Юлий Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
— Ловим Веничку! Какая прелесть! Все ловим Веничку!
— Ур-ра! — закричали словно только что вышедшие с экранов телевизора Грелкины, Пятницкие, Расческины, Клавдии Самогудовы и множество других менее известных нам тусовщиков. Из-за шторы выскочил почему-то прятавшийся доселе там плотный щетинистый очкарик, солист группы «ДТП», и, сжав кулаки, прорычал:
— Бей фонограмщика! — но тут же виновато захихикал и забормотал: — Это я так шучу… Щекоти его!
Толкаясь и радостно вопя, толпа бросились к лестнице, увлекая за собой всех встреченных на пути. Мы поспешили следом. У парадного подъезда, там, где мы их и оставили, стояли наши «Сигвеи».
— Отлично! — воскликнул Стас. — Поехали?
— Костя! — крикнул мне Стас, когда по пути мы обогнали нескольких отставших поп-звезд. — Как ты думаешь, почему все-таки они все свихнулись, а мы — нет?
— Про нас не знаю, — честно признался я. — А вот про них… Может, они всегда такими были?
— Да ты что! — не поверил Стас. — Такая патология несовместима с жизнью!
Когда мы добрались до места, там уже творилось черт знает что. Перескоков болтался на двадцатиметровой высоте, с двух сторон от него, на верхних ярусах галереи столпились его бывшие гости и, хохоча, пытались дотянуться до него лыжными палками, взятыми в отделе спортивных товаров, и гардинами из хозяйственного. Кучка поп-весельчаков рассекала под ним по битому стеклу на трофейных роликах и велосипедах.
Очевидно, все эти добренькие придурки воспринимали происходящее как забавную и совершенно безобидную игру. Кроме самого извивающегося над пропастью Перескокова. Бедняга вопил и корчился, но от этого веселья только прибавлялось.
— Они его угробят, — сказал я брату. — Разобьется к чертовой матери!
— Надо растянуть под ним большое полотно, как делают на пожарах, — предложил Стас.
Среди унитазов и ванн нам удалось отыскать целую выставку громадных рулонов. Минут пять мы провозились, отрезая подходящий кусок голубого в розовый цветочек сукна. Свернув его и захватив с собой огромный тесак, мы побежали обратно.
Организовав человек десять держать натянутый батут под Перескоковым, сами мы помчались на балкон, на уровне которого он болтался. «Ве-ня! Ве-ня!» — радостно скандировали внизу. Мы примотали тесак к бильярдному кию скотчем и получилось что-то вроде копья. Этим самым копьем мы со Стасом и принялись по очереди перепиливать стропы парашюта. Натянуты они были не все, но по мере того как одни лопались и Перескоков, повизгивая, опускался чуть ниже, натягивались другие.
«Пем-м!» — лопалась стропа.
— Ой! — как ужаленный Винни Пух вскрикнул продюсер и тихим доверительным тоном покаялся: — Ребята, я все осознал… Не надо этого делать.
«Пем-м!» — лопнула следующая.
— Ай! — провалился он чуть ниже. — Признаюсь, я был в корне неправ. Прекратите пилить, я же упаду.
«Пем-м-м!»
— Ой-ой! Может статься, я вам еще пригожусь. Хотите славы и денег?
Стас замешкался. «Ве-ня! Ве-ня!» — продолжали скандировать снизу.
— Деньги нам не нужны, — сказал я деловым тоном. — И слава тоже. Все что нам нужно — найти Леокадию.
— Без проблем, — сказал Перескоков, уверенно мотнув головой, и тут же добавил: — Но у вас не получится. Потому что даже у меня не вышло…
— Стас, пили, — приказал я.
«Пем-м!»
— Ой! Тихо-тихо! Зачем же так спешить? — возмущенно спросил Перескоков у Стаса и вновь обратился ко мне: — Но, похоже, я знаю способ.
— Врешь! — не поверил я.
— К сожалению, нет, — шмыгнул носом продюсер. — Я и сбежал-то, чтобы не расколоться. Потому что понял, как ее найти.
— Говори! — приказал я. — Ну?!
Тот закатил глаза кверху, немного помедлил и заявил:
— Если не можешь выйти на Леокадию, нужно заставить ее саму на тебя выйти.
— Это пословица? — саркастически спросил я. — Стас, режь!
— Тихо, тихо! Я ведь знаю, как ее заставить!
— И как?
— Очень просто. В шоу-бизнесе ничто так не бесит, как наступающие тебе на пятки конкуренты. Если я сделаю из вас суперзвезд и обеспечу вам первые места в хит-парадах, то те, кто ее ведет, попытаются или переманить вас к себе, или заставить вас замолчать. В любом случае они себя выдадут.
Стас посмотрел на меня большими глазами, повернулся обратно к продюсеру и воскликнул:
— А ты умен, Перескоков!
