Лоис Буджолд - Криоожог
— Мой теплообменник! — завопил Тенбери, вновь бросившись к дверям. — Если они доберутся до подвала, все разморозятся!
— Мой теплообменник! — завопил Фува. — Мое предприятие!
— Тенбери, — госпожа Сьюз для верности дернула смотрителя за руку, — всем, кого увидишь, скажи выбираться из здания. Сбор на площадке перед приемным покоем. Я разбужу и предупрежу всех на этом этаже.
Фронтон приемного покоя находился на противоположной от начавшегося пожара стороне комплекса из четырех зданий. Перед мысленным взором Майлза вспыхнул, если можно так выразиться в сложившейся обстановке, план эвакуации здания. Значит, центр поджога — в точке, максимально удаленной от приемного покоя и людей в нем. Все это сильно попахивало диверсией.
— Бежим за Форлинкином? — спросил Роик. Он трясся, как хорошая скаковая лошадь перед забегом.
— Нет, за Либером. Если сейчас и произойдет что интересное, оно случится рядом с Либером.
Глаза Роика превратились в блюдца, когда он понял, что это значит. — Майлзу не пришлось разжевывать ему эту мысль.
— Ага.
— Сьюз, мы идем в приемный покой и предупредим там всех, — сообщил Майлз.
Госпожа Сьюз, задыхаясь и хватаясь рукой за сердце, кивнула.
— Я знаю, что Вристи Танака на втором этаже. Наверное, она только что начала операцию по криоподготовке.
— Мы предупредим и ее, и всех наших.
Она благодарно махнула им и поспешила своей дорогой. Госпожа Ся сопровождала ее, задавая по дороге прозорливые вопросы о том, где еще могут находиться местные жители в такой час. Тенбери несся впереди. Майлз и Роик выскочили следом, свернув в противоположную сторону у ближайшей лестницы.
За дверями офиса Майлз заметил краем глаза Марка и Карин — они зажали в угол Фуву, притормозив его локтями, чем серьезно удивили здоровяка. Вдвоем они чуть не сбили его с ног.
— Фува-сан, — приступил Марк деловитым тоном, — может, обсудим продажу в, так сказать, пожарном порядке?
* * *Пошатываясь и отдуваясь под весом Нефертити, Джин преодолел последний лестничный пролет. Еще в переулке возле башни теплообменника, за утлом которого исчез Форлинкин, она шарахнулась от мальчика без видимой причины и чуть было не сбежала — лишь случайно Джину повезло ее поймать. Вернее, это сначала показалось, что повезло. Теперь мальчику был уверен, что сфинкс весит минимум в два раза больше. Кошка беспрестанно урчала, оставляя на его одежде шерсть и перья, однако даже не попыталась оцарапать.
— Открой дверь! — выдохнул Джин.
Мина согласно кивнула и распахнула ее. С этой стороны двери было написано: «Пожарный выход — не блокировать!» Что это значило? Что дверь остановит пожар? Остается надеяться, что им не придется узнать.
Нефертити продолжала извиваться и в конце концов выскользнула из рук Джина, как раз когда они вошли из коридора в послеоперационную. Джин обрадовался, что животное вырвалось не снаружи, а здесь, где деваться особо было некуда. Либер-сенсей сидел, понурившись, на стареньком складном стульчике. Он резко подпрыгнул, когда дети вошли.
— Я думал, вас отправили избавиться от этой гадости.
Он смотрел на сфинкса с нескрываемым недовольством.
Мама выпрямилась и села на кровати.
— Джин? Мина? Что происходит?
— На нас напали ниндзя, мамочка! — объявила Мина. — Мы их видели! Они подожгли дом Джина!
— Что?
— И никакие это были не ниндзя, — нетерпеливо перебил брат, — просто идиоты в черном.
— Это как-то связано с хлопком, который мы слышали за стеной несколько минут назад? — спросила мама.
Джин кивнул:
— Мы были рядом, там было еще громче! Консул Форлинкин говорит, это зажигательная жидкость.
Мама ахнула:
— Вы были рядом?
— На крыше, прямо над пожаром, — ответила Мина. — Какой там был черно-рыжий огненный шар!
Либер-сенсей поднялся, испуганно ухватившись за спинку кресла.
— А где Ворон-сенсей? Форлинкин послал нас рассказать ему о пожаре и слушаться.
— Он спустился на третий этаж, помочь Танаке с криоподготовкой, — ответил Либер-сенсей.
Мама соскользнула с кровати и подошла к стеклянной стене своей крошечной палаты. Положив ладони на прозрачную поверхность, она сказала сыну:
— Джин, может, тебе лучше сбегать вниз и рассказать им, что происходит? Огонь распространялся быстро?
— Трудно сказать, мы ведь мало что видели.
— Поищу-ка я комнату с окнами, — вызвался Либер-сенсей.
— А куда пошел Стефин? — спросила мама. — Он же должен был приглядывать за вами обоими.
