Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев" - Игорь Игоревич Николаев
Два брата, Колине и Маргатти оказались ценным приобретением. Елена даже постучалась с каждым из них на палках и осталась, в целом, довольна. По навыкам братья примерно соответствовали тому ландскнехту, с которым ученица Фигуэредо билась в столице на рыночной площади. То есть были классом выше обычного наемника и провинциального дружинника. А уж рядовой ополченец против братанов не имел ни единого шанса. Здесь чувствовались и опыт, и школа, пусть усеченная, простенькая. Елена хотела даже выспросить, у кого парочка брала уроки, но здраво подумав, решила, что это не к месту и не ко времени. Колине как более старший и опытный, оружием владел получше брата, а вооружен был наоборот, хуже, отдав хороший тесак младшему. Поэтому человеку со взглядом совы дали меч, который был в собственности Чернухи. Марьядек философически заметил, что теперь братьям легко дезертировать, ведь продав клинок, они с женами себя до весны обеспечат где угодно. Но пришлось рискнуть.
Пульрх, Драуг и Обух были типичными дружинниками, не больше и не меньше. Приемлемо владели древковым оружием (но не пиками), обладали кое-каким опытом и казались умеренно храбрыми.
«Мультиварио» не имел достоинств кроме чудовищных для Ойкумены габаритов и, как ни странно, хорошей выносливости. Бегать он никак не мог, зато, по словам коллег, ходил далеко и мог таскать разные тяжести. Елена перетолковала с Бьярном, и совместными усилиями лекарка с искупителем сымпровизировали боевой квартет. Для Писаря деревенские мастеровые оперативно сшили из старых одеял и зимней одежды гамбезон, а также сколотили ростовой щит-павезу. Конечно, все было шито-сколочено импровизированно, «на коленке», однако более-менее функционально. В боевом расписании толстяк должен был играть роль самоходного укрепления, схватив щит обеими руками. Копейщики Пульрх и Драуг становились позади с флангов, держа врагов на расстоянии, а Обух из-за спины Мультиварио колотил алебардой прорвавшихся в ближний бой. Получившаяся тактическая единица могла перегородить центральную улицу, например в случае падения ворот.
Жены Колине и Маргатти вместе с Виторой присоединились к деревенскому костоправу и сформировали более-менее действующий госпиталь. Теперь «военмедики» кипятили тряпки для бинтов, смешивали бальзамы из трав с топленым жиром и так далее. Елена решила, что четверых «медикусов» достаточно, здесь обойдутся без нее.
Затем лекарка серьезно переговорила со слугой Дьедонне, по совместительству конюхом. Но сначала объединенными усилиями они перевернули баронскую тушу набок, поскольку, слушая зверский храп, Елена неподдельно испугалась, что кавалер даст дуба с минуты на минуту. Выяснять родословную алкоголика не было ни времени, ни желания, поэтому со студиозом договорились на пять мешков овса, мешок зерна и долю в трофеях, буде такие возникнут. Особо оговаривалась ветеринарная помощь Барабану, если черный конь будет ранен в бою, и Елена, пусть с тяжким сердцем, пообещала, решив, что в случае чего рану дестрие как-нибудь зашьет. Вообще, сначала надо пережить баталию, потом будет видно.
А затем примчался на тощей лошадке гонец из дозора, выставленного на западной дороге. И зазвонил тревожный колокол.
Елена и Бьярн скорым шагом направились к воротам. По пути снова повстречали Гаваля, которого лекарка уже списала со счетов и мысленно вычеркнула из Армии. Менестрель казался еще более виноватым, потерянным и вообще являл собой образ страдающей совести.
— Сбежит, — уверенно предположил искупитель, косясь вослед горбившемуся парню, который спешил к восточным воротам.
— Соглашусь, — кивнула женщина, и оба вернулись к прерванному разговору.
Вокруг нарастала суета, привычно рыдали сельские тетки, кто-то спешил убежать, невзирая на «обчество». Впрочем, общей паники не случилось, что внушало определенные надежды.
— Как это возможно? — не понимала Елена. — Не могут же они убивать всех?
— Запросто, — пожал широченными плечами Бьярн. — Просто с таким редко встречаешься. Я же говорил, есть обычные разбойники, а есть «живодеры». Не свезло нам последних зацепить. Что поделаешь, Господь шлет испытания по Своему разумению, а не по нашим хотениям.
— А ведь всеобщая война пока не началась, — задумчиво промолвила женщина.
— Да. Но разгорится неминуемо, — кивнул Бьярн. — В пору Голода каждый другому становится волком. Таких поганцев через год расплодится как чумных крыс.
— Ну, пойдем, посмотрим на… крыс.
Елена со всей искренностью надеялась, что голос у нее ровный и спокойный. Вроде бы получилось казаться этакой Рыжей Соней, но, быть может, искупитель просто ей подыграл. Впрочем, и на том спасибо.
Солнце заходило медленно, а луна казалась мазком серого, потеряв бОльшую часть обычного света, поэтому вечерний мир окрасился в багрово-алые тона. И дымы, соответственно, были очень контрастными, живописными. Чем-то все это напоминало прошлогодние события с прохождением красной кометы.
У еще открытых ворот собралась почти вся Армия и мальчишка Арнцен, нахлобучивший древний шлем.
— Идут, — показал Раньян одной рукой, а другую машинально положил на длинную рукоять сабли. Смоляную кирасу бретер потерял в бою, когда отбивал Артиго, новой так и не обзавелся, поэтому сейчас его прикрывала обычная стеганка. Подобную защиту носили почти все, лишь у «рыцаренка» и Дьедонне имелся доспех получше. Мальчишка надел кольчугу с приклепанными пластинами, отчего стал похож на ратника из книг про монгольское нашествие. Дьедонне же натянул ватник, поверх кольчугу из крупных плоских колец, а третьим слоем еще и «корслет», то есть облегченную кирасу, фактически один лишь нагрудник с широкими и толстыми ремнями на спине. В таком виде барон казался утяжеленной и более злобной версией Мультиварио, под чьими шагами земля должна прогибаться и дрожать. Шлем у алкоголика тоже был неплох, довольно современная и качественная «круглая голова» у которой забрало представляло собой полусферу на петлях, сплошь перфорированную отверстиями с мизинец шириной. Шлем больше годился для пешего боя, однако Елена уже давно поняла: типичный кавалер носит не то, что хочется, а то, что может позволить сообразно тощему кошелю или попросту взял «с копья».
— Да, похоже, — сощурился Бьярн.
Елене показалось, что на дороге и в самом деле обозначилось некое движение, однако женщина не чувствовала уверенности. Точно так же это мог быть обман утомленных глаз и взбудораженного сознания.
Уже совсем неподалеку в небо метнулся огонь, и Кадфаль витиевато помянул «паршивых, в жопу ежиком траханых ублюдков».
Часовенка, вспомнила Елена. Там как раз была капличка, теперь, надо полагать, сожженная злодеями. Понятно, что у искупителя это действие понимания не нашло.
Лекарка и Кадфаль обменялись несколькими словами, мужчина неглубоко поклонился и быстрым шагом двинулся к дому старосты.
— Когда начнется, я поднимусь на крышу, — Гамилла кивнула ему вслед и качнула трофейным самострелом. — С юным господином,
