Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами
Три тысячи. Остальные погибли. И почти все они были уничтожены одним-единственным преисполненным решимости человеком.
Если это, конечно, был человек. Ребири Назакри не представлял в полной мере сущности одинокого воителя, постоянно преследовавшего его войско во время марша на запад.
Назакри предпочел не тратить время и магическую энергию, чтобы защитить Бредущих и убить настырного врага, ибо знал, что время и энергия, которыми он располагает, крайне ограниченны. Темнота, призванная защищать его и лишать сил противника, не может длиться вечно, а черпать здесь дополнительную энергию неоткуда. Ему надо было лишь сохранить достаточный резерв нежитей для конечной цели — разрушения Зейдабара. И вот теперь стены столицы нависают над ним — черные на темном фоне неба. Одно дело направить Бредущих в нощи на нескольких обычных солдат и совсем иное — обратить их против неведомой, преследующей его силы. Такой шаг мог обойтись ему очень дорого.
Мощи красного кристалла ещё хватит на то, чтобы распахнуть знаменитые Врата, после чего орда нежитей ворвется в цитадель. Ребири, предвкушая скорый триумф, широко улыбнулся.
Да, трех тысяч Бредущих вполне достаточно.
Ему пришлось потратить слишком много красной энергии для поддержания сил во время марша. Черный же кристалл не годился из-за риска отдать свое тело под контроль черных духов земли.
Он сделал шаг по направлению к пандусу. Затем ещё один. Вот он уже ступил на него…
И тут перед ним возникла некая фигура, выскочившая на пандус откуда-то сбоку. Таинственная фигура, облаченная в уже ставшую лохмотьями армейскую униформу, обнажила меч.
— Значит, не все защитники города бежали в ужасе? — произнес олнамец с улыбкой. Он поднял свой колдовской кристалл, но затем опустил его.
Нет, не огонь. Огонь потребуется ему для разрушения Врат и позже в городе. При помощи красного пламени он обрушит башню, в которой обитала эта насквозь прогнившая Беретрис, и обвалит купол Храма, посвященного богам, отдавшим свое предпочтение не Олнами, а Домдару.
Нет, он использует против этого безумца тьму, напустит на него черных духов подземелья.
Подземные духи в чистом виде не могли сами по себе ни убить, ни разрушить. Но человека, к которому они прикасались, охватывал неописуемый ужас, или обуревал приступ дикой ярости, или у него наступала временная слепота. Ребири с успехом пользовался черными душами в Матуа, в то время как на равнине в основном полагался на Бредущих в нощи — монстров, рождающихся от совокупления черной души с мертвым телом.
Во время пути в Зейдабар было уничтожено так много нежитей, что черный кристалл, перенаселенный подземными духами, потрескивал от напряжения. Если он спустит на врага небольшую часть тьмы, то напряжение в кристалле уменьшится, а несчастный идиот, посмевший встать у него на пути, окажется беспомощным. Бредущие в нощи смогут его без труда прикончить.
Ребири Назакри с улыбкой обратил черный кристалл в сторону таинственной фигуры и освободил часть энергии.
Однако неожиданно сработало изменение внутреннего напряжения, и ослабленная структура кристалла не выдержала. Колдовской прибор разлетелся вдребезги — вместо небольшого числа черных душ вся тьма вырвалась наружу, высокой волной взлетела вверх по пандусу, и обрушилась на Малледа.
Леденящий холод впился в него сотнями и тысячами крошечных коготков, перед глазами возникли устрашающие видения. Через долю секунды он узнал, что его дети мертвы. Анва предала его и умертвила детишек, чтобы бежать с другим мужчиной. А прежде она хитростью устроила так, чтобы Маллед оказался в этом месте лицом к лицу с беспощадным и неуязвимым колдуном. Вадевия сейчас сидит в трактире и дико хохочет, радуясь, как легко удалось ему одурачить деревенского кузнеца, поверившего, что он и есть отмеченный богами Заступник. У Малледа не оставалось сомнений и в том, что Лорд Дузон — предатель, плетущий заговоры с целью захвата трона и использующий Малледа в своих интригах против Императрицы. Весь мир погружен во тьму, вокруг алчность, ненависть и предательство, а он, Маллед, несчастный, одинокий, простодушный идиот, столько лет был уверен, что это не так. Даже сами боги…
В этот миг ему явился образ Баранмеля на свадьбе Бераи, и тьма вдруг спала с его души. Леденящий холод исчез, и в жилах заструилась горячая кровь. Зрение прояснилось, и он увидел перед собой залитое багровым светом изможденное лицо старика, облаченного в тяжелый темный плащ с капюшоном.