— Мне часто это говорят, — признался польщенный шоумен и скромно улыбнулся.
— Но это же долго! — возразил я.
— Не так уж и долго, если мы ему поможем! — крикнула снизу Клавдия Самогудова. — Вы мне сразу понравились. Веселые ребятки!
— Я, например, про вас статью напишу, — сказал Пятницкий. — Только на обложку придется голыми сняться.
— А я вас в рокерской тусне продвину! — прорычал очкарик. — Только режьте быстрее. Очень хочется посмотреть, как эта собака падать будет… Но вообще-то я добрый, — тут же пояснил он с виноватой улыбочкой. — Ну сколько ж ему, бедняге, еше висеть? А собаки — очень милые животные, против собак я ничего не имею… Режьте!
— Вот его как раз слушать не надо! — поспешно заявил Перескоков.
— А как вы нас будете раскручивать, если и дальше будете тут висеть? — резонно заметил Стас и перерезал предпоследнюю веревку: «Пем-м!»
— Я вполне могу руководить процессом прямо отсюда! — очень серьезным голосом заверил продюсер.
«Пем-м-м!» — особенно звонко пропела последняя стропа.
— Так я и знал, — грустно промямлил Перескоков, поджал ноги и, кувыркаясь, полетел вниз. Когда с глухим ударом он шмякнулся на наше полотно, все, кто его держал, не устояв, кучей повалились на продюсера сверху.
— Але-е… Гоп! — донесся из кучи сдавленный голос Перескокова. Шоумен остается шоуменом даже в самой сложной ситуации. Тут же все присутствующие взорвались дружным «ура» и аплодисментами, а мы кинулись с балкона вниз.
Поднявшись и запахнув халат, Перескоков торжественно поднял палец.
— Пока я летел, я думал, как же нам назвать наш супердуэт? И вот что я решил: в названии его обязательно должен присутствовать мотив победы добра над злом. Народ это любит.
— Бог Тот побеждает бога Сета, — пробормотал Стас. — «Тот Сета». Как вам?
— «Тот — того», — хрипло возразила Самогудова. — После «татушек» — беспроигрышно.
— Тот — того? — переспросил Стас испуганно. — Но мы же братья!
— В этом-то вся изюминка, — заверила прима, — точнее, клубничка. Братья, которые очень-очень любят друг друга. Такой гадости на нашей эстраде еще не было.
— Ура! — заверещал носатый. — Да здравствует наш новый проект — «Тот-Того»! Я сразу понял, что они перспективные! Потащили Веничку домой!
Еще миг — и ошеломленный Перескоков был придушен в объятиях, сбит с ног и закатан в спасательное полотнище. Перевязав его с двух сторон веревкой, так что голубой в розовый цветочек рулон превратился в огромную брыкающуюся конфету, попсовики, журналисты и фотомодели взвалили его на плечи и двинулись назад в пентхаус.
Глава третья,
в которой мне все не нравится, а Стасу, как всегда, наоборот
Вот уж чего я никак не ожидал, так это что стану поп-звездой. Но куда деваться? Похоже, это действительно был единственный способ найти Леокадию. С гиканьем, песнями и плясками доволокли мы Перескокова до дома. Там «фантик» развернули, и начался военный совет акул шоу-бизнеса. Естественно, в обсуждении при закрытых дверях приняли участие лишь самые-самые, а прочая тусня осталась куролесить в дискотечных гостиных.
— Что для нас главное? — вопрошала Клавдия Самогудова. — Главное, чтобы к нам потянулись люди. А что для этого надо?
— Быть самыми достойными? — предположил я.
— Чего-о? — скривившись, протянул Сема Пятницкий. — Вы откуда к нам приехали?..
— Надо быть ближе к народу, — подсказал примкнувший к компании знаменитый продюсер Шпулькин, загорелый толстомордый тип с бегающими глазками. — Мелодии должны быть не сложнее «Чижика-Пыжика», слова тупые, а поведение вульгарное. Вот тогда все будет в ажуре!
— Правильно! — воскликнула прима радостно.
— Позвольте, позвольте! — вмешался Перескоков ревниво. — Как генеральный продюсер этого проекта я тоже должен высказать свое мнение!
— Давай, давай, Веничка, — кивнула ему прима благосклонно.
— Нам ведь нужны не просто звезды, а суперзвезды. Кого сейчас удивишь тупостью и пошлостью? Для успеха это, конечно, обязательные условия, но все-таки недостаточные. Я бы добавил еще насилие и секс.
Все присутствующие изумленно уставились на него.
— Я же сказал — «бы». «Добавил БЫ», — смущенно поправился Перескоков. — Но не добавлю. Потому что все мы — люди добрые, и демонстрировать насилие и секс, к сожалению, не можем…
