Крис Райт - Битва за Клык
Он повернулся к лестнице Клыктана и в его глазу вспыхнул жадный огонь.
— Думаю время показать Волкам истинное значение боли.
Одаин Штурмъярт снова проревел свой вызов, его голос ломался от напряжения. Он вызывал бурю много дней, используя ее, чтобы расколоть и деморализовать силы, осаждающие Печать Борека, и давление начало сказываться. Его губы потрескались и затвердели под доспехом, а горло пересохло.
Передышки не было. Колдуны были сильными, и стали сильнее после того как многие обереги от малефикарума в Хоулде были уничтожены. У Штурмъярта было мало поддержки, и он нес почти весь груз по защите обороняющихся солдат от колдовства. Более слабый рунический жрец сдался бы много дней назад, сокрушенный необходимостью поддерживать постоянный поток силы вирда. Только такой как он, погруженный в бездонные резервы энергии, дарованной удивительными путями Фенриса, мог удерживать свою позицию так долго. Пока он держался, затеи врага не срабатывали, позволяя воинам Этта беспрепятственно бросаться в бой. Если он падет, их колдовство вступит в игру, безвозвратно повернув волну.
И поэтому он держался, ругая молчаливых рубрикаторов, когда те появлялись в поле зрения, поддерживая удары молний по их рядам, противостоя различным возможностям вражеских заклинателей и отражая укусы их рожденных эфиром атак.
Это вызывало у него гордость. После своей неудачи предсказать прибытие врага, он мог удовлетворенно поразмышлять над тем, что сделал с тех пор. Этт уже бы пал без его неутомимых усилий. Даже если он все-таки будет сокрушен, жрец дал крепости дополнительные драгоценные дни жизни. Пасть в битве после нанесения такого ущерба врагу было почетно; только в легкой, слабой смерти была причина для позора.
Штурмъярт стоял в центре оборонительных линий, частично защищенный баррикадами. С другой стороны от него находились орудийные позиции, все еще занятые истребительными подразделениями смертных. Стаи Волков действовали впереди них, предотвращая попытки захватчиков достичь траншей. Их поддерживали громадные очертания дредноутов и удивительные, стремительные атаки зверей Подклычья. Создания ночи вселяли в смертных просперинских солдат даже больше страха, чем сами Волки. Многие из тварей были убиты во время повторяющих атак, но все стаи продолжали сражаться, бесстрашные, неутомимые и ужасающие.
Штурмъярт украдкой взглянул вправо, где бой был наиболее ожесточенный. Грейлок по-прежнему сражался, как и все предыдущие дни без паузы. Его терминаторский доспех был почти черного цвета из-за плазменных ожогов, шкуры разорваны в клочья, а керамит под ними сильно иссечен сотней ударов клинками. Но он продолжал сражаться, холодный и бесстрастный, удерживая целостность позиции силой примера. Он больше не был Белым Волком, скорее, в мир живых выпустили угольно-черную тень Моркаи.
Ты удивил меня, лорд. Под этой бледной кожей железо.
Грейлок и Бьорн управляли битвой за Печать Борека. Тысяча Сынов были слишком многочисленными, чтобы быть отброшенными на какое-то время, но захватчики мучительно медленно продвинулись вперед с начала полномасштабного штурма. Волки устроили патовую ситуацию на баррикадах и это само по себе, учитывая количество задействованных солдат, была выдающимся достижением.
Это не могло продолжаться вечно. В конце концов, оборону прорвут, и рубрикаторы ворвутся в зал. Но до этого ни пяди не будет уступлено.
— Фенрис хьолда! — закричал Штурмъярт, пытаясь, как обычно, воодушевить Волков вокруг себя на еще большие высоты героизма. Он ударил своим руническим посохом по полу, выбив их холодного камня языки молнии. — За Русса! За…
Он остановился. Тень прошла по его сердцам, заморозив их. Сила, которая омывала его рунический доспех, мигнула и потухла. Он зашатался, вытянув руку, чтобы не упасть.
— Ты тоже это чувствуешь, жрец.
Голос Бьорна был доминирующим, даже по радиосвязи. Перед глазами Штурмъярта проносились черные звезды, у него закружилась голова.
— Он здесь.
Грейлок вышел из боя.
— Что ты чувствуешь, Одаин? — спросил он, подбежав к руническому жрецу. За ним Серые Охотники старались заткнуть брешь в оборонительной линии.
Штурмъярт энергично потряс головой, пытаясь избавиться от затяжной дезориентации.
— Он был здесь все время. Везде и нигде.
Атака колдунов внезапно увеличилась в интенсивности. С атакующих рядов хлестнула потрескивающая эфирная энергия, окутав приближающихся десантников-предателей. Впервые за многие дни сопротивление Волков начало колебаться.
— Он здесь? — заревел Грейлок, его голос стал жестким от ненависти. — Покажи мне, где он, жрец.
— Он атакует Клыктан. Прямо сейчас он уничтожает его. Слишком далеко… — прошептал Штурмъярт.
— Мы должны добраться до него, — сказал Грейлок настойчивым голосом. — Есть пути через гору, короткие маршруты наверх. Никто в Клыктане не устоит перед ним.
— Ничто на Фенрисе не устоит перед ним.
— Я могу.
Штурмъярт стремительно обернулся к приближающемуся дредноуту, все еще чувствуя слабость и тошноту.
— Ты обманываешься! — выпалил он. — Ты не можешь чувствовать его, так как я. Он — примарх, равный самому Руссу. Это — смерть, Бьорн! Это перерезание нити.
Дредноут угрожающе поднял плазменную пушку, нацелив тяжелые, тупые стволы прямо на шлем Штурмъярта.
— У тебя сердце из огня. Если бы я этого уже не видел, ты бы умер там, где стоишь за свои слова.
Грейлок не медлил.
— Защита Печати будет передана Хротгару из Почтенных Павших — он сможет удержать позицию немного дольше. Я пойду за Предателем, как и моя Волчья Гвардия. Бьорн будет с нами, как и ты, рунический жрец — твоя власть над вирдом будет необходима.
Штурмъярт выпрямился, посмотрев сначала на наведенный плазменный ствол на конце руки Бьорна, затем на почерневший и покореженный шлем своего Ярла. Тошнота, принесенная переходом Магнуса, отступила. Он почувствовал, как его решимость начинает возвращаться, идя следом за стыдом от его вспышки.
— Да будет так, — прорычал он, подняв двумя руками свой посох. — Мы встретим его вместе.
Грейлок кивнул, и сделал знак двум выжившим Волчьим Гвардейцам в терминаторских доспех следовать за ним.
— Конечно, сначала мы должны вырваться отсюда, — сказал он мрачно.
— Не переживай об этом, — прорычал Бьорн, его голос был низким и звучным, как двигатель космического корабля. Он развернулся вокруг оси, еще раз наведя оружие на врага. — Скажи Клыкам обеспечить интенсивное прикрытие. Теперь у меня есть жертва, достойная убийства, я чувствую необходимость вытянуть свои когти.
Руки Вирмблейда вяло опустились. Он стоял на вершине ступеней Клыктана, между громадными изображениями Фреки и Гери, последней линии обороны перед самим залом. Он был старым воином, закаленным в огне тысяч сражений, приученный к неожиданности или отчаянию, как любой из Влка Фенрика.
И, тем не менее, он не мог двигаться. Существо перед ним было таким подавляющим, таким превосходящим, что это наполнило его вены свинцом и сжало его сверхчеловеческие мышцы в ужасающем стазисе.
Магнус пришел. Демон-примарх стоял у подножья лестницы, притягивая раскаленные, яростные линии трассирующего огоня. Казалось, боеприпасы взрываются прежде, чем попасть в него, расцветая звездными вспышками ярко-красного и оранжевого цвета вокруг его гигантского тела. Длинные Клыки и отделения тяжелого вооружения выпустили в него все, что у них было, пролив потоки огня в голову и грудь чудовища.
Это не дало видимого эффекта. Магнус был гигантом, пятиметровым монстром, шагающим сквозь облака прометия, как человек по полям пшеницы. Он излучал свет, такой же сверкающий, как бронза, и ослепляющий среди теней горы. Ничто не могло навредить ему. Ничто не могло приблизиться, чтобы навредить ему. Он был создан для другой эпохи, эпохи, в которой боги ходили среди людей. В более холодной и слабой вселенной тридцать второго тысячелетия он был бесподобен, шагающим осколком воли Всеотца среди хрупкого мира смертной плоти и крови.
Пока Вирмблейд смотрел, охваченный тисками ужаса, машина смерти приступила к работе. Не было ни боевых криков, ни гневных воплей. Демон-примарх сохранил свой флегматичный нрав старых времен, и перерезал нити с ужасным хладнокровием. Вирмблейд видел, как его Волки набрасываются на мерцающего титана, как всегда невосприимчивые к страху, бросая свои тела на пути чудовища. От них отмахивались, швыряя тела о камень, где их спины ломались.
Магнус шагал вперед, достигнув нижнего уровня лестницы. Баррикады там удерживали многие дни, сопротивляясь каждой попытке прорвать их. Доты выплеснули огонь в примарха, окружив его завесой мерцающих, искрящихся попаданий. Он уничтожил их один за другим, и разбрасал по траншеям.