С Анвой и детишками ничего не случилось, они его любили и беспокоились о нем, благополучно пребывая в своем доме в Грозеродже. Вадевия и Дузон делали все возможное во имя богов и Империи. Все эти страшные видения были не что иное, как фокусы черной магии.
В минуту приступа его пальцы, сжимавшие рукоятку меча, ослабли, колени подогнулись. Теперь Маллед выпрямился, крепко стиснул эфес и принял оборонительную позицию. Он сделал шаг вперед, не обращая внимания на боль в босых ногах от осколков взорвавшегося кристалла.
— Уходи, — прохрипел он. — Уходи, и я обещаю тебе жизнь.
Ребири Назакри в изумлении взирал на странную фигуру.
Безудержная волна тьмы должна была, обратив солдата в законченного безумца или даже убив его, хлынуть дальше в город. Но этот человек каким-то непостижимым образом принял удар тьмы и обратил её в ничто. Колдун не знал никого, кроме себя, кто мог бы противостоять черным духам земли. Да и у него выработался лишь частичный иммунитет после многих лет существования рядом с ними.
Этот гигант домдарец, на голову выше самого высокого Бредущего, сумел разделаться с волной тьмы.
Может быть, он тоже черный маг, столь же могущественный, как и Ребири Назакри?
Нет, это невозможно. У солдата имелся лишь меч, а магического кристалла Новой Магии не было. Единственной силой, способной противостоять тьме, был солнечный свет, свет богов…
И тут его осенило. Лицо старика озарилось улыбкой.
— А… — произнес он, — ты, наверное, Маллед, сын Хмара. Мне говорили о твоем существовании.
Ведь Баэл никогда не утверждал, что все боги оставили Домдар своим вниманием. Этот бедный дурачок, видимо, служит богам, поддерживающим врагов Баэла.
— А ты, наверное, Ребири Назакри. — Маллед пытался придать голосу твердость и ясно выговаривать слова. — Отправляйся домой в Олнамию, мы не желаем зла ни тебе, ни твоему народу.
Назакри с трудом мог разобрать, что бормочет Богоизбранный Заступник. Но это, впрочем, не имело никакого значения. Перед ним, потомком Базари Назакри, стоял потомок Руамеля Домдарского. Их схватка здесь, у Врат Зейдабара, была естественным продолжением той битвы, которая закончилась — или, лучше сказать, прервалась! — триста лет назад, когда Руамель пленил Базари и выбил из него ту ненавистную клятву.
Их битва может завершиться только смертью. На сей раз никаких компромиссов не будет: ни плена, ни капитуляции, ни попыток примирения.
Ребири Назакри обернулся к замершим в ожидании приказа нежитям и бросил:
— Убейте его!
Сам он был недвижим, в то время как Бредущие в нощи, подняв мечи, стали обтекать его со всех сторон.
Маллед не дрогнул — он работал мечом, словно косой, стремясь не столько отсечь им головы, сколько удержать на расстоянии.
Толпа жмуриков давила на него, вынуждая отступать по пандусу шаг за шагом. Он двигался почти по краю склона, не позволяя себя окружить. Но в то же время они могли столкнуть его с пандуса вниз, во Внешний Город, расчистив себе таким образом путь к Вратам. Не сдвигаясь ни на дюйм в сторону, он медленно поднимался вверх. Клинки сверкали вокруг него, нанося порезы и превращая в прах то, что ещё оставалось от туники. Струйки крови текли по глазам, от бешено работающих рук во все стороны разлетались алые брызги.
Однако нельзя было сказать, что Маллед не добился успеха. В то время как он уверенно держался на пандусе, множество Бредущих в нощи, потеряв равновесие от его ударов, свергались на улицы Внешнего Города, при этом не всегда в целом виде. Иногда Заступнику удавалось сносить им головы, а продолжающие сражаться монстры скидывали с пандуса путавшиеся под ногами мертвые тела. Отрубленные конечности и иные части тела усеивали пандус и пространство по обе стороны от него.
Маллед совершенно утратил чувство времени. Он дюйм за дюймом отступал к Вратам, и ему мерещилось, будто вся его прошлая жизнь заключалась в непрерывном размахивании мечом перед стеной, выстроенной из мертвых ухмыляющихся лиц и направленных на него мечей.
Он уже находился на середине пути между площадью и Вратами, когда освещение вдруг начало меняться. Исподволь, почти незаметно.
Даже когда стало возможно более четко увидеть оскал врагов, Маллед подумал, что это результат какого-то искусственного освещения из-за крепостной стены. Но ему тут же стало не до наблюдений, так как в этот миг против него выступила пара наиболее рослых нежитей. Как только голова одного покатилась по пандусу и мертвое тело, всем весом обрушившись на второго, столкнуло его вниз, Маллед бросил взгляд на небо. Через секунду нежити вновь сомкнули свои ряды.
