Гэрет Уильямс - Темное, кривое зеркало. Том 1: Другая половина моей души
— Занят? — медленно проговорила Анна. — Да, я понимаю, он все время сильно занят — с другими женщинами и с минбаркой! Можете не трудиться, командор!
Она повернулась и устремилась прочь. Корвин в ярости повернулся к Заку.
— Эй, я же не знал, что это такой большой секрет, — начал оправдываться Зак. — Прошу прощения.
— Я не ожидал от вас, что вы будете с каждым встречным и поперечным распускать язык о вещах, которые являются секретом, сержант.
— Ах, черт побери. Вы правы. Виноват, командор. Видите ли, я в последнее время очень уж мало спал. Вся эта дополнительная безопасность, тренировки, проверки и так далее. Я просто уже… немножко как лунатик, знаете ли.
Корвин вздохнул, и его гнев отхлынул.
— Я понимаю. Сколько вам еще сидеть на посту?
— Да вроде, еще часа четыре.
— Как закончите, отправляйтесь на поверхность. Устройте себе отдых, расслабьтесь. На нас всех в последнее время очень сильно давят дела, и, насколько я вижу, для некоторых, это уже слишком. Просто, постарайтесь не делать подобных глупостей впредь, мистер Аллан.
— Конечно сэр. Прошу прощения.
— Не думаю, что это что-нибудь меняет. У капитана и его жены отношения и без того нелегкие, и будь я проклят, если слово «Кризалис» что-то ей скажет. Проклятье, я ведь связан со всем этим, но даже я не знаю, что значит эта чертовщина.
— Да, сэр. И все же, извините.
— Можете не беспокоиться на этот счет. Наверное, ничего плохого не случилось.
— Да, сэр.
* * *— Пришло время, когда мы должны взглянуть фактам в лицо, — говорил вице-президент Кларк. — Время, отпущенное нам, истекает. День, дату которого мистеру Уэллсу удалось узнать от нашей пленницы-минбарки, прошел уже два месяца назад. Даже принимая в расчет время, необходимое Серому Совету на то, чтобы утрясти свои политические вопросы, на данный момент они уже должны избрать себе вождя, или как раз заниматься этим. А это значит, что корабли минбарцев могут оказаться здесь со дня на день.
— Мы все это знаем, Морган, — тусклым голосом проговорила президент Крэйн.
Ее здоровье оставляло желать лучшего, и она пришла на это собрание только из-за того, что обсуждаемый вопрос был очень важен. Более чем четырехчасовые дебаты не добавили ей бодрости, и теперь она выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание.
— Мы знаем это, и мы уже долгое время ведем приготовления. Лейтенант Иванова заверила нас, что ее друзья следят за ситуацией, и что они появятся здесь в нужный момент. Наши зонды раннего предупреждения пока не передают ничего необычного. Мы будем готовы, Морган…
— Но, — вмешалась генерал Такашима, — у нас действительно очень мало времени. Мы так и не дали твердого ответа на мирные предложения Центаурума. Центавриане могут быть полезными союзниками для нас. Учитывая, что через пару дней сюда прибудет лорд Рифа, мы не должны упускать такого ценного шанса. Наверняка, минбарцы задумаются, если на нашей стороне будут еще и центавриане.
— Мне так не кажется, — заявил Кларк. — Но, все равно, союз с Центавром важен для нас. Какая польза все это время нам была от нарнов? Да никакой. Так что, если центавриане хотят предложить нам свою помощь в войне с Минбаром, с нашей стороны было бы глупо отказываться.
— У меня все еще остаются сомнения насчет этого лорда Рифы, — тихо сказала Крэйн. — Я никогда раньше не слышала этого имени. Почему центавриане не послали министра Моллари или кого-нибудь из его помощников? В конце концов, именно он был первым, кто выдвинул идею соглашения.
— У министра Моллари много дел и обязанностей, — ответил Кларк. — Лорд Рифа — видный представитель центаврианской знати, и на его верительной грамоте стоит печать самого императора Центавра. Если у вас есть какие-то сомнения на его счет, вы можете высказать их прямо ему.
Мне, однако, кажется, что перед нами стоит более серьезная проблема. Потенциальная угроза безопасности. Когда Сатаи Деленн привезли сюда, я выступал за то, чтобы оставить ее в живых. В качестве военнопленной и потенциальной заложницы, она представляла собой значительную ценность и, в самом деле, мистер Уэллс получил от нее большое количество бесценных сведений. В последнее время, однако, она постоянно находится на «Вавилоне». Как следует из доклада капитана Шеридана о его фиаско у Эпсилона-3, ее присутствия на борту оказалось недостаточно, чтобы помешать минбарскому кораблю открыть огонь по «Вавилону», а, следовательно, ее ценность как заложницы представляется теперь сомнительной. Кроме того, капитан Шеридан много раз отвечал отказом на запросы мистера Уэллса, а также любых других сотрудников Службы Безопасности, по поводу возобновления ее допросов.
