящих замках, где когда-то обитали благородные короли, смелые рыцари и прекрасные дамы? Поверь мне, не посетив их, ты не оценишь всей прелести минувших эпох. Что это за величественные здания, по сравнению с которыми наши дворцы кажутся унылыми и лишенными фантазии постройками.
Высокие башни вздымаются ввысь, готовые противостоять любому врагу. Толстые каменные стены олицетворяют собой незыблемость. Темные потолочные балки хранят на себе следы прошедших лет. Только пройдясь по темным коридорам с низкими потолками и слыша, как эхо твоих собственных шагов отдаётся в затянутых паутиной углах, ты прочувствуешь романтику этого удивительного времени. Только увидев следы факельной копоти ты осознаешь таинственность и даже трагичность сцен, разворачивающихся когда-то под величественным сводами.
Не слушай скептиков, которые уверяют, что в замках невозможно было жить, не слушай! Разве их величественность не стоит отсутствия некоторых удобств? Что нам сквозняки, посвистывающие в узких окнах, лишенных стекол? Для того чтобы уберечься от ветра давно придумали ставни. Что нам каменные полы, от рода своего не знавшие тряпки? Свежая солома, укрывающая их, надежно защитит от холода. А метла служанки уберет грязь ничуть не хуже, чем помешанные на чистоте горничные. Что нам отсутствие туалетов и ванн? Некоторые медики до сих пор утверждают, что чрезмерная гигиена вредна для здоровья. Да и видели ли вы когда-нибудь, какие изумительные ловушки для животных, паразитирующих на человеке, придумывали наши предки! Что же касается туалетов, так ведь существуют же ночные вазы. А если совсем невмоготу, то настурции под балконом…
Впрочем, я — в какой уже раз? — излишне увлекся. Лучше поспешим в королевский замок. Если ты помнишь, дружок, на утро наших героев ожидала встреча с послами.
* * *Ввиду чудесной летней погоды и солнца, которое прогрело тронный зал так, что там было невозможно дышать, прием послов было решено перенести на свежий воздух. И это была отнюдь не прихоть изнеженных дворян. Королевскую резиденцию не так давно отремонтировали и обновили согласно последней моде. И теперь зал сверкал новенькими окнами со свинцовыми рамами, в которых было вставлено прозрачное стекло.
Выглядел это великолепно, и света днем в покоях стало значительно больше. Только вот беда — проветриваться залы перестали совершенно. Для встречи послов дружественных и около дружественных держав двор, согласно этикету, собрался часа за три до назначенной встречи. И в тронный зал набилась не только привычная толпа придворных, но и посольские кабинеты и секретариаты. В итоге, люди едва не на головах друг у друга стояли. Да еще и ласковое весеннее солнышко превратило залу в подобие сковородки.
В итоге, в помещении, забитом сиятельным сбродом, самой желаемой вещью стал кислород. Потому как субстанция, обычно называемая воздухом, ныне представляла собой смесь ароматов пудр и всевозможных духов; трав, которыми перекладывают одежду, чтобы ее моль не погрызла; самой слежавшейся одежды; несвежего белья; застарелой грязи и новенького пота. Вполне естественно, что дышать этим было невозможно.
Дамы начали падать в обморок. Что помогло не только определить особо нежных и чувствительных леди, но и пару тайных беременностей. Впрочем, кавалерам тоже пришлось несладко. Особенно тем, кто слишком рьяно праздновал воссоединение венценосных любящих сердец и слишком близко свел знакомство с кубком. Покинуть зал не было никакой возможности. Отсутствие сразу бы заметили. И только Отец знает, как бы его интерпретировали!
А за использование портьер в качестве уборных король карал. Причем самым болезненным способом — штрафами. Поэтому слуги сбивались с ног, носясь между господами с тазиками. И к вони добавился еще и чудный аромат прокисшего в желудке вина.
В общем, торжественную встречу решили перенести на лужайку.
Амбре, надуваемое ветром с набережной, было немногим лучше спертого воздуха зала. Город использовал реку не только как транспортную артерию, но и в качестве всеобщей канализации. Правда, это не мешало в тех же водах мыться и стирать белье. Но результат был плачевен. Стоило сойти снегу, как застоявшаяся, замусоренная вода начинала цвести. Ну, и пахнуть соответствующе. То есть тем, что в нее попадало.
Но такие мелочи придворных давно не смущали. По крайней мере, на свежем воздухе не было душно. А запах… так что запах? Для этого и придуманы были изящные ароматические шарики и надушенные платки. А некоторые, особенно чувствительные к сомнительным ароматам люди, просто носили повсюду с собой свежие апельсины, утыканные головками сухой гвоздики. Кстати, стоил такой аксессуар дороже и платочков, и шариков.
Вот в связи с этими непредвиденными, но крайне непринятыми обстоятельствами, к обеду прием послов превратился в нечто, сильно напоминающее ярморочные гуляния. Заунывные речи, заверения в вечной дружбе и почтительности, всем быстро надоели. Тем более что заверениям не верили даже заверяющие. А лужайка, на которой установили тент и кресла для короля и венценосной четы, была окружена весьма заманчивыми кустами. За которыми находилось поля для стрельбы из лука, зеленый лабиринт и парк с множеством очень привлекательных для любящих сердец и других органов, имеющих прямое отношение к любви, беседок.