— Наверно, пошел поискать ниндзя! — предположила Мина.
Мама ахнула:
— Разве это работа не для Роика?
— Он сейчас, наверное, там же, где и Майлз-сан, — бросил Джин через плечо, возвращаясь к дверям. — Мина, не выпускай Нефертити!
Либер-сенсей шел следом за Джином, как вдруг отшатнулся от внезапно распахнувшейся двери — ее пинком открыли из коридора. Мина взвизгнула. Нефертити подхватила вслед за ней.
— Вра-а-аг! Вра-а-аг! — вопило животное, бешено порхая по комнате и даже взлетая на стол.
«Ты абсолютно права, Нефертити», — подумал Джин, пятясь задом, тогда как Ганс и Оки ворвались в послеоперационную. Оба жадно хватали воздух перекошенными от злости ртами и сейчас казались просто огромными, гораздо больше, чем когда храпели, пуская слюни на полу в гараже. Мятые синие врачебные халаты сменились серыми форменными брюками и куртками из плотной ткани. На обоих красовались разгрузки и берцы на толстенной подошве. Однако ни знаков различия, ни нашивок с именами, ни каких других опознавательных знаков не было.
— Так вот ты где, придурок! Наконец-то! — прорычал высоченный Ганс Либеру-сенсею.
Тот отступал, бледнея, пока не уперся в стол.
— Какого черта тут происходит? — сказал широченный Оки, разглядывая присутствующих. — Что здесь делают дети? Идиот Акабане ничего не говорил о детях…
— Да плевать на них, давай хватай его!
Двумя здоровенными шажищами Оки преодолел расстояние, перехватил Либера и при помощи полицейской дубинки как-то вывернул ему руки вверх за спиной. Либер-сенсей взвизгнул.
— Пустите его! — закричала мама за стеклом.
Ганс повернул голову, глаза его хищно сузились.
— Вот это да! Да это ж та самая Сато! Вот сука! Значит, разморозили ее! Оки, мы сорвали банк, хватай ее тоже!
— Сам хватай, у меня руки заняты, — пропыхтел в ответ напарник.
Либер-сенсей оказывал сопротивление: для этого он потерял сознание, и ему даже почти удалось вывалиться из рук преступника, когда Оки рывком поднял его вверх, освободил руку с дубинкой и вмазал ей со звучным электрическим шлепком по бедру сенсея. Ну и взвыл же тот! Удивленно крякнув, Оки потерял хватку и чуть не упустил добычу — электрический разряд, пронзивший тело Либера, ударил по руке и самого нападавшего. Однако ученому не удалось бежать, Оки вновь вцепился в него.
Ганс прошагал к стеклянной палате и ударил по кнопке замка. Дверь скользнула внутрь, из палаты вырвался поток воздуха — следствие избыточного давления.
— Нет! — закричал Джин так, что в глазах потемнело. — Ей пока нельзя выходить! Ей может стать плохо!
— Ей будет очень плохо, когда Акабане с ней разделается! — рявкнул Ганс.
Он нырнул внутрь, за мамой. Та запрыгала вокруг кровати. Ей почти удалось добраться до двери и вырваться, когда Ганс прыгнул, ухватил ее за руку, а затем изо всей силы приложил маму к стеклянной стене. Он грубо выволок ее из палаты, спотыкающуюся, с длинными растрепанными волосами.
— Оставьте мамочку! — заверещала Мина. — Она только что к нам вернулась!
Девочка схватила складной стул, который, естественно, тут же сложился, и метнула его что было сил. Может, она и целилась в живот, однако Мина была невысокого роста, да и трудно кидать прицельно с полуоборота. В общем, ножки стула попали Гансу прямо в промежность. Хотя и недостаточно сильно.
Ганс согнулся и ужасно выругался, однако маминой руки не выпустил. Кулаком другой руки отшвырнул Мину. Малышка шлепнулась на попу и зарыдала. Мама принялась пинать злодея значительно точнее Мины. Только много ли можно сделать босой ногой? Да и сил у нее не было.
— Как ты смеешь… трогать… моих детей… мерзкий убийца…
Вспомнив струйки крови на лице Форлинкина, Джин кинулся к столу, где стояла Нефертити, выгнув спину и напружинив лапы. Она била крыльями и хвостом, по наэлектризованной шерсти вдоль спины сбегал темный гребень, кошка вопила что-то бессвязное. Джин схватил Нефертити и швырнул ее в лицо Оки, стоявшему рядом. Здоровяк заверещал, размахивая потрескивающей от разрядов дубинкой, однако дотянуться смог лишь до кончиков крыльев. Перья обуглились, в палате поднялась страшная вонь. Нефертити спрыгнула с обидчика, разодрав его куртку, а вот ранений нанесла ему очень мало — так, неглубокую царапину на толстой шее. Зато Либер-сенсей освободился. Ученый неловко отшатнулся от разящей дубинки.
