Павел Михненко - Затянувшийся арест

Павел Михненко

ЗАТЯНУВШИЙСЯ АРЕСТ

Огромный корабль чинно наплывал на иллюминатор, постепенно закрывая собой весь обзор.

Синяя полоса на борту и мигающие маячки выдавали в нём полицейский патрульный крейсер. Судя по многочисленным вмятинам, оставленным на его некогда глянцевых боках мелкими метеоритами, корабль возвращался из длительного рейда за пределами Солнечной системы.

Всё верно. В моём полётном листе так и указано: двадцать третьего января, в двенадцать ноль-ноль по стандартному времени прибыть в сектор «Юпитер-0508-М» для приёма непрессованного, непакетированного мусора от базового патрульного крейсера службы галактической полиции "Оазис".

Ну вот он — этот самый «Оазис», болтается на орбите Юпитера. Ящик-ящиком! Не поймешь, где у него швартовочные узлы, где капитанский мостик… Я вообще не люблю иметь дело с полицией. Нет! Проблем с законом у меня нет, просто как-то не по себе бывает, когда швартуешься у такого вот айсберга. Ощущение — словно в клетку с тиграми заходишь. Хотя, скорее всего, на крейсере сейчас всего два бодрствующих «тигра» — старпом и дежурный, остальные всё ещё в анабиозе после многомесячного перелёта от Нептуна.

По инструкции экипаж просыпается только после того, как корабль пересекает орбиту Марса. Ну что ж, тем лучше…

— Мусоровоз МП-13-666, ответьте полицейскому крейсеру «Оазис»! Ну и номерок у тебя, земляк…

В динамике внешней связи послышался дребезжащий смешок. Подумаешь, номер как номер. Каждый считает своим долгом либо посмеяться, либо, что ещё хуже, посочувствовать. Я нажал кнопку на переговорной панели:

— Слышу вас хорошо, «Оазис». Оператор Рассел Акофф, служба утилизации отходов.

— Старпом крейсера капитан Дафт. Как дела, сынок? Ты почему видеосвязь не включаешь?

— Дела в порядке, капитан. Спасибо. А видеосвязь на этой модели мусоровоза не предусмотрена, — ответил я.

— Ну, конечно, с таким-то бортовым номером… — снова раздался смех. Старпом явно был в хорошем настроении. Ещё бы возвращение домой после полугода скитаний по задворкам обитаемого мира. И что они там патрулируют?..

— Разрешите швартовку, капитан? — решив не реагировать на колкости, спросил я.

— Да уж будь добр, пришвартовывайся, а то ведь нас с нашим мусором дальше третьей контрольной базы не пустят. А нам сынок, знаешь, как домой охота?..

Изголодавшийся по общению с новым человеком старпом не закрывал рта все время, пока я подводил мусоровоз к швартовочному узлу, стыковался и выравнивал давление. Наконец, все подготовительные процедуры были закончены, и я доложил о готовности включить систему забора мусора.

— Зайди к нам, сынок, — вкрадчиво произнёс старпом.

Что за ерунда? Чего я там забыл?

— Спасибо, капитан, но время, как говорится… — начал я вежливо отказываться.

— Зайди! — не терпящим возражения тоном повторил полицейский.

Я на всякий случай переоделся в форму, засунул в карман куртки свои документы и нажал кнопку переходного люка…

— Ну, молодец, молодец! — заросший серебряной бородой пожилой старпом долго тряс мою руку, по-отечески хлопал по плечу.

Хорошо ещё, целоваться не полез.

— Первый землянин за пять месяцев пути! Молодец. Орёл! Мусор, значит, возишь?

— Вожу, — сказал я.

Усталый дежурный с улыбкой кивнул мне, не вставая из-за своего пульта.

— Это хорошо, что возишь. Дело-то нужное, — не унимался словоохотливый старпом. — Только вот непорядок у тебя на корабле. Непорядок.

Я удивлённо вскинул брови и попытался деликатно высвободиться из объятий одичавшего за время полёта старпома.

— Передний левый габаритный фонарь… — счастливо улыбаясь, подмигнул мне старпом.

— Что передний левый?.. — переспросил я.

— Не горит! — радостно закончил старпом. Со стороны, наверное, могло показаться, что старый нотариус — друг семьи — весело сообщает молодому наследнику о привалившем богатстве.

Предвидя неладное, я вежливо пожал плечами и предположил:

— Лампочка, наверное, перегорела.

— Скорее всего, — согласился капитан.

— Эти лампочки перегорают в самый неподходящий момент. А ведь летать с неработающим габаритным сигналом строго-настрого запрещено. Инструкция!

