Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2

Сидри стоял в одной из вершин гексаграммы. Заскорузлые пальцы гнома трепетно держали заострённый сверху самоцвет, красный как кровь. Сейчас камень дремал, однако в глубине его нет-нет да и перемигивались тревожные искорки. Камень тоже ждал, ему надоело бездействие.

Пятеро других гномов-волшебников тоже встали по местам.

– Начинаем, – хрипло сказал Сидри.

Пальцы Фесса ещё сжимали бесполезную глефу. Он стоял, прижимаясь спиной к ржавому железу, стоял, оцепенев и впрямь не в силах пошевелиться или хотя бы крикнуть. Клубящийся мрак изверг из своего злого чрева нечто, истинное порождение Тьмы, той Тьмы, что наступает, когда человеческий взор навеки смежается Смертью.

Деталей Фесс не мог ни разглядеть, ни запомнить, ни тем более осмыслить. Бросились в глаза какие-то колышущиеся полотнища по бокам – не то крылья, не то… да ещё метнулся из стороны в сторону длинный шипастый хвост. Глаз твари – самого уязвимого места – Фесс не видел. Он просто понимал, что сейчас умрёт, причем умрёт куда более лютой смертью, чем способен себе представить.

Он судорожно пытался отыскать хоть какую-то зацепку, малейшую щель в броне твари, щель, куда он смог бы вогнать наспех сотворённое заклятие, – безуспешно.

«Если умирать – то хоть не как барану!»– нашёл он силы подумать. Честно попытался поднять глефу для защиты. Напрасно – руки его не слушались. А между тем среди чуть рассеявшейся тьмы показался свернутый тугой спиралью хвост бестии, увенчанный острым жалом на конце.

«Сейчас ударит… и конец, – мелькнуло у него в голове. –Мама!.. За что, я же не хочу!!!»Инстинктивно Фесс подался чуть в сторону, вжавшись в угол между стеной и железной створкой, как будто это могло его защитить.

Тварь ударила. И магически, и внезапно распрямившимся шипастым хвостом. Правый бок Фесса обожгло болью, его швырнуло на стену, едва не размазав по камням… однако двери пришлось куда хуже – она рухнула. Тварь удовлетворённо закурлыкала и поплыла к проходу.

Ноги оказались быстрее мысли. Фесс бросился бежать, да так, что ветер взвыл в ушах. Он ещё не мог поверить в собственное спасение, не успел даже подумать, как это бестия ухитрилась промахнуться с такого ничтожного расстояния, ведь била-то не просто так, а в упор!..

Он бежал, ничего не видя, забыв обо всём – даже о том, что не удалось попасть домой, в Долину, и едва ли тварь была настолько ловка, что успела мгновенно перехватить всю Силу, посланную им в заклятье. Он не видел разбегавшихся с криками легионеров, не слышал свиста стрел – арбалетчики Суллы лишний раз доказывали свою стойкость и меткость, – он просто бежал, спасая жизнь, потому что чувствовал – теперь невидимые глаза твари следят только за ним. За ним одним.

Казалось, лёгкие сейчас лопнут, не в силах выбросить из себя сжигаемый телом воздух. Казалось, ноги сейчас подкосятся и мышцы сорвутся с костей от неистового бега. Нужно было повернуться и сражаться – однако ужас, куда сильнее, чем все прочие страхи мира, гнал Фесса вперёд, словно изнеженную барышню от мыши. Его, воина Серой Лиги, рождённого в Долине!..

Каменная стена очень некстати выставила вперёд угловатое плечо. Фесс со всего размаха налетел на него, покатился кубарем – правда, так и не выпустив оружие. Больно ударился локтями и боком, однако это, как ни странно, помогло избавиться от наваждения. От вырвавшегося на свободу чудовища его отделяла шеренга легионеров – солдаты сдвинули щиты и выставили копья. С верхних этажей тех флигелей, где не разгулялся огонь, часто и метко стреляли арбалетчики.

Фесс со всей силы хлестнул себя по щеке – чтобы до крови, чтобы больно, чтобы ноги наконец остановились. От стыда впору было повеситься.

Да что же это с ним такое случилось?! Так бежать… Как теперь он посмотрит в глаза Кларе Хюммель?

Тем более что тварь, похоже, не обращала на него никакого внимания. Теперь, когда она вырвалась в полуосвещённый пожарами двор, стало видно, что бестия вовсе не так уж велика, как могло показаться в первый момент. Конечно, куда выше человека, но это всё-таки был не призрак, не творение Ночи, у него имелось тело, в чем-то даже похожее на человеческое, во всяком случае, с двумя ногами. Правда, там, где полагалось быть рукам, полоскались два мягких чёрных крыла.

За плечами создания развевался настоящий плащ из клубов чёрного же дыма, шеи не было, голова, казалось, росла прямо из плеч. На аспидно-чёрном лице – или морде? – ярко горели два красных глаза. С шипением свивался и развивался длинный, усеянный острыми шипами хвост.

Не обращая внимания на людей, тварь запрокинула голову, глядя в ночное небо. Дым пожаров, как по волшебству, стал тотчас рассеиваться, открылся подсвеченный снизу огнём плотный облачный покров. Тварь закружилась на одном месте. Точно полы плаща, взметнулся и поплыл вокруг неё дымный шлейф; и облака над крепостью тотчас отозвались, закружились, поплыли, их пелена рвалась – и вот вниз глянули колючие осенние звёзды.

Кто-то из легионеров поднял копьё. Центурион тотчас огрел дурака по уху. Похоже, вырвавшейся на свободу бестии не было никакого дела до толпящихся вокруг двуногих.

«И чего, спрашивается, я её так боялся?» – со стыдом подумал Фесс.

Плеснули чёрные крылья, внезапно удлиняясь, обретая силу, – чудовище взмахнуло ими, поднимаясь в воздух. Резкий и громкий визг заставил людей невольно зажать уши. Уродливое создание быстро удалялось от земли, несколько мгновений – и оно уже выше туч. Разрыв в облаках тотчас же начал медленно сходиться.

Ноги у Фесса подкосились. Весь покрытый потом, он сел прямо там, где стоял, – после всего случившегося силы оставили его.

Посланцы Императора, продолжавшие упорно выполнять данный им приказ, так его и нашли.

– Быстрее, Тави! – крикнул маг от дальней стены могильника. – Быстрее, иначе их тут будет целая свора!

Насыщенный древним волшебством, воздух крипты дрожал от заклятий Акциума. Маг работал поистине виртуозно, жест, слово и мысль смешивались воедино; Тави могла уловить лишь слабые отзвуки, заметить лишь отдалённые тени, но и того, что она видела, было достаточно.

А ещё она видела, как где-то совсем-совсем рядом, не в безднах и не в высотах, не тут и не там, а именнорядом, медленно распахивается кипящая неисчислимой ратью пасть не пасть, пропасть не пропасть, и бесконечные ряды белёсых безликих фигурок стремительно меняются, обретая плоть и форму.

Это было настолько страшно и в то же время завораживающе, что Тави невольно забыла обо всём на свете, даже о предупредительном вскрике Акциума. Очнулась она, только когда крышка каменного саркофага тяжело грянулась оземь, расколовшись при этом на тысячи мелких кусков.