Гэрет Уильямс - Темное, кривое зеркало. Том 1: Другая половина моей души
— Он здесь. «Вавилон» стоит на орбите. Правительство ожидает в скором времени атаки минбарцев, и оно желает, чтобы корабль был в полной боевой готовности.
— Пусть они приходят, — бормотала Анна. — Они отняли у меня мою лучшую подругу, мою дочь и моего мужа. А теперь им нужна моя жизнь — что ж, пусть подавятся ей.
— Что ты говоришь! — воскликнула Сьюзен, сама удивившись своей искренности. — Мои друзья будут здесь, когда появятся минбарцы, и они не пропустят их, я обещаю. Что же касается Джона… я не знаю, что с ним происходит. Я тоже не видела его долгое время, но слышала, что он все время вместе с Деленн.
— Опять она! — вскинулась Анна. — Что он в ней нашел? Господи, она же ведь минбарка! Она убила нашу дочь! Это… это мерзко. Это просто мерзко, отвратительно, невозможно и… о, Боже! Как мне хотелось бы, чтобы она была здесь!
Сьюзен тихо потянулась к Анне, обняв ее и прижав к себе. Она услышала, как раздраженно зашипели ее соглядатаи, но она не обратила на них никакого внимания. Она делала это для них же, так что, если при этом она могла утешить Анну, то именно так она и поступит.
— Я думаю, ты должна поговорить с ним, — сказала она. — Просто расскажи ему, каково тебе. Может быть… я не знаю. Может быть, у тебя что-нибудь получится.
— Ты так думаешь?
— Я знаю.
— О, Господи. Я — просто чучело.
Анна скривилась в горькой улыбке.
— Посмотри на меня. Посмотри вокруг.
— Я… — у Сьюзен мелькнула мысль о спящем Маркусе. — Я помогу тебе прибраться — и привести в порядок себя. А потом ты сможешь полететь на «Вавилон» и поговорить с Джоном.
— Спасибо. Я не знаю, что бы я делала без тебя.
Сьюзен услышала шипение своих спутников и внезапно, в один краткий миг, вопреки рассудку, возненавидела себя за то, что ей приходилось делать. Но только лишь на один миг.
* * *Среди девяти членов Серого Совета бывали такие, как Синевал — они говорили часто и громогласно. Бывали и другие, вроде Хедронна, которые говорили редко, но в чьих словах заключалась большая сила. Иногда в нем были люди наподобие Деленн, которым не было нужды говорить, чтобы демонстрировать свою силу. Но были там и такие, как Ратенн — к их словам прислушивались редко, и еще реже следовали им.
Это не означало, что его мнения и идеи были хуже, чем, к примеру, у Синевала. Просто ему приходилось искать посредника для их изложения. Обычно это была Деленн, — она слушала и понимала его, но теперь Деленн не было. О ней молчали, ее предали забвению и оболгали. Ратенн знал, что мысль о ее добровольной помощи Старкиллеру была абсурдна, — нет, хуже, чем абсурдна, — кощунственна. И теперь Синевал занимал ее, — что бы там ни говорили, ее — место.
Нужно очень сильно постараться, чтобы разозлить минбарца, но разгневанный минбарец — повод испугаться, как выяснили на своем горьком опыте земляне. Ратенну нужно было найти выход своей злости, и он слушал ти-лу. Воспоминания о прошлом и думы о будущем. Поэт был и талантлив и просветлен, но его слова ничуть не смягчали гнев Ратенна. В конце концов он поднял руку, и поэт прервал чтение, почтительно поклонившись.
— Вы знаете Сатаи Деленн? — спросил он.
— Мне известно… о ней, — ответил поэт, не поднимая взгляда. Правила приличия не позволяли кому угодно глядеть в глаза Сатаи Серого Совета.
Ратенн посмотрел на поэта. Новость об исчезновении Деленн не была всеобщим достоянием, и если он разгласит этот секрет, его могут ждать неприятности. Но, все же, как говорится, поэту дано право услышать слова Сатаи.
Тоска от неправильности происходящего снедала его. Поэт все еще стоял со склоненной головой.
— Воины со своей глупой гордостью, — прошептал Ратенн. — Они разрушат наш Совет. Синевал развалит Совет. А мы, Третий Храм Чудомо, не пошевелим и пальцем, чтобы остановить его. А все почему? Потому что у нас иного выбора. Запомните этот Серый Совет, шаал Ленньер. Вспоминайте нас в ваших стихах, ибо скоро некому больше будет это делать.
Когда вы отправляетесь к центаврианам?
— Завтра утром, Сатаи.
— Я все думаю о том, как на Центавре воспримут ваше творчество, шаал. Почему-то мне не кажется, что эти стихи окажутся очень близкими для них. Но если хоть кто-то и способен достучаться до их сердец, то это вы. Шаал Майян должна гордиться вами.
