Ник Перумов - Воин великой Тьмы (Книга Арьяты и Трогвара)

Целый рой смертоносных клинков и прочего со свистом резал воздух, нацеленный в почему-то оставшегося на месте врага, когда меч Трогвара с шипением врезался в уже источенный зеленым огнем железный засов на двери камеры.

И тут воздух вокруг юноши словно бы взорвался, заплясали длинные гирлянды причудливых голубых и синих огоньков, и в подземелье грянул чей-то сухой, властный голос:

Выходи! Выходи, Арьята! Это я, Маб!

Словно во сне Трогвар видел привставшего с колен Атора с разинутым ртом, позабывшего даже о терзавшей его боли, замерших воинов в черном и гневно воздевшую сжатые кулачки Владычицу.

Она не достанется тебе, ты, старуха Маб, — вырвалось у Хозяйки Халлана. — Она моя, а ты проклята Молодыми Богами и Перворожденными!

Эльфам следовало бы чуть больше подумать, прежде чем они отдали тебе всю эту страну! — грянуло в ответ. — А Арьята уже моя. Мне было не пробиться сквозь твои барьеры, но этот юноша сокрушил их. Арьята!

И из отворенной усилиями Трогвара камеры медленно вышла женщина.

Среднего роста, очень бледная, облаченная в жалкие лохмотья, едва прикрывавшие наготу, она шла, точно слепая, прямо на Владычицу, ничего,-похоже, не видя вокруг себя.

Да сюда же! Сюда? — Незримая рука рванула названную Арьятой женщину вверх, прямо в зеленую мглу, открывавшую проход через перекрытия. Мгновение

— и узница исчезла.

А-а-й-ер-аргх! — вырвался из груди Владычицы дикий, поистине нечеловеческий крик. Лицо ее страшно исказилось в запредельном усилии — она словно бы взывала к кому-то.

И призыв ее был услышан. У Трогвара волосы встали дыбом, когда он увидел, что камни стен зашевелились, оживая, появились широкие длинные крылья, поджарое львиное тело, птичья голова с длинным хищным клювом…

Весь в клочьях зеленого тумана, громадный грифон, сотворенный из камня чарами Владычицы Халлана, тяжело встряхнулся, присел — и одним длинным прыжком рванулся вверх, в погоню за ускользающей добычей…

Мгновение — и над головами вновь был прежний мрачный изгиб покрытого плесенью свода. Только теперь Трогвар обнаружил, что голубые и синие светлячки плясали вокруг него недаром — вся разнообразная метательная снасть черных воинов валялась на полу, не причинив ему никакого вреда. Прежде чем враги успели опомниться, он со всех ног бросился прочь, а вслед ему неслись полные ярости и самых черных проклятий крики Владычицы и Атора.

Вперед, вперед и только вперед, коридоры, лестницы, ступени, повороты, наверх, наверх и только наверх, мимо черных тюремных дверей, мимо жутких колодцев, вверх, к свободе и свету, только бы не сбиться с дыхания…

Неведомое чутье помогло в ту ночь Трогвару отыскать дорогу наверх. Стертые лестничные марши вывели его в конце концов к толстой решетке, за которой несли караул двое гвардейцев Владычицы.

Эй! Отворите! — крикнул им Крылатый Пес, не придумав в тот миг ничего лучшего, — погоня висела у него на плечах.

Ты что это там делаешь, а? — протянул один из стражей, рослый гвардеец со связкой ключей на поясе. — Как это ты туда попал? Ну-ка, бросай сюда мечи, тогда откроем. И без глу…

Это оказались его последние слова. Вне себя от отчаяния, Трогвар метнул одну из своих звездочек сквозь прутья решетки. Высокий воин упал, хрипя и хватаясь за пронзенное горло. Такая же судьба постигла второго стража мгновением позже…

Так, против своей собственной воли, Трогвар убил двух ни в чем не повинных людей, даже не вдумавшись, пока решал нехитрый вопрос: кому из нас жить — мне или им?!

Он успел вырвать ключ из замочной скважины в последнюю секунду. На то, чтобы запереть дверь, времени уже не оставалось, и он помчался через какие-то дворцовые кухни, прачечные, кладовые, сшибая с ног подвернувшихся испуганных слуг: дорогу он выбирал совершенно наугад. И все время чувствовал за собой висящую на плечах погоню.

Как безумный, он выскочил из какой-то боковой двери дворца. По счастью, охранявшие ее гвардейцы оказались из отряда Капитана Умбато и немного знали Трогвара. Несколько секунд потребовалось на то, чтобы добежать до коновязи и вскочить в седло первой попавшейся лошади.

Он галопом помчался по хмурым, залитым тьмой улицам, перемахивая через расставленные по углам рогатки под заполошные крики ночных сторожей. Трогвар надеялся, что тревога еще не объявлена и через городские ворота удастся прорваться без боя…

Оказалось, что он жестоко ошибался. Очевидно, у Владычицы имелись иные способы передавать свои приказы, нежели при помощи гонцов или даже быстрых голубей. Тяжелые створки городских ворот были наглухо закрыты, и добрых два десятка копейщиков уже ждали его в полной боевой готовности, выставив навстречу Крылатому Псу настоящий частокол пик с широкими и острыми наконечниками.

«Конец!» — мелькнула паническая мысль, словно холодным ножом резанувшая по сознанию.

И верно, именно этот страх заставил дремавшие в глубине его существа силы вновь пробудиться к действию. Выглядело это так, словно бы чьи-то руки вцепились в запястья Трогвара и заставили с силой ударить по ушам его лошадь. Несчастное животное вскрикнуло — не заржало, а именно почти что по-человечески вскрикнуло высоким, режущим душу отчаянным криком — и. словно безумное, прыгнуло прямо на выставленные копья.

Пять или шесть блестящих наконечников вонзилось коню в бока и грудь, однако, пока копейщики пытались выдернуть древки из повалившейся туши, Трогвар со всего размаха прыгнул на них, перелетев через голову упавшего скакуна. Его мечи с привычным свистом рассекли воздух, вновь начав кровавую работу. Все решали секунды. если копейщики не растеряются, дружно развернутся…

Однако они не успели. Трогвар успел зарубить четверых, прежде чем края строя начали сходиться. Путь свободен… но еще предстояло отодвинуть тяжеленные засовы — здоровые железные болванки, каждый весом не меньше лошади. Уж тут-то Трогвару точно было не успеть; можно бросить мечи и подставить горло милостивому, избавляющему от мучений удару… если, конечно, эти воины не пожелают расплатиться с ним за погибших товарищей как-нибудь по-иному. Однако, прежде чем душная слабость успела разлиться по телу, ноги донесли Трогвара до самых ворот, и он со всего размаху ударил кулаком по торцу сначала одного засова, а затем второго.

Очевидно, странная сила еще жила в его руках, потому что неподъемные стальные брусья вылетели из гнезд и грянулись оземь; один пинок ноги отворил створку ворот, для чего обычно требовались усилия трех-четырех сильных мужчин.

Прочь, туда, в спасительную тьму, где не горят эти отвратительные факелы!

Трогвару вновь повезло — почти у самых ворот расположился лагерем большой купеческий караван, не успевший засветло войти в Дайре. Смирно стояли лошади, конюхи только-только принялись расседлывать их… Внезапно вынырнувший из темноты молодой воин с двумя окровавленными мечами молча вырвал повод. У остолбеневшего паренька-слуги, вскочил в седло и, как безумный, погнал коня прочь… Прежде чем выбежавшие из ворот города стражники и купеческая охрана взялись за луки, беглец растворился во мраке.