Ник Перумов - Воин великой Тьмы (Книга Арьяты и Трогвара)

В следующий миг Трогвар и Атор сшиблись — в призрачном зеленоватом мерцании, под влажными, заплесневевшими сводами, в глубоких подземельях, где не оставалось места для хитроумных обходов и маневров, а можно было лишь рубиться лицом к лицу. Трогвара жгло черное бешенство. Все, во что он верил, было попрано. Все вокруг него оказалось подделкой, миражом, вражьим вымыслом. В тот миг он еще не имел времени подумать, что обманут не только он один, ной весь народ Халлана; слепо веривший в справедливость новой Владычицы…

С лязгом сшиблись мечи. Помня страшную силу Атора, Трогвар старался отклонять меч врага, чтобы сокрушительные удары не сломали его собственные ноэры, однако это удавалось не всегда.

Ур-р-ра! Р-р-ра! У-ох! — С хриплыми вскриками-выдохами Атор крестил и так и эдак своего отступавшего и уклонявшегося противника, который на этот раз не мог обратиться к рецептами советам «Врат Холмов»: Крылатый Пес мог рассчитывать только на свою ловкость.

Убей его, Атор! Убей! Ну убей же! — достиг сознания истошный крик Владычицы; а стражи по-прежнему нигде не было видно…

Трогвар защищался лишь с огромным трудом и — как и в первом их поединке — лишь ценой полного отказа от атак. Благодарение богам, у него короткие мечи, и хоть эго и мешает подобраться к Атору ближе, зато нет риска задеть низкий каменный свод…

Шаг за шагом Трогвар отступал в темноту, все дальше и дальше от заветной двери. Краем глаза он еще успевал замечать какие-то пассы, что совершала Владычица, явно готовясь наложить еще какое-то заклятие. Хотя Крылатый Пес еще не был ни разу задет, в сознание начал вползать предсмертный холод. Сколько он еще сможет отступать? Когда нерадивые стражники наконец разберутся, что к чему, и окажутся здесь? И ведь тогда ему хватит одного-единственного удара в спину…

Атор рычал и хрипел, словно древнее чудовище, однако это отнюдь не было дыханием выбивщегося из сил, уставшего человека — он ненавидел Трогвара ничуть не меньше, чем тот его, и ярость не могла не прорваться наружу хотя бы в этих звуках, более достойных терзающего добычу волка.

Однако отступать дальше уже бессмысленно. Так называемого «благоприятного момента», ожиданием которого так часто грешат молодые бойцы (и вследствие чего столь часто проигрывают), могло так и не представиться. Да, воистину, защищаясь, боя не выиграешь.

Ноэр Трогвара коротко свистнул; удар слева-сверху по опускавшемуся после очередной атаки мечу Атора, и второй клинок Крылатого Пса быстрее, чем бросок леопарда, устремился в открывшуюся брешь.

Атор лишь коротко усмехнулся, легко отбрасывая наглого мальчишку.

Трогвар отступил на два шага, споткнулся и упал на спину с коротким стоном, непроизвольно выронив даже правый меч… — Убей его! — вновь донеслось до него. Атор с рычанием прыгнул, занося меч и собираясь покончить дело одним ударом; верно, ненависть окончательно ослепила его, а может, Трогвар притворялся достаточно искусно…

Его правая рука, выпустившая меч, успела схватить увесистый и острый камень, когда-то, очевидно, отвалившийся от невысокого свода. В последний момент, когда меч Атора уже почти коснулся груди Трогвара, тот резко рванулся в сторону, одновременно швырнув в лицо противнику тяжелый .гранитный осколок, то есть с точки зрения истинной бойцовской этики совершил ужасный, непрощаемый поступок, достойный лишь труса, покрывающий его, Трогвара, печным и несмываемым позором… Атор не успел уклониться. Слишком близко уже было, слишком резко швырнул в него камнем Трогвар. И хотя обладатель Белого Единорога подсознательно успел чуть повернуть голову, парностью избежать удара он уже не смог…

И тогда Трогвар прыгнул сам. Один его клинок был нацелен в горло, а другой — в живот Aropy; и до конца защититься тот не сумел. Горло, правда, осталось в целости, зато на груди появилась длинная кровавая полоса. Атор и тут ухитрился так извернуться, что колющий удар Трогвара превратился в режущий, и хотя вся грудь Атора тотчас покрылась кровью, Крылатый Пес понимал, что рана его противника не опасна для жизни.

Оба противника тяжело дышали, на. мгновение застыв друг против друга. Меч Атора вновь поднялся в защитную позицию, однако Трогвар надеялся, что такая рана должна все-таки поумерить прыть носящего знак Белого Единорога. Теперь, подобно тому как на ристалище Атор мог спокойно ждать, пока его враг не ослабнет от потери крови, следовало действовать и Трогвару.

И быть может, чудо бы и свершилось и боец всего лишь с Третьим Знаком Разряда Мастеров взял бы верх над Непобедимым, если бы не подоспели стражники и Владычица не сплела наконец новое заклинание.

Трогвар оказался стоящим возле самой двери вполоборота к Хозяйке Халлана, между ней и Атором. Шестое чувство заставило его глянуть вверх, и, словно в кошмарном сне, он увидел, как тают, окутываясь зеленой дымкой, несокрушимые гранитные блоки потолочного свода и из ядовито-болотной мглы один за другим начинают выныривать странные тощие фигуры, с головы до ног затянутые в черное.

Принцесса Арьята, отделенная от всего этого безобразия одной лишь не слишком толстой железной дверью, вдобавок уже наполовину прогоревшей, узнала бы этих черных воинов тотчас же, однако Трогвар видел их впервые, не подозревая даже, что такие существуют, ведь по его представлениям Черный Орден Койаров был давным-давно разгромлен.

В следующую секунду Трогвар понял, что, если он немедленно не уберется отсюда куда подальше, за его жизнь нельзя будет дать и старой ослиной шкуры. С величайшим трудом ему удалось отразить целый ливень стальных метательных игл, ножей и звездочек, его дважды оцарапало; а стоило его ноэрам столкнуться с мечами неведомых ему противников, как он понял, что эти Черные едва ли сильно уступят мастерством самому Атору. Оставалось только одно — бежать.

«Разруби дверь! — вдруг с дикой силой и мукой прозвучал у него в сознании срывающийся женский голос. — Руби же, руби!»

Черные воины, на мгновение отброшенные Трогваром, вновь готовились попотчевать его своими колючими и острыми гостинцами; Крылатому Псу приходилось выбирать между бегством с надеждой на спасение и неминуемой гибелью, если он потратит лишнее мгновение, чтобы рубить эту распроклятую дверь…

И все-таки где-то глубоко в его сознании гнездилась непоколебимая уверенность, что та узница там, за железной дверью, чем-то необычайно важна для него, это не просто несчастная; которую нужно освободить во что бы то ни стало… Что-то большее, много-много большее.

Целый рой смертоносных клинков и прочего со свистом резал воздух, нацеленный в почему-то оставшегося на месте врага, когда меч Трогвара с шипением врезался в уже источенный зеленым огнем железный засов на двери камеры.