Генри Олди - Гроза в Безначалье

Замолчав, я взглянул на небо. Согнанные мной тучи, оставшись без присмотра, лениво уползали на северо-запад, в сторону Поля Куру, постепенно открывая алмазные россыпи звезд.

— Слушай, Время-Времечко, а ты не против, если мы еще разок…

— Не против! — задорно улыбнулось мне Время. — Только прямо сейчас я бы тебе не советовала: и так пожар еле потушил… Или тебе просто так хочется, без задних мыслей?

Она подмигнула и закрылась от меня собственными волосами.

— Знаешь, мне очень неудобно использовать тебя… — язык костенел и нес околесицу. — Но… Другого способа ведь нет?

— Во всяком случае, я его не знаю. А тебе что, не нравится этот?

Кала продолжала веселиться, а я смущался все больше и больше — это я-то, Индра, у которого кого только не было: богини, демоницы, апсары, просто женщины, обезьяны, наконец!..

И правда родилась сама собой.

— Пойми, Кала: будь я ничтожнейшим из смертных, тебе достало бы лишь пальцем поманить! Но для Владыки Тридцати Трех свобода выбора — призрак, майя-иллюзия…

— Ничего, я привыкла, — на миг она стала серьезной. — Какая часть Времени тебя интересует на сей раз? Вернее: кто является предметом любопытства Владыки?

Я задумался. Из столичных воевод, чья смерть видениями терзала Локапал, оставались двое — Карна и Дрона, Секач и Брахман-из-Ларца. Но сама мысль о том, что придется окунуться в жизнь Карны, чей чудо-панцирь я выманил обманом и гибель которого являлась мне в пекторали… Нет, Карна-Секач будет последним!

Значит — Дрона, Брахман-из-Ларца…

— Я должен узнать кое-что о жизни Наставника Дроны. Хотя… неплохо было бы, чтоб это увидел и Варуна-Водоворот! — И вот тут я почувствовал, что краснею.

— Так за чем же дело стало? — воспряла душой моя случайная подружка. — Двое любовников — удача для старенькой богиньки! Только не кажется ли Стогневному, что его старший братец Варуна тоже староват?

Опять она надо мной издевается!

— Да ну тебя! Я… я…

— О, мы уже заикаемся от страсти! Кажется, предстоит еще одна бурная ночь! Давно я не пользовалась такой популярностью у мужчин!

В вышине послышался нарастающий гул, и мы с Калой, как по команде, уставились в небо.

Я — с облегчением, потому что лучше истреблять асуров полчищами, чем продолжать подобный разговор!

Как раз в этот момент громадная тень закрыла собой звезды. Что, снова гроза? Я вроде бы ее не вызывал! Удивление нахлынуло и мигом исчезло, едва я понял, что гроза здесь совершенно ни при чем! К нам приближался Лучший из пернатых!

Интересно, что тут забыл Гаруда? И как он нашел нас? Дареное им перо…

Перо!

Кажется, выскакивая из ашрама, я зачем-то прихватил с собой одежду… А значит, и перо! Которое успешно сгорело в устроенном мною же пожаре!

Вокруг нас поднялся ветер. Лучший из пернатых садился прямо на пепелище, и я пожалел, что не дал пожару разгореться как следует — как раз вышла бы подходящая площадка для Гаруды! А так…

А так Лучший из пернатых приземлялся, как в свое время у меня в Обители, когда заявился похищать Амриту — напиток бессмертия потребовали в качестве выкупа змеи, взявшие в плен мать Гаруды. Помню, наломал он тогда дров! Словоблуд еле удержал всех нас, чтоб не накостыляли птенчику промеж крылышек! Руки так и чесались… Но что возьмешь с несмышленыша! Опять же не для себя ведь старался! Ох и намаялись тогда: это он думал, что мы с ним сражаемся, а ему все нипочем! А мы только старались оттеснить красавца к границе Обители, не покалечив… И оттеснили на свою голову! Проглот мигом сцепился с Айраваттой, моим любимым слоном-Земледержцем, вопя во всю глотку: «Да я всю Землю!.. Один!.. На одном крыле!.. Ах, так ты хоботом, толстяк?!.»

В результате растаскивания из Тридцати Трех пострадали тридцать четыре, Гаруда до сих пор уверен, что это мы за Айраватту испугались! Дурашка… Ну а потом прибежал братец Вишну и со всеми договорился: с Гарудой — что будет ему Амрита, только за это птичка станет его, Вишну, ездовой ваханой, со мной — чтоб дал птенцу Амриту, а он, Упендра, ее потом стащит у змей-шантажистов из-под жала, так что те даже попробовать не успеют!

Надо отдать братцу должное: все так и вышло. Гаруда принес змеям Амриту, те освободили его мать, а Упендра тем временем спер напиток — и примчался назад в Обитель… Но это случилось после. А поначалу шуму было…

Точь-в-точь как сейчас!

