Юлия Черных - Наместница

Юлия Черных

Наместница

Поезд мчался вдоль полей, затянутых рассветным туманом, мимо патриархальных городов и аккуратных, будто игрушечных деревень. Карл Хайнц Вахермайер рассеянно проглядывал «Шпигельполицай». Правительство, как всегда, катилось к кризису, провинции, как обычно, волновались.

Карл отложил газету, посмотрел в окно и заметил длинную тень, бегущую по насыпи. Полицейский вертолет? Вахермайер открыл окно, моргая от ветра, посмотрел вправо, потом влево…

…но не увидел, как малый атмосферный катер неземного происхождения, держась зоны невидимости, выпустил ментальный зонд на крышу поезда.

Сквозняк взметнул газету и перепутал листы. Карл собрал их и открыл там, где остановился. В глаза бросились не замеченные ранее заголовки: «Кто предложит нам стабильность? — жители Саксонии надеются на комиссара Карла Вахермайера», «Наш кандидат — борец за правопорядок К.Х. Вахермайер».

«Однофамилец, — подумал Карл. — Тоже полицейский. Не завидую парню: в наше время в политику лучше не лезть». На фотографии народный кандидат обнимал худощавую фрау на фоне клумбы с розами. «На меня похож, — подумал Карл. — И жена точь-в-точь моя Марта».

Поезд притормозил у станции. Складывая газету, Карл бросил взгляд на здание с фотографии. «И адрес как у меня», — подумал он мельком и тут же забыл. Впереди ждали нелегкие будни полицейского комиссара.

Оператор малого атмосферного катера поставил минус напротив фамилии Вахермайер в контрол-листе кандидатов в Наместники, беззвучной вспышкой уничтожил зонд и ушел в сторону горизонта.

Электричка, бодро постукивая на стыках, приближалась к Мытищам. Степан Недосыпкин сонно скользил взглядом по бетонным заборам и сплошной стене гаражей на придорожной насыпи. «Спартак — чемпион» и разнообразные варианты непечатного, текстом и в картинках, украшали строения. Степан видел это тысячи раз. Он откинулся на спинку, прикрыл глаза…

…и не углядел, как из-за деревьев вынырнула летающая тарелка. Спикировав на поезд, тарелка, прицелившись, выпустила ментальный зонд.

Электричка замедлила ход, скрипя тормозами. Недосыпкин встрепенулся, глянул в окно и обомлел. По забору вились надписи: «Недосыпкина в президенты!», «Степан, мы тебе верим», а на стенке гаража красовался портрет Недосыпкина, стилизованный под Боба Марли. Готичные буквы «Крепкая семья — оплот государства» обрамляли родное лицо Марии Недосыпкиной, выполненное нитроэмалью на стене привокзального сортира. «Опять», — в панике подумал Степан, нащупывая в сумке бутылку с водкой. Не хотел ведь, завтра баранку крутить, да и Маруся будет ворчать.

Он открутил крышку и глотнул прямо из горлышка, стыдливо прикрываясь пакетом. Морок постепенно отступал. Проявился серый контур забора и полустертая надпись времен сухого закона «…Резвость — норма ж…» Степан выдохнул и отхлебнул еще.

— Тест не проходит. Перципиенты реагируют парадоксально.

— Повысить напряжение. Сменить целевые ориентиры.

Дэн Стоктон ненавидел поезда. Бренчащие железяки, узкие душные камеры, сволочи попутчики. А уж после вчерашнего он ненавидел этот мир в целом.

«Бойцовые чижики» отыграли программу и собирались слегка посидеть. Виски, потом пиво, потом девчонки подсели. Дальнейшее тонуло в тумане. Кажется, Майк привел парня из Санкт-Петербурга и он поделился невиданной в Неваде махоркой и сушеной рыбой. Всплыло и растеклось эхом «вобла-бла-бла-бла». Сумбурно мелькали лица, и был еще пастор. Откуда он взялся в кабаке? Припоминалась черная сутана и как Дэн доказывал, что чудеса творить не фокус, чудеса он и сам умеет делать, была бы публика. «А ты поди, докажи», — встревал в разговор Майк и тянул Дэна на площадь.

Что они делали на площади, мозг решительно отказывался вспоминать. Что-то, связанное с пивом и этой, «воблой».

Оставив попытки восстановить былое, Стоктон с усилием сел и прислушался к себе. Организм еще не очухался, даже в туалет не хотелось. Хотелось немедленно умереть.

Вагон качнуло. Дэн со стоном рухнул на полку…

…и не видел, как летающая платформа зависла возле поезда, накрыв радиозону над его купе.

