Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2

Это было настолько страшно и в то же время завораживающе, что Тави невольно забыла обо всём на свете, даже о предупредительном вскрике Акциума. Очнулась она, только когда крышка каменного саркофага тяжело грянулась оземь, расколовшись при этом на тысячи мелких кусков.

– Тави! – взревел маг.

Из гроба медленно поднималось жуткое существо, чёрное, безликое, с парой горящих пламенем глаз; трепетали короткие крылья, заменявшие созданию руки. Взгляд бестии упёрся прямо в девушку; её обдало волной зловонного жара, так что на миг помутилось сознание.

Чтобы стать истинной Вольной, умеющей ловить стрелу в полёте, нужна кровь. Но и наука их многого стоит. Во всяком случае, Тави не потеряла сознания, как какой-нибудь простой хуманс на её месте, и не оцепенела от ужаса. Лёгкий меч Вольной так и заплясал в её руке.

– Не подпускай её ко мне! Не подпускай! – орал Акциум.

Тави не отвечала. Бестия не двигалась, пристально глядя на неё своими алыми буркалами. Разумеется, это были не звериные глаза. В них читался разум – не злой, не кровожадный, не извращённый, просточужой, чужой настолько, что никакие мудрецы Северного Мира никогда не смогли бы с ним договориться. Для такого и дважды два – пять, как говорит пословица.

В чудище Тави ощущала и магию. Очень старую, могучую, созданную, наверное, в самый первый миг, когда этот мир обрёл свою плоть, покинув раскалённую утробу Матери Богов, как верили Вольные.

Однако нападать первой тварь не спешила. Красные глаза всё время норовили повернуться к чародею. Похоже, внимание ожившей бестии больше занимал именно маг, а отнюдь не девчонка с мечом.

И где-то очень-очень глубоко в собственной памяти молодая волшебница чувствовала, даже больше – знала, что в своё время этому созданию пришлось выдержать не один бой именно с такими, как она – созданными для убийства, посвятившими всю свою жизнь убийству, для него взращёнными и выпестованными, владевшими своим ремеслом, быть может, даже лучше, чем нынешние Вольные. Тварь знала, что такое отточенная сталь в человеческих руках. Но ещё лучше она знала, что такое заклятье в устах чародея.

Шипастый хвост щёлкнул возле самых глаз Тави, девушка едва успела отпрянуть. Тварь атаковала настолько стремительно, что, окажись на месте волшебницы даже самый ловкий и сильный воитель, человек, Дану, эльф или даже гном, лежать бы ему среди древних костей со снесённой напрочь головой, потому что хвост у бестии заканчивался самым настоящим обоюдоострым костяным клинком, и, Тави готова была поклясться, этим клинком её противник с легкостью пробил бы навылет любые доспехи.

Она метнулась в сторону, закрывая мага собой. Меч распластался в ответном выпаде. Всё тело отозвалось вспышкой мгновенной боли, но школа Вольных есть школа Вольных: школа, где тебя безжалостно калечат до тех пор, пока связки не обретут поистине нечеловеческую подвижность. Так вывернуть руку (едва не выдрав её из собственного плеча) смог бы только Вольный.

«Эх, Кана бы сюда… Но хоть я за него посчитаюсь!»

Сверкнувшее серебром лезвие вспороло складки чёрной мантии на боку существа. Запузырилась выступившая из раны тёмная кровь – кажется, она кипела на воздухе. Тварь конвульсивно дёрнулась, однако не отступила.

Разумеется, противник Тави и не помышлял о рукопашной (хотя бы по причине отсутствия рук). Бестия располагала куда более мощным оружием.

Уродливый чёрный выступ, что изображал голову, наискось пересекла алая трещина – вроде как бы рот.

– Emeriss aynomerr! – это было сказано неожиданно звучно и сильно. И в тот же миг ноги Тави оторвались от пола. Девушку швырнуло к дальней стене; заклятье твари она отбить не сумела, лишь в последний миг ей удалось несколько смягчить удар спиной о бревна.

– Тави! – взвыл Акциум. Бестия соскользнула на пол и, с хрустом давя старые кости, направилась прямиком к нему.

«Черпай Силу, девочка, когда чувствуешь, что дело плохо. Потом это может обернуться чем-то ещё худшим, но голову надо спасать не потом, а сейчас», – вспомнились Тави слова её самого первого Учителя. Не слишком опытный волшебник может упустить контроль над стихией – и тогда пиши пропало.

– Emeriss aynomerr! – неожиданно для самой себя выкрикнула Тави, содрогаясь от жестокой внутренней боли – черпать Силу даже из проходящего через курган её мощного потока было истинной мукой.

Emeriss aynomerr, слова эти не были бессмыслицей. Древний, первичный язык самых старых магов, и по сей день составляющий основу словесных форм для заклятий Радуги; правда, магией слова теперь пользовались очень мало, но сам принцип забыт не был.

Так вот, значит, откуда всё пошло!..

Заклятье Тави сработало как должно. Тварь отшвырнуло обратно на саркофаг, падая, она сокрушила спиной жёсткое каменное ложе. Тави немедля прыгнула следом, несмотря на красные круги в глазах. Она боялась поверить в такую удачу. Тварь пользуется старыми заклятиями Семицветья! Ну, тогда это будет не слишком тяжёлый бой… И зря Акциум так волнуется…

Сверкнул меч, остриё его уже летело к горлу создания, однако, даже полуоглушенная, тварь успела ударить хвостом. Не в полную силу, но Тави всё равно отбросило вбок. Девушка перекатилась через плечо и, стараясь не обращать внимания на боль в левой лодыжке, вновь шагнула вперёд. Она чувствовала – сейчас последует второй магический удар, готовилась его парировать и одновременно плела свой собственный.

Два потока враждебной друг другу магии столкнулись прямо посреди крипты, на мгновение озарив всё вокруг яростной вспышкой. Тави ударила потоком чистого пламени, не мудрствуя лукаво и не тратя время на сложные мыслеформы, позволявшие, к примеру, заставить противника попросту проглотить огненный шар, а в разлетающихся спиралях огня, уже осквернённого вражьей нечистотой, ей почудились какие-то клешни, жала и щупальца – тварь успела наколдовать монстра.

От столкновения враги отлетели в разные стороны. А вот Акциум стоял по-прежнему неколебимо, с невероятной быстротой меняя заклятие за заклятием, одно волшебство за другим; смутные видения на миг вытесняли вид заваленной костями крипты, какие-то исполинские миры, по которым катились громадные огненные валы, испепеляя всё, и живое и неживое, сжигая даже песок и камни, так что оставалась лишь раскалённая, текучая подложка континентов; потом – какие-то громадные шары в ночном небе, неподвижно висящие среди чёрной пустоты; потом – марширующие армии; кто был в их шеренгах, Тави разглядеть не удалось…

Маг стоял, погрузившись в транс. Его волшебство стало поистинеглубоким, он не видел и не слышал ничего вокруг; его и впрямь сейчас надо было защищать от всего, он не справился бы даже с комаром.