Ольга Елисеева - Сын Солнца
Белая цапля билась в когтях у ястреба. Ночная охота в праздничный Йоль — нарушение всех запретов.
— Смотрите, что сейчас будет, ваше высочество. — Хрюм лукаво подмигнул Ахо, на его лоснящемся от жира лице появилось хитрое выражение. — Думаете, кто кого?
Наследник непонимающе сморгнул. Но уже в следующую минуту произошло невероятное. Со всех сторон, ударяя крыльями по верхушкам камышей, на ястреба кинулись другие цапли. Они долбили его клювами с плотоядной жестокостью. Зрелище зверства этих мирных тварей вызывало испуг.
— Они тут все сумасшедшие, — пояснил Хрюм, — от воды. Чертова жижа! Люди тоже не в себе. Вчера мой конюх с вилами бросился на жену. И заколол бы, клянусь Локки! Если б не оттащили. А третьего дня дети столкнули мать в болото. Пошли собирать клюкву. Хотели и сами поесть, а та говорит: дома. Вот они ее и пихнули в воду. — Ярл не отрываясь глядел, как цапли заканчивают рвать тушку дохлого ястреба вымазанными в крови лапами. — Неделю назад одна семья, деревенские, свела ребят в лес и оставила. Сказали: дети мешают заработкам. А заработки у них — баба гуляет, муж варит «жженку». Какие тут дети?
Принц передернул плечами. Чем, собственно, недоволен Хрюм? Люди — плесень на земле. Скотство — их естественное состояние. И то, что зло, разбуженное богами, поднимаясь наверх, возвращает их к первозданной свободе, правильно. Чем скорее они перережут друг друга, тем лучше.
— Я написал письма, как вы приказали. — Ярл порылся за пазухой и вытянул на свет факелов деревянную дощечку с нацарапанными на ней рунами. — Сегодня вечером отправлю гонцов. На нашей стороне будут многие. Всем надоела война с атлан. Люди хотят мира.
Ахо хмыкнул. Мало ли чего хотят эти отродья! Они настолько тупы, что не понимают: за миром с атлан последуют не тишина и покой, а кровавый хаос здесь, внутри страны. Но вслух он этого не сказал. Хрюм, каким бы ярым сторонником старых богов ни был, принял опального принца не просто так. В награду за помощь наследник обещал жениться на его дочери, Лив. Ярл уже мнил себя королевским тестем, не понимая, что слово, данное в преддверии наступления богов, ровным счетом ничего не значит.
Акхан проснулся на сеновале один. Дея замерзла и ушла, накинув на него край медвежьей шкуры и свою шубку. Для гипербореянок пробежаться на крик ребенка по двору без тулупа было делом обычным.
Принцу снился забавный сон. Атли расчесывал ему волосы костяным гребнем, расплетал спутанные пряди, а вместе с ними и мысли… Акхан протер лицо ладонями; он вдруг осознал, что обе половинки его жизни лежат перед ним, и ни одна не тяготит сердце. Он не видел, как в это время в углу опустевшего пиршественного зала слепой мальчик отложил гребешок, которым, по просьбе сестры, теребил для нее шерсть.
Принц спустился с сеновала и вышел во двор. Повсюду догорали костры. Возле них дремали измученные люди. Ветер со слабой поземкой гнал по снегу остывшую золу. В этом году гиперборейцы спеклись на шестые сутки праздника, и Йоль сам собой сошел на нет. Некому было больше петь и пить.
Сердце Акхана сжалось от мгновенного страха: а вдруг все ареас и вправду уснули на полгода, как медведи? Он остался один. Абсолютно. Среди сонного царства, где никто не пошевелится до весны.
Ничего глупее придумать было нельзя. Люди замерзнут, если продолжат дремать у потухших костров. Принц подошел к одному их них и попытался растолкать своего оруженосца Лаге, спавшего в обнимку с корзинкой яблок. Тот хрюкнул в ответ, не без труда поднялся на ноги и, бормоча невнятную ругань, поплелся к дому. От души у Акхана отлегло. Все-таки можно разбудить, а он уж было решил…
У дверей в дом стояла Дея. Она уже покормила ребенка и вынесла его на улицу подышать воздухом. Принц не без колебания подошел к ним. Молодая женщина молча протянула ему на ладони золотой медвежий перстень. Уходя, она сняла его с пальца жениха.
Принц поднял на нее вопросительный взгляд.
— Я знаю, — кивнула она.
— Давно?
Дея пожала плечами. «Тебя невозможно спутать с Ахо», — было написано у нее на лице. Такой ответ его бы удовлетворил.
Малыш Анкхат выпростал из козьего платка ручонки. Принц протянул ему два пальца, и тот, по своему обыкновению, немедленно вцепился в них.