Само по себе включилось радио. Передавали легкую музыку. Звуки впивались Дэну в мозг, но встать и выключить было выше его сил. После музыки пошли новости. «Говорит радио Невада. В Карсон-сити полдень. Сенсационные новости: святые в Лас-Вегасе! Известный гитарист одной банкой пива и одной рыбой напоил и накормил толпу народа. Подробности о гастролях „Бойцовых чижиков“ после сигналов точного времени. Бип, биип, биииип, биИИИП…»

На шестой «бип» Дэн сломался. С отчаянным криком «Что я тебе сделал, подонок!» он вскочил и выдрал динамик вместе с проводами.

— Удаленный контакт прерван. Прошу разрешения на личное воздействие.

— Запрос принят. Смена перципиента. Передаю координаты. Уровень информированности: шесть.

Одноколейка тянулась к плантации сквозь тропический лес. Ржавые рельсы, никогда не знавшие паровоза, еще служили человечеству и лично Риккардо Альгараньясу, профсоюзному лидеру сборщиков коки. Напевая задорную песню «Кока но ес кокаина… ялалла, Боливия!», он ловко управлял дрезиной на моторном ходу. Дорога спустилась в низину, деревья сдвинулись, закрыли Риккардо от солнца, так что он до самой опушки…

…не обнаружил, что по травянистой насыпи рядом с тенью дрезины и самого Риккардо скользит еще одна тень.

Они возникли на рельсах внезапно, как в кошмаре. Тормозить было поздно. Риккардо заорал что-то про свиней и мадонну и попытался вывернуть руль. Если бы дрезина могла говорить, она бы рассмеялась. Пришельцы, однако, не понесли видимого урона и продолжали маячить в полуметре от Альгараньяса.

— Здравствуй, человек, — сказали они стереоскопическим голосом Дарта Вэйдера из «Звездных войн». — Мы несем тебе весть.

Риккардо остановил дрезину, сел на платформу, свесил ноги и принялся обмахиваться шляпой.

— Амигос, — сказал он, когда колени перестали дрожать. — А что бы нам не встретиться в баре?

— Мы говорим с теми, кто держит железный путь. Ты выбран Наместником на Земле. Три кандидата не прошли тест. Тебе надо стараться. Не будет Наместника — утилизируем планету.

Слово «утилизируем» вызвало неприятные ассоциации с полицейской операцией, когда утилизировали побочную продукцию плантации коки. Семья Альгараянса потеряла тогда несколько миллиардов песо. Риккардо надел шляпу, застегнул рубашку на верхнюю пуговицу и решительно сказал:

— Ну, давайте сюда ваш тест.

Солнце садилось к закату, когда Риккардо вбежал в гостиную старого колониального особняка.

— Мама, — закричал он. — Я видел пришельцев!

Донна Лора отложила вязание и внимательно посмотрела на сына.

— Нельзя так много времени проводить на плантации, — сказала она мягко. — Ты надышался испарениями.

— Мама, говорю, я их видел. Вот знак, смотри! — Риккардо положил на столик голубоватый кристалл с искрящимися гранями. — Пришельцы сказали, что я буду наместником Великой Галактической Империи. Они сделают так, что меня выберут президентом страны, потом я встану во главе Латинской Америки, потом мы победим исламские страны и я буду управлять всей планетой! Я сказал — да, так и будет. «Молодец, амиго, — сказали пришельцы. — Ты настоящий лидер!» Они дали мне знак и велели ждать указаний.

Донна Лора всплеснула руками.

— Мой сын будет марионеткой у чужаков!

Риккардо нахмурился. Именно эту мысль он старательно отгонял, мечтая о мировой власти.

— Но… Земля может сгинуть в огненном вихре… мне так сказали…

Донна Лора взглянула на сына поверх очков. Риккардо смутился.

— Да нет, собственно. Заветы несгибаемого Че и великого Фиделя живут в моем сердце. Как и прежде… Ну и вообще, плевать я хотел на пришельцев. Вот!

Он бросил кристалл на пол и растер каблуком.

— Ах, выдумщик Рикки, — сказала донна Лора и взялась за спицы. — Надо тебе жениться.

— Надо, — согласился он. — Холостых в президенты не выбирают.

— Дефект контакта. Смена перципиента.

— Объект вне зоны доступа.

— Прошу разрешения на глобальное воздействие!

— Запрет. Запрет. Запрет. Внимание, объект доступен. Включаю.

Ничто так не усмиряет человеколюбие как утренняя поездка на трамвае в будний день. Аглае Петровне два раза наступили на ногу, три раза заехали по ребрам и толкнули несчетное количество раз. Вдобавок, какая-то генеральша намоталась пуговицей на любимый платок — подарок самого Бен Ладена. Или президента Америки. В общем, кого-то из них.

— Что Вы все снуете, — заметила ей Аглая Петровна. Генеральша глянула с прищуром, как на говорящую вошь, и не удостоила ответа. «Ее следует поставить на место, императрица», — зашептали голоса в голове.