— Да, Сатаи. Так оно и есть.
— Я рад, что она ценит вас по достоинству. Идите, шаал Ленньер, и да пребудет с вами Вален.
— Благодарю вас, Сатаи.
Ленньер поклонился и ушел. Ратенн, наконец-то, оказался в одиночестве, окруженный со всех сторон неясными тенями. В его груди пылала злость.
Воины! Совет был в руках касты Жрецов задолго до Дукхата, еще во дни самой Лиравал.
Ратенн поклялся себе памятью Деленн, что те времена должны наступить вновь.
* * *Мало кто на борту «Вавилона» не знал в лицо Анну Шеридан, — некоторые знали ее с тех пор, как она вышла замуж за капитана вскоре после переселения на Проксиму-3. Но никто не видел ее на корабле уже больше года, и, насколько было известно командору Корвину, капитан не встречался с ней уже почти шесть месяцев.
Поэтому, получив известие о том, что Анна находится в причальном отсеке, требуя, чтобы ей дали поговорить с мужем, и, между прочим, интересуется, по какой причине меры безопасности стали гораздо строже, чем обычно, он первым делом сильно удивился.
— Она… трезвая, мистер Аллан? — нерешительно спросил Корвин.
Невзирая на капитана, который упорно делал вид, что эта проблема его не волнует, тот факт, что Анна — пьяница, был не таким уж великим секретом на Проксиме.
— Да, сэр, — ответил Зак. — Мало того, даже намека никакого на это дело нет.
— Я спускаюсь.
По пути из рубки в причальный отсек, Корвин мучительно пытался придумать, что он должен ей говорить.
«Простите, миссис Шеридан, но ваш муж в данный момент занят тем, что охраняет нашу минбарскую пленницу, которая, скажем так, окуклилась с целью исполнения древнего пророчества. А, между прочим, меры безопасности сейчас столь строги именно потому, что мы не желаем, чтобы кто-нибудь узнал об этом, и еще нам очень не хочется, чтобы Сьюзен имела возможность разгуливать по кораблю, пока мы не решили, что с ней делать. Вообще говоря, ни все они, ни я сам толком не знаем, как нам теперь относиться к Сьюзен».
Вот. Так будет в самый раз.
Он все еще продолжал разговаривать сам с собой, входя в причальный отсек, когда обнаружил там Анну, уже проявлявшую признаки нетерпения. Корвин даже слегка вылупил глаза, когда увидел ее. Ее волосы были свежевымыты, подстрижены, и уложены в новую прическу. На ней были просторные голубые брюки и топик, а также украшения. Корвин старался подмечать в людях как можно больше мелочей, и он углядел обручальное кольцо, блеснувшее на пальце Анны. Она не надевала его уже многие годы.
— Я хотела бы видеть моего мужа, если это не очень трудно, — с вызовом проговорила она. — Конечно же, если он не очень сильно занят.
— Видите ли… — начал Корвин.
Что там говорил капитан? «Можете вызывать меня только в самом крайнем случае». Корвин не был уверен, что знает точное его определение, но из своего опыта он мог сделать вывод, что если вдруг поблизости появятся двадцать минбарских крейсеров, это сойдет за крайний случай, а вот любое событие меньшего масштаба — нет.
— Боюсь, что он действительно занят в настоящий момент. Если вы желаете оставить какое-нибудь сообщение для него, то…
— Я прекрасно могу сделать это при помощи электронной связи, — отрезала она. — Я хочу поговорить с ним сама.
— Я глубоко извиняюсь перед вами, — начал Корвин. — Я доложу ему о вас сразу, как только получу такую возможность, но я боюсь, что мы здесь все в последнее время очень заняты…
«Очень заняты» — не то слово. На Корвина свалилось так много учебных тревог, инспекций и проверок, что он начинал побаиваться от постоянной усталости превратиться в зомби, бездумно расхаживающего взад-вперед и столь же бездумно делающего привычную работу.
— Знаете, командор, — неожиданно вмешался Зак. — Я тут все думал об одной вещи. Мисс Александер бормотала что-то, когда возвращалась от него несколько часов назад. Она все повторяла и повторяла слово «Кризалис». Как вы думаете, что бы это значило?
— Понятия не имею, сержант, — раздраженно ответил ему Корвин.
— Мисс Александер? Ага, все понятно. Он с удовольствием впускает к себе каких угодно женщин, лишь бы не меня. А я — всего-навсего его жена! И что, интересно, это еще за Кризалис такой?
— Нам с вами остается лишь гадать, — светским тоном заговорил с ней Зак. — Они же мне ничего не говорят. Думаю, это что-то минбарское.
— Молчать, сержант! — рявкнул на него Корвин. — Я прошу прощения, миссис Шеридан, но капитан занят. Я обязательно дам ему знать о вас, когда он освободится.