— Смотри, какой он сильный! — восхитилась Дея. — Если ты поднимешь его, он будет держаться.
Акхан не стал рисковать. Вместе они отправились в сиротливо тихий пиршественный зал. Народ дрых кто на лавках, кто по углам. Только во главе стола Алдерик, Риульф и Лодброк все еще вели свой старинный спор: кто кого перепьет.
— А где вы были, когда меня на разбитом щите вынесли из-под Блайна? — У конунга уже не хватало сил поднять рог.
— Имей совесть! Мы же тебя и несли!
— Ваше величество, — Дея сделала шаг к отцу, — нам надо поговорить…
В это время где-то за круглыми валами города одиноко и сильно протрубил рог. Если б в Асгарде не стояла мертвецкая тишина, его никто не услышал бы. Но звук резал морозный воздух, наполняя сердце тревогой.
От ворот до дворца гонец добрался не скоро. Некому было отодвинуть брус и опустить мост. А когда пару человек растолкали, они еще долго чертыхались и не понимали, в чем дело.
— Государь, — от усталости латник едва ворочал языком, — атлан снова подступили к Туле!
— Зимой? — в один голос спросили Алдерик и Лодброк. На их лицах отразилось недоверие. — В темноте?
— У них есть свет. — Гонец еле держался на ногах. — И это свет с небес. Наши бегут от него как от огня.
Акхан и конунг переглянулись.
— Собирай всех, кого сможешь разбудить. — Алдерик с отвращением отшвырнул от себя рог, — И выступайте. Остальные догонят тебя на марше. Никогда еще мы не дрались вслепую!
Глава V
РАГНАРЕК
1Но драться вслепую не пришлось.
Отблески ровного малинового зарева играли на опущенном мече. Его лезвие было в полтора раза шире и на две ладони длиннее, чем привык Акхан. Впрочем, он быстро приспособился. А в первый день плечо ныло и кисть отламывалась.
Сейчас было не до этого. Худшего положения принц отродясь не видел. Раньше он бы выругался, а сегодня не осталось даже брани. Самые простые слова улетучились из его головы, когда он увидел, как в черноте небес над заснеженным полем у западного бастиона Туле возник серебристый силуэт летающего диска.
А минуту назад Акхан готов был смеяться. И не он один. Его герсиры шутя отбили наступление кемийских колесниц, и животики надорвали от хохота при виде черных полуголых людей, вздумавших сунуться в Ареас зимой, на «лысых», как здесь говорили, без попон, лошадях. Кемийцы наступали по замерзшему руслу Аустрина. Колесницы в снегу — забава для самоубийц. Герсиры раскидали людей, а увязшие в снегу повозки даже не стали вытаскивать — пусть стоят до весны.
И все бы хорошо, только во время отступления, когда черные побежали, а конники, боясь «утопить лошадей в снегу», не решились их преследовать, над горизонтом возникли серебряные диски. За ними следовала целая стая железных птиц. Они летели с ровным нарастающим гулом.
Через минуту у людей заложило уши. А через две — из них пошла кровь. Герсиры побросали поводья, кони заметались по льду. Акхан кричал и махал рукой, но его не слышали. В этот момент с неба ударил свет. Жесткие, ощутимо упругие лучи резали лед, проламывали панцирь реки, крошили его в кашу. Парализованные ужасом всадники и животные гибли в ледяной воде, даже не предпринимая попыток спастись.
За считанные секунды от великолепной герсирской конницы в пятьсот человек осталась жалкая горстка. Принц сорвал голос, пытаясь собрать их и более или менее организованно отвести под прикрытие бастионов Туле. Все равно получилось бегство. Никому не было стыдно. Даже ему.
Остальное войско забилось в крепость, еще час назад казавшуюся такой неприступной, а серебряные диски методично дробили лучами гранит ее укреплений, как сахар. Хорошо, что фундамент и подземные галереи цитадели были сложены из базальта. Принц приказал защитникам спуститься туда. Их могло погрести под обломками, но другого выхода он просто не находил.
После праздника народ сонный и злой. Врага не видит, стреляет не целясь, команды слушает вполуха. Из Асгарда в ночь Акхан увел не более двух сотен бойцов, за их спинами, на холмах, как свечи догорали йольские деревья. Зрелище было мрачным. Остальные присоединились по дороге. Они шли нога за ногу. Вооружение, захваченное в спешке, было неполным. Да и брести в такой мороз никуда не хотелось. Виданное ли дело — воевать зимой? Нападение на Туле — дурная шутка. Кто сейчас сунется?
Оказалось, атлан не настроены шутить. Их боги тоже. Железные птицы освещали врагу путь огнями, бившими из-под брюха, и согревали наступающих лучами, плавившими снег.
