Ольга Елисеева - Сын Солнца
Акхан понимал. Чего тут непонятного?
— Мы с Ахо неродные. — Слепой осторожно провел у себя под носом чашей с вином. — Приятное. Пахнет миндалем. Почему?
