Иван Безродный - Няня
— Смотри, док, — сказал я. — Это минеральная вода. Ты когда-нибудь пил такое?
— Ну, разве что в детстве. Кстати, ты знаешь, она очень полезная. Там есть масса замечательных минеральных веществ, просто необходимых для правильной работы организма.
— А может… попробуем? — предложил я.
— Ну, знаешь, — неуверенно сказал Клистир, почему-то осторожно оглядываясь по сторонам, — я уж давно…
— Ничего, никогда не поздно вспомнить, — я решительно вынул из холодильника бутылку. — Тебе с газом или без?
Доктор решительно махнул рукой и сказал:
— Да чего уж там! Давай с газом.
Мы сели в шезлонги и открыли наши бутылки. Они стрельнули, заливая нас шипучей жидкостью. Смешно. Всему надо учиться, даже открывать бутылки с минералкой. Ну, ничего. С опытом придет. Разлив воду в стаканчики, мы чокнулись. «За встречу!» — сказал доктор. Он залпом выпил свой стакан, поморщился и закусил шоколадкой.
— Хорошо, — прошептал он.
Я тоже выпил свой стакан. Газ приятно защекотал в носу. Я почувствовал, как холодная шипучка растекается по всему моему нутру.
— Хорошо пошло, — сказал я.
— Очень хорошо, — согласился Клистир. — Давай еще по одной. Кстати, как думаешь, а что если разбодяжить минералку вишневым соком? Ведь круто будет, а?
Все-таки Клистир неисправим.
Мы выпили еще раз. Классная это штука — минералка. Вкусная, щиплется приятно. Только отрыжка с нее какая-то странная. Ну, ничего — привыкну. Я внимательно изучил этикетку. И чего там только нет! И магний, и кальций, и натрий, хлор с сульфатом. Я вспомнил, как любил химию в институте. Я тогда еще собирался остаться в аспирантуре, писать диссертацию. Но потом сбился с пути, попал в плохую компанию, начал пить, погнался за славой и легкими деньгами. И где теперь это все? Ни славы, ни денег. Что было, то пропил. Мои друзья с «Голландца» называют меня профессором, а какой же я профессор без ученой степени? Стыд, да и только. Впрочем, ведь взяться за ум никогда не поздно. С завтрашнего дня засяду за диссертацию — твердо решил я. Об этом решении я немедленно сообщил доктору, и мы выпили за мою успешную защиту.
— В наше время без ученой степени нельзя, — сказал Клистир. — Никакой приличной должности без нее не получишь. А без должности как людям пользу приносить? Это ты очень правильно решил, Профессор, давно пора.
— Не называй меня профессором. Я не достоин.
— Так ведь скоро будешь достоин, это уж как пить дать, — заверил меня Клистир. — За это и выпьем!
Мы выпили еще по стакану. Уже совсем легко пьется. Так вот люди к ней и привыкают.
Тихо шурша песком, к нам подошел Бауэр.
— Чего это вы пьете, — подозрительно спросил он.
— Минералку, — хором ответили мы с доктором.
— Минералку? — недоверчиво переспросил командор.
Он взял у меня стакан и понюхал.
— Да ты не нюхай, ты пей, — сказал доктор. — Налей ему с газом.
— Нет, ребята, мне лучше без газа, — поспешно сказал кэп и потянулся за шоколадкой.
Мы с Клистиром ехидно перемигнулись. Трусит Бауэр. Ну да это пройдет.
— После первой не закусывают, — сказал доктор и поднял стакан. — Чтоб не последняя!
Мы выпили. Бауэр присел в шезлонг, закинул ногу на ногу и протянул мне стакан:
— Ладно уж. Давай с газом.
И правильно. Я знал, что Бауэр на это решится. Настоящие мужики пьют только с газом. Без газа это для детей и девчонок.
— Хорошо сидим, — с чувством глубокого удовлетворения произнес доктор.
— Угу, — согласился Бауэр, жуя шоколад.
— За прекрасных дам! — предложил следующий тост Клистир. — За Няню!
— Он разве дама? — спросил я и, подмигнув Бауэру, сказал: — Доктору больше не наливаем.
Клистир задумался.
— Я в порядке — за собой следи. За Мамочку! — нашелся он. — Как там она без нас, скучает, небось?
— Я вот все думаю, — произнес командор, — чего же она отсюда улетела? Ведь осталась бы здесь — и в тюрьму бы не попала.
— Так ведь тогда и мы бы здесь не сидели, — заметил я.
— Верно, — пробормотал Бауэр, — это она для нас старалась: собой пожертвовала, чтобы нас наставить на путь истинный. Какая героическая тетка! — кэп решительно поднял стакан. — За Мамочку!
Выпили. У командора с непривычки на глаза навернулись слезы.
— Все, мужики, хватит. Пошли купаться.
