Ник Перумов - Хранитель Мечей. Рождение Мага

Вскоре несложная работа по обустройству была закончена. Гном и орк притащили из хозяйской кладовки собственные мешки и тотчас заспорили, кому спать на кровати у окна. Гном настаивал, что там самое место не боящемуся никаких морозов Прадду, а орк в свою очередь ссылался на то, что обладает очень чувствительным слухом, вследствие чего спать у окна никак не может из-за постоянных кошачьих концертов, каковые концерты никак не могут помешать именно почтенному Сугутору, ибо, всем известно, гномы спят куда крепче камней.

Всех помирил Фесс, предложив поставить к окну стол, а кровати сдвинуть к противоположной стене.

Когда наконец всё было готово, они втроём уселись за стол – тороватый гном сбегал вниз и вернулся с подносом.

– Копчёная кура, хлеб, огурцы и пиво – что ещё нужно? – облизнувшись, провозгласил он.

За едой новоявленные слуги почтительно поинтересовались у милорда мэтра о его, милорда, ближайших планах. Равно как о том, когда им, всепреданнейшим, будет выдан аванс.

– Мне ж не из чего, – развёл руками Фесс.

Орк свирепо покосился на Сугутора.

– Вот скр-ряга! Где подъёмные милорда?!

Гном хлопнул себя по лбу, обозвав всякими словами, и выудил из-за пазухи тощенький кожаный кошель.

– Серебро, – сказал Фесс, высыпал на стол небольшую пригоршню монет. – Что ж, давайте делить.

– По монете в день – и ладно, – торопливо сказал гном.

Цена явно была завышенной, но Фесс и не подумал торговаться.

– По рукам, – не задумываясь, сказал он. – Я рад, если это серебро пойдёт вам на пользу. На здравие! – И он поднял кружку с пенящимся пивом.

Орк и гном с энтузиазмом присоединились к нему.

– Милорд, – спросил Сугутор, уплетая за обе щеки курицу, – а когда вы намерены нанести визит почтеннейшему магистрату сего города, да вылезут у них из глоток те деньги, что они дерут с бедных обывателей в виде неправедных налогов? У вас ведь должно быть к ним рекомендательное письмо?

Для простого слуги гном проявлял немалую осведомлённость.

– Думаю, это стоит сделать чем скор-рее, тем лучше, – подхватил Прадд. – На месте милор-рда мэтр-ра я сделал бы это пр-рямо после нашей тр-рапезы.

Тут, наверное, Фессу следовало бы стукнуть кулаком по столу и напомнить, кто здесь кому платит и кто должен кого слушаться. Однако он вовремя вспомнил об Эвенстайне и Бахмуте. Если этой парочке и в самом деле поручено следить за ним, а по возможности – и направлять его действия, не давая сунуть нос куда не следует, то в этом надо убедиться. Сделаем вид, что мы ничего не поняли и приняли всё за чистую монету.

– Разумный совет, друзья, – сказал Фесс, допивая пиво. – Я так и сделаю. Снесите кто-нибудь вниз поднос, и тронемся.

– Пойду распоряжусь насчёт двуколки, – тут же поднялся Прадд. Гному ничего не оставалось делать, как метнуть на орка не слишком дружелюбный взгляд и вынести поднос с грязной посудой и объедками.

…Ратуша славного Арвеста больше напоминала небольшую крепость – с высокими зубчатыми стенами и стрелковыми башенками по углам. Ратушу когда-то явно окружал ров – по обе стороны ворот сохранились прорези от цепей подъёмного моста.

– Тут когда-то ведь очень немирно было, – пояснил Сугутор. – То с мореходами воевали, то с жителями Железного Хребта… Те же огры или, скажем, тролли – разуменья на медный грош, а пограбить любят. Но теперь-то давно не нападают. С Лесными Кантонами шутки плохи, а Арвест уже давно только такую стражу и содержит. Но всё равно случаются набеги, случаются… А хуже всего, если половинчики объявятся. Тут даже алебардисты не помогут.

– Это почему? – заинтересовался Фесс. – Неужто эти невелички сюда от самого Вечного леса хаживают?

– Спросите лучше, мэтр, куда онине хаживают, – проворчал Прадд. – Я слыхал, они даже на Утонувшем Крабе бывали. А как ходят – так ведь они маленькие, неприметные, вдобавок замечательно скрываться умеют. Ты и глазом не моргнёшь, а их вокруг тебя целая орда. С той же пехтурой из Кантонов – подберутся ночью, часовых бесшумно стрелами снимут, а потом спящих перережут, сколько сумеют. И – поминай как звали.

Двуколка остановилась перед широкими воротами ратуши. Гном и орк почтительно двинулись следом за Фессом, препоручив экипаж заботам крутившегося там мальчишки, что с разинутым ртом глазел на чёрный посох новоприбывшего мага.

– Куда?! – гаркнул стоявший в воротах алебардист в парадных цветах Арвеста – синем, чёрном и голубом. На груди виднелся герб вольного города – орёл, летящий над морем.

Фесс молча протянул украшенную печатями грамоту и для верности внушительно стукнул посохом по плитам. Воин внимательно оглядел печати, заметил посох – и судорожно сглотнул.

– Э-э-э… мэтр… прошу… прямо по лестнице на второй этаж…

– Благодарю, – холодно ответил Фесс. Стражник подскочил как ужаленный – кто знает, что значили эти слова в устах кошмарногонекромансера, могущего поднимать мёртвых из могил?!

Внутри ратуша вполне соответствовала образу преуспевающего купеческо-ремесленного города. Шпалеры на стенах и ковры на ступеньках. Негаснущие и не дающие копоти факелы на стенах. Позолоченные украшения, резьба, фрески, потолочные плафоны и прочее.

Магистрат, оказывается, в полном составе ждал с самого утра визита прибывшего в город нового волшебника. Когда Фесс, Прадд и Сугутор вошли в длинный зал, навстречу им из-за вытянувшегося, словно змея, стола под зелёным сукном разом встало полдюжины дородных мужчин в дорогих камзолах, с золотыми цепями и усыпанными драгоценными камнями бляхами на груди – избранные вольным Арвестом магистры.

– Гм, гм… – громко прокашлялся высоченный, необъятный в талии бородач с внушительного вида красным носом. Облачён бородач был в тонкий бархат, отделанный знаменитыми салладорскими кружевами, что стоили дороже золота. Магистерская бляха у него на груди была величиной чуть ли не с тарелку. – Гм… Рад приветствовать вас, достопочтенный мэтр, в нашем городе. Рад, что вы смогли так быстро откликнуться на наш зов… Позвольте представиться – Ольсен, бургомистр Ольсен, временный, так сказать, голова сего прекрасного города… прошу вас, присаживайтесь, мэтр!

Прадд и Сугутор, как и положено сопровождающим, которых берут с собой не для реальных услуг, адля чести, остались у дверей, застыли, как изваяния.

Фесс опустился на услужливо пододвинутый стул.

– Я слушаю вас, милорды, – сказал он, обводя взглядом лица магистров. Надо сказать, в отличие от трактирщика, мальчишек или даже алебардиста, сидевшие в этом зале не боялись. Впрочем, это было понятно – они сами посылали письмо-прошение в Академию.