Затрещали деревья, с грохотом валясь на землю, нам с Калой запорошило глаза ветром, поднявшим в воздух целые пласты дерна, земли и свежей золы, — и на обгорелой проплешине, мгновенно увеличившейся вдвое, воздвигся Лучший из пернатых.

Гаруда деловито огляделся по сторонам (нас с Калой он при этом, похоже, не заметил) — и начал стремительно уменьшаться, вскоре приняв свой нормальный облик.

— Индра! Где ты, друг мой?! — заорал он на всю округу. — Я здесь! Я пришел тебе на помощь! Держись, Индра!

— Держусь, — поморщился я. — Обеими руками за ограду — иначе от твоих воплей на край света улететь можно! Кончай голосить, и будет мне вся необходимая помощь….

— Да? — изумился Лучший из пернатых, разглядев наконец нас. — А зачем ты меня тогда вызывал?

— Долго объяснять, дружище! Но это хорошо, что ты прилетел! Мне как раз надо в Первый мир. Отвезешь? А по дороге я тебе все расскажу.

Естественно, ВСЕГО я ему рассказывать не собирался, но как-то объясниться все же придется!

— А кто это с тобой, друг мой? — поинтересовался деликатный Гаруда. — Местную подцепил?

— Протри глаза, летун! Это Кала-Время.

— Приветствую тебя. Кала… — начал было наш орел, и вдруг до него дошло. — Я, значит, спешу на подмогу как в гузку клюнутый, ломлюсь через все Трехмирье, живот от голода сводит! Прилетаю, а он тут приятно проводит Время?!

— Тебя бы больше устроило, если б Владыка попал в беду? — невинно поинтересовалась Кала.

— Нет, но… — Гаруда смутился и умолк.

— Ладно, все в порядке, — поспешил я на помощь Лучшему из пернатых. — Спасибо, что прилетел. Так ты отвезешь меня?

— Ну конечно! Садись, — и Гаруда снова стал увеличиваться в размерах.

— Я вернусь, Кала. Я обязательно вернусь, — обернулся я к ней.

— Вместе с Варуной? — улыбнулась она. — Можешь не отвечать… В любом случае ты найдешь меня здесь. До встречи, Владыка.

— До встречи, Кала.

Я постоял еще немного, не зная, что добавить к сказанному, потом быстро притянул ее к себе, поцеловал в полуоткрытые губы и не оглядываясь направился к ожидавшему меня Гаруде.

«А дети?! — беззвучно выкрикнул во мне сегодняшний чужак, вынуждая сердце зайтись сбивчивым рокотом. — Дети, Кала?! Те, что могли бы быть зачатыми в миг погружения во Время!..»

«Дети? — скорбно отозвалась тишина за спиной. — Боюсь, Владыка, что я бесплодна…»

Гаруда подпрыгнул, ашрам Калы разом провалился в бездну, и Лучший из пернатых, тяжко хлопая крыльями, взял курс на восток.

Прежде чем начались небесные пути сиддхов, я оглянулся через плечо.

Северо-запад горел. Мутное зарево подковой охватывало горизонт, в багрово-грязной пелене мерцали редкие вспышки, и эхо доносило раскаты грома, к которому я не имел никакого отношения, вперемешку с трубным ревом слонов.

— Летел я сейчас над Полем Куру, — как бы невзначай каркнул Гаруда, кося на меня влажно-лиловым глазом. — Ночь на дворе, темнотища, ни зги — а они воюют… Ох и воюют, доложу я тебе, друг ты мой Индра! Аж завидки берут…

— Да? — невпопад откликнулся я, думая о своем.

— Вот именно, что да… Странное дело: Арджуна-Витязь, твой сын, с братьями всех хастинапурских воевод под корень выбил, великоколесничных бойцов по десять в дюжине вырезал — а остаточки зубами вцепились… упираются! И не поймешь — то ли отвага держит, то ли отчаяние, то ли что-то третье, о чем мы с тобой, друг мой Индра, понятия не имеем…

Зарывшись в теплый пух, я слушал, как Лучший из пернатых повторяет мои собственные слова, произнесенные на рассвете этого сумасшедшего дня, повторяет почти точно, чтобы закончить совсем по-иному, — и чувствовал головокружение.

Не от высоты. 

…Полночь отстала от гигантской птицы, беспомощно покружилась над землей и опрокинулась в зарево над Курукшетрой.

Закончился один день из жизни Индры, Миродержца Востока.

И еще один день битвы на Поле Куру, где Великая Бхарата, империя, созданная Гангеей Грозным по прозвищу Дед, пожирала сама себя.

ГЛОССАРИЙ

АГНИ — бог огня, посредник между людьми и богами, возносящий жертвы на небо. Прозвища: Вайшванара — Всенародный, Семипламенный и т.д.

АДИТИ — Безграничность, мать богов-АДИТЬЕВ (т. е. сыновей Адити).

АЙРАВАТА — белый слон Индры, добытый во время пахтанья океана, один из четверки Земледержцев.