— Конечно, — живо согласился я. — Как только прибуду на базу, сразу же вызову техника.

В глазах моего разговорчивого собеседника блеснуло удивление вперемежку с досадой:

— Ну, на какую базу? Сынок, что ты? Как же ты полетишь-то? Не положено! Сейчас же почини! — он наклонился к моему уху и горячим шёпотом добавил: — А мы с дежурным сделаем вид, что ничего не заметили и не станем выписывать тебе штраф.

Вот тебе и клетка с тиграми! И двух неспящих на этом корабле оказалось достаточно, чтобы испортить мне всю рабочую смену!

— Господин капитан, как же я починю? — начал я, улыбаясь. — Да у меня и скафандра-то нет…

Приветливое выражение лица старпома в одно мгновение сменилось профессиональной маской суровости:

— То есть как нет скафандра? Согласно пункту два статьи сто сорок шесть инструкции по полётной безопасности…

— Я имею в виду, что скафандр у меня конечно же есть… — прижав руку к сердцу, начал оправдываться я. — Без скафандра ведь в полёт нельзя… Согласно пункту два статьи сто сорок шесть… Но он неисправен…

— Неисправен скафандр? — ледяным голосом спросил капитан и сделал шаг назад, выходя на дистанцию официальной беседы.

— Клапан у него… — упавшим голосом попытался я закончить оправдательную речь, но смолк под свинцовым взглядом полицейского. Повисла невыносимо долгая пауза. Старпом буравил меня взглядом из-под мохнатых бровей. Его рука механически поглаживала седую бороду. Дежурный повернулся к нам и с интересом наблюдал за развитием событий.

Наконец, суровый блюститель закона прервал затянувшуюся паузу, которая, очевидно, играла воспитательную роль, и сказал:

— Что же, господин Акофф, приходится констатировать, что вы дважды нарушили инструкцию. И я, как официальный представитель закона в этом секторе космоса, принял следующее решение…

У меня появилось неприятное ощущение в центре живота.

— Мы выдадим вам один из наших запасных скафандров… — продолжил старпом, — у вас ведь пятый размер?

— Так точно! — с непонятно откуда взявшейся военной чёткостью ответил я.

— Вы выйдете в открытый космос и отремонтируете габаритный фонарь. Надеюсь, вас учили этому. Скафандр мы вам оставим… на память. Но по возвращении на Землю я немедленно сообщу вашему руководству о нарушениях.

— С-спасибо… — выдавил я из себя.

Не было печали!..

Меня, как преступника, отвели в технический модуль, где я под пристальным и все ещё осуждающим взглядом неугомонного старпома влез в скафандр.

Кстати, для этого мне пришлось раздеться до нижнего белья (опять эта чёртова инструкция, запрещающая надевать скафандр прямо на одежду). Как ни странно, но на полицейском крейсере нашлась и запасная лампа для габаритного фонаря. Старпом напутственно похлопал меня по наплечнику и почти втолкнул в переходную камеру.

Не сказать, что я впервые в жизни выходил в открытый космос. Конечно же нас учили этому в школе мусорщиков, да и потом мне пару раз приходилось выползать на корпус мусоровоза и тяжёлым молотком выбивать вечно застревающий штифт на люке погрузочной камеры. Но все эти выходы происходили на земной орбите, где совсем рядом — протяни руку и достанешь — родная планета подставляет тебе свой голубой бок. А чуть поодаль беззаботно крутятся гигантские колёса орбитальных станций да суетятся юркие корабли. Здесь же весь обзор занимал мертвенно-жёлтый диск Юпитера да за спиной болтался неуклюжий полицейский "холодильник"…

Корпус моего старенького мусоровоза слегка подрагивал, как живой. Видимо, дежурный, не тратя понапрасну времени, включил пневмосистему загрузки отходов. Интересно, а инструкция позволяет закачивать мусор в то время, когда на корпусе работают люди? Надо будет полистать её.

Я закрепился на левом борту и достал инструменты. В этот момент корабль тряхнуло сильнее обычного: наверное, пневмосистема крейсера втолкнула в чрево моего мусоровоза какой-то тяжёлый предмет. "Никак от старого дивана избавились", — ехидно подумал я.

К счастью, мне довольно быстро удалось поменять перегоревшую лампу, и уже через полчаса я без приключений вернулся на полицейский крейсер. Старпом Дафт встретил меня как героя… нет, скорее, — как блудного сына, страданиями искупившего свою вину и возвратившегося в родное гнездо. Мне даже показалось, что в его глазах блестят слёзы гордости и умиления… Не слушая безудержную болтовню старика, я быстро переоделся в свой форменный комбинезон, подхватил подаренный скафандр и нырнул в люк переходной камеры.