Оказывает ли она какое-то… нездоровое влияние на капитана Шеридана, или нет — судить не мне. Так или иначе, я полагаю, что из факта ее наличия у нас мы уже не можем извлечь никакой пользы, и теперь он представляет собой лишь потенциальную опасность. Чем быстрее мы избавимся от нее, тем лучше.
И, разумеется, публичная казнь послужит неплохим средством поднятия морального духа людей, не правда ли?
Глава 2
Если бы капитану Джону Шеридану год назад сказали, где и чем он будет заниматься в этот день, он бы не поверил и рассмеялся в лицо тому, кто сказал бы это. Тогда он был верным защитником Человечества, последней надеждой на спасение от минбарцев, бесстрашным капитаном корабля Земного Содружества «Вавилон». Все казалось таким простым. Конечно, его дочь Элизабет уже погибла, и его жена Анна доводила себя ночами до пьяного ступора, но, по крайней мере, он знал, кто он такой, и зачем он делает свою работу.
Но потом случилось то, что случилось: он привел «Вавилон» на Вегу-7 для ремонта, его предал администратор На'Фар и захватили в плен минбарцы. В камере минбарской тюрьмы его нашла Сьюзен Иванова, он сбежал оттуда, захватив по дороге Деленн, и с того момента в его жизни наступил полный хаос.
Все события, начиная с полета на Нарн, — освобождение сатаи Деленн из-под допроса Уэллса, вся чехарда вокруг Эпсилона-3 и Г'Кара, таинственная встреча на Вавилоне 4… они казались ему странно нереальными. Как если бы он вспоминал какой-то малопонятный сон. Ему хотелось проснуться и увидеть, что он снова на Земле — и рядом с ним только Анна и Элизабет, и они находятся в саду его отца, воздух в котором напоен ароматом цветущего апельсина. И у них еще целая жизнь впереди — такая, которую стоит прожить, которая могла бы стать реальностью, если бы только минбарцы остановились, не стали сжигать Землю.
Но всякий раз он приходил в себя и понимал, что Элизабет мертва, Анна стала чужим человеком для него, Земли больше нет, — как нет его семьи и памяти о ней. А он сидит здесь, на «Вавилоне», глядя на гигантский кокон перед собой.
Конечно, Деленн называла его Кризалис, но от этого происходящее не казалось ему менее бессмысленным. Он ловил себя на абсурдной мысли, что он ожидает ее появления оттуда в виде бабочки с крыльями и всякими такими штуками. Он и в самом деле не имел понятия, во что превратит ее Кризалис. Единственное, что давало хоть какую-то надежду — это ее уверенность в том, что так она сумеет сблизить две расы. На взгляд Шеридана, это была совершенно глупая мечта, но вера, пламенем кипевшая в ее глазах, почти убедила его самого.
Почти.
Шеридан не верил в пророчества, в судьбу, в то, что у всего рано или поздно наступит счастливый конец. Когда он пытался думать о мире между землянами и минбарцами, перед его глазами вставала «Черная Звезда», минбарские флоты, реющие над Марсом, сатаи Синевал в зале Серого Совета, и он чувствовал, что все это может закончиться лишь большой кровью. Возможно, если бы Минбар погиб так же, как погибла Земля, то тогда, может быть, речь могла бы идти о мире, но он сильно сомневался насчет этого.
Так почему же он сидит здесь, наблюдая за коконом, в котором была скрыта женщина, стоявшая у кормила войны против его народа? Зачем он зажигает свечи, расставленные в каком-то определенном порядке, в котором он не видит смысла? Для чего он находится тут, в то время как ему следует управлять кораблем? Почему он следует словам пророчества, в которое не верит сам?
Почему? Потому что он верит в нее. Шеридану в жизни несколько раз выпадало счастье знакомства с людьми, вокруг которых вращалось все. Эти люди внушали уважение и послушание одним своим присутствием. Он предполагал, что сам является одним из них, хотя его внутренние ощущения были далеки от этого. Он вспоминал генерала Ричарда Франклина, «Громовержца», ауру силы, которая явственно ощущалась в его присутствии. Он вспоминал своего первого командира — капитана Джека Мэйнарда, с его практически неистощимым запасом знаний, рассказов и пословиц. Он вспоминал своего отца, дипломата от Бога, к чьим негромким словам прислушивались императоры, вожди и пророки, и еще он вспоминал свою мать, чей тихий голос заставлял утихомириваться двух непослушных детей.