Мы сбросили одежду и полезли в море. Вода была теплая как парное молоко, но входить все равно было прохладно. Док окунулся первым и стал брызгаться на нас. Мы разозлились и бросились за ним, но он быстро уплыл. Мы долго плавали, плескались, ныряли. Мне понравилось плавать вдоль дна с открытыми глазами: там на дне лежат такие красивые водоросли и ракушки. Один раз я спугнул целую стайку мальков. Они были так близко, что, казалось, я мог бы схватить кого-нибудь из них. Но схватить мне никого не удалось: они мгновенно развернулись и стремительно умчались от меня. Но это и хорошо: я ведь мог случайно повредить кого-нибудь из них, а они ведь еще такие нежные. Пусть растут. А, если провести рукой по песчаному дну, то поднимается целая буря, водоворот песчинок. Нужно только следить, чтобы они не попали в глаза. Надо не забыть попросить у Няни маску для подводного плавания и трубку. Тогда можно будет нырять надолго и гораздо лучше рассмотреть дно.
Когда мы вышли на берег, Бауэр сел на корточки у самой воды, вырыл небольшую ямку, зачерпнул рукой мокрый песок и медленно вылил его сквозь пальцы. На жарком солнце песок быстро сох и капельки, упавшие с пальцев Бауэра, не растекались, а так и оставались там, где упали. Вскоре перед ним образовалась изящная ажурная башенка, завершавшаяся высоким тонким готическим шпилем.
— Ты смотри-ка, как шеф умеет! — восхитился доктор.
— Я этому в детстве научился, — сказал командор. — Самая лучшая техника строительства замков из песка. Просто и красиво. Замечательные дворцы можно строить.
Набежавшая волна смыла творение Бауэра.
— Жалко, — сказал он. — Все тленно. Надежда только незабвенна. Раббу Тинли, двадцать первый век.
— Ты разбираешься в древней поэзии? — с уважением спросил Клистир.
— Ну, не то, чтобы разбираюсь. Однажды мне попала в руки книжка. Мы тогда ограбили один корабль, который вез среди прочего груз старинных книг в Галактическую библиотеку на Вундерталию… Я кое-что просмотрел.
— Ужасно! — вздохнул я.
— Эти старинные книги стоили безумно дорого, — как бы оправдываясь, сказал Бауэр. — Антиквариат, сам понимаешь.
— Понимаю, — сказал я. — Но как можно оценивать в деньгах опыт человечества, культурные ценности, накопленные им?
— Не трави душу, Профессор — сам места себе не нахожу. Ужас, до чего нас заставляют опуститься деньги. Но ведь тогда я был совсем другим. Да и не было у меня другого способа зарабатывать себе на жизнь.
— Я тебя не осуждаю, — сказал я, кладя Бауэру руку на плечо. — У тебя тогда не было выбора. Больше ты такого никогда не совершишь.
— Ты думаешь?
— Уверен.
— Спасибо! — Бауэр вскочил и с жаром пожал мне руку.
— Я тоже в тебя верю, кэп, — присоединился ко мне доктор. — Ты же просто создан для честной жизни.
— Да? — на глазах у Бауэра выступили слезы.
— Конечно, шеф!
Мы обнялись и пошли к домам.
По дороге мы встретили Бяшиша. Он нес огромный букет цветов. Каких-то необычно пышных и ароматных роз. Их пьянящий запах наполнял собой все вокруг.
— Смотрите, мужики, — сказал он, — это же настоящие кердельмарские розы. Я их раньше видел только на картинках. Обычно они очень плохо приживаются, кроме как на Керделмаре их нигде не удается толком выращивать. Удивительно, как здесь сумели. Это же какой микроклимат надо было создать!
Мы понюхали цветы. Потрясающий, неповторимый аромат.
— Вы возьмите их лепестки, — сказал Бяшиш. — Если их растереть пальцами, запах будет держаться несколько часов, и какой запах! Странно, что никто не догадался использовать это в парфюмерной промышленности. На этом можно было бы такие бабки заработать!
— Кто о чем, а Бяшиш о деньгах, — недовольно проворчал командор. — Неужели ты ни о чем другом думать не можешь? Смотри, какие прекрасные цветы. Как можно думать о деньгах, глядя на эти розы?
— Так ведь эти деньги можно было бы пустить на хорошее дело. Знаешь, в каком упадке сейчас экономика на Керделмаре? Сколько рабочих мест можно было бы создать, скольких детей спасти от голодной смерти!
— Верно, — согласился Бауэр. — Надо будет это обсудить с правительством Керделмара. На днях займемся.
Наш разговор прервал грохот падающего железа, раздавшийся из тренажерного зала, и вопль Пряника: «Ка-а-ак… же ты не прав, Пузырь!»
Через несколько секунд дверь тренажерного зала распахнулась и оттуда вышел прихрамывающий Пряник. За ним семенил Пузырь. Он весь раскраснелся, шмыгал носом и жалобно причитал:
