Грэм Макнилл - Отверженные мертвецы
— И что? — спросил Тагоре, окутанный раздражением, словно усеянной шипами броней.
— Военный архитектор предпочитает обозревать самые крупные сооружения с орбиты, — пояснил Палладий.
Этот человек очень не хотел их отпускать, и только проницательность Атхарвы вынудила его поделиться этой бесценной информацией.
— Теперь ты понимаешь? — воскликнул Севериан.
— У него есть судно, способное выйти на орбиту? — спросил Тагоре, чей гнев трансформировался в заинтересованность.
— Да, есть, — подтвердил Палладий.
— Мы сможем вырваться из этого мира, — обрадовался Шубха и стукнул кулаком по ладони.
— Более того, — добавил Ашубха. — Если мы доберемся до одной из орбитальных платформ, есть шанс попасть на борт корабля с варп-двигателем.
— Итак, договорились? — спросил Атхарва, искоса поглядывая на Палладия Новандио. — Двигаемся к Исстваану?
— К Исстваану, — согласился Тагоре.
— К легиону, — одновременно добавили братья-близнецы.
— Значит, к Исстваану, — сказал Севериан. — Я разведаю дорогу к вилле архитектора.
Атхарва кивнул, и Лунный Волк выскользнул через заднюю дверь храма и исчез в темноте.
— Куда вы отправитесь, когда покинете этот мир? — спросил Палладий Новандио, не в силах скрыть разочарования. — Вы не хотите остаться здесь? Где же еще обитать Ангелам Смерти, как не в посвященном Смерти храме?
Тагоре резко развернулся к старику и приподнял его над полом.
— Я должен бы убить тебя за то, что в этом месте пустила корни ересь! — зарычал Пожиратель Миров. — Ты называешь этот дом храмом, и люди находят в нем своих богов.
— Тагоре, о чем ты говоришь? — спросил Атхарва.
Тагоре держал Палладия Новандио на вытянутой руке с каким-то брезгливым выражением, словно опасную гадину.
— Он проповедует ложную веру. Это не место для поминовения, а настоящая церковь, где Императора считают каким-то божеством. Все это, все, что он нам говорил, ложь. А сам он главный проповедник. Сейчас я его убью, и мы отправимся в путь.
— Нет! — крикнул Палладий. — Здесь ничего подобного нет, я могу в этом поклясться.
— Лжец! — взревел Тагоре и замахнулся кулаком.
Не успел он нанести смертельный удар, как двери храма распахнулись, и на пороге, освещенные снаружи сотнями фонарей и факелов, появились две огромные фигуры. Вместе с ними порывом насыщенного пеплом ветра ворвался страх, и в то же мгновение Атхарва ощутил хищные мысли охотников, притаившихся за стенами храма.
В одном из нападавших он узнал Гхоту, которого видел в схватке у дома Антиоха, а от громадного силуэта второго воина у него перехватило дыхание.
Гигант казался громадным даже по сравнению с Гхотой, он был выше Тагоре и шире в плечах, чем погибший Джития. Пластины его доспехов отливали бронзой и непроницаемой чернотой. Этот гигант, похожий на воинов древности, чувствовал себя в доспехах так, словно в них и родился. На боку у него висел болтер, давным-давно снятый с производства, а за спиной торчал меч с широким лезвием.
— Я громовой лорд, — произнес Бабу Дхакал. — И у вас есть то, что мне нужно.
Глава 22
ЖИВАЯ ИСТОРИЯ
ОКРОВАВЛЕНЫЙ ХРАМ
ДОСТОЙНЫЙ ПРОТИВНИК
Стоящий перед ним воин не имел права существовать. Все воины его формации давно умерли, все они погибли в последней битве за Единство. Они принесли величайшую жертву ради последней и самой значительной победы Императора. Но он стоял здесь, огромный и величественный, внушающий ужас и изумление. На мертвенно-сером лице сверкали налитые кровью глаза, а на его ауру было больно смотреть. Его сущность притягивала к себе все внимание и распространяла страх.
— Ты Бабу Дхакал? — спросил Атхарва, хотя вопрос был явно излишним.
— Конечно, — ответил воин грома.
Все — мужчины, женщины, дети — бросились в заднюю часть храма и сгрудились в тени Безучастного Ангела, словно от Бабу Дхакала и Гхоты исходила какая-то мрачная сила. Атхарва мельком заметил среди прихожан и Кая со светловолосой молодой женщиной, лоб которой был повязан косынкой. Он мгновенно понял, кто она такая, и едва не рассмеялся при мысли, что фортуна посылает им не только астропата, но и навигатора. Космическая головоломка Вселенной мало-помалу складывалась перед ним в цельную картину.
Рядом с ним напряженно замер Тагоре, и его ярость грозила вырваться наружу в любой момент. Шубха и Ашубха последовали примеру своего сержанта, хотя их агрессия проявлялась далеко не так отчетливо, как у Тагоре. Присутствия Севериана Атхарва не ощущал, и он надеялся, что тот уже успел покинуть храм.
— Ты убил воина легиона Астартес, — утробным голосом прорычал Тагоре, обращаясь к Гхоте. — И за это я вырву у тебя сердце.
Гхота усмехнулся, оскалив зубы.
— Я уже побил тебя однажды и смогу сделать это еще раз, щенок.
Бабу Дхакал поднял руку, опережая ярость Тагоре.
— Я пришел сюда не для того, чтобы драться с вами, легионеры Астартес, — сказал он. — Я хочу вам кое-что предложить. Вы готовы меня выслушать?
Неожиданная речь удивила Атхарву. У него не было ни малейшего желания вести переговоры с Бабу Дхакалом, но в таком случае появлялся шанс прибегнуть к помощи психических сил.
— Что вы хотите? — спросил он, успешно скрывая свое изумление.
— За этими стенами есть люди, которые хотят вас убить, — сказал Бабу Дхакал.
— Это мне известно, — ответил Атхарва, и Дхакал рассмеялся, издавая булькающие утробные звуки.
— Ты узнал об этом только сейчас, потому что я тебе позволил, — заявил воин.
— Как только я сломаю о колено твой хребет, я займусь ими, — пообещал Тагоре.
— Там не меньше сотни солдат, ассасин и человек, несущий нечто более грозное, с чем не совладает ни один воин.
— Оружие? — спросил Шубха.
— Нет, истина.
— Так кто же ты? — настойчиво спросил Атхарва. — Я знаю твое имя, но оно ни о чем не говорит. Бабу означает «отец» на древнем диалекте. А Дхакал? Это же просто название области в этой части гор. Так кто ты такой?
— За долгие годы я сменил много имен, — сказал Бабу Дхакал, — но ведь ты не это имеешь в виду? Нет, ты хочешь узнать мое истинное имя, то самое, которое я носил в боях, когда завоевывал этот мир?
— Верно, — согласился Атхарва.
— Очень хорошо. Поскольку я пришел торговаться, я предложу свое имя в качестве жеста доброй воли. Я уже не помню своего смертного имени, но, когда моя плоть переродилась в новой форме, меня назвали Арик Таранис.
Имя само по себе произвело удивительно сильное впечатление: своей исторической звучностью оно погасило ярость Пожирателей Миров и заставило онеметь Атхарву. Среди присутствующих не было никого, кто не слышал бы это имя, не слышал легенд об одержанных Таранисом победах, о его поверженных врагах и великой славе.
— Ты Молниеносец? — спросил Тагоре.
— Этот титул был присвоен мне после сражения на горе Арарат в царстве Урарту, — сказал Бабу Дхакал. — Я удостоился чести поднять Молниеносное знамя при декларации Единства.
Атхарва не верил своим глазам. Этот воин был живой легендой: Победитель при Гадаре, Последний Всадник, Палач Скандии, Сокрушитель Трона…
Эти и сотни других почетных прозвищ пронеслись в голове Атхарвы, воскресив в памяти легенду о кончине прославленного воина на вершине устоявшей перед наводнением горы.
— История повествует о твоей гибели, — сказал Атхарва. — Ты умер от ран сразу после поднятия знамени. После той битвы не уцелел никто из твоих воинов.
— Ты кажешься мне умным человеком, — ответил Бабу Дхакал. — И должен бы знать, что не стоит буквально воспринимать все, что говорится в летописях. Подобные легенды сочиняет тот единственный, кто выживает во всех сражениях, и Императору не подобает делить победные лавры с кем-либо еще. Да и невелика честь покорять мир, имея непобедимую армию. Победа принадлежит одному, и он всегда позаботится, чтобы ее никто не оспаривал.
— А кроме тебя кто-то еще выжил? — спросил Шубха.
Бабу Дхакал пожал плечами.
— Возможно, кто-то и пережил чистку, но даже в этом случае все они, вероятно, давно умерли от старости. Наши тела были созданы для покорения этого мира, а не всей Галактики, как ваши.
В словах Бабу Дхакала не было ни досады, ни обиды, что не могло не удивить Атхарву, лишь простая констатация фактов и выводы из них. Если все, что он говорит, правда, значит, Император забраковал его и таких, как он, ради Астартес. И несмотря на это чудовищное предательство, Бабу Дхакал, похоже, не испытывает ненависти к своему создателю.
— Как же тебе удалось до сих пор оставаться в живых? — спросил Атхарва, начиная догадываться, что могло понадобиться этому воину.
— Я не дурак, — сказал Бабу Дхакал. — За годы войны я научился у своего создателя всему, чему смог, и постиг основы древней науки. Не настолько, чтобы полностью остановить процесс физического старения, но достаточно, чтобы дожить до того момента, когда мне улыбнется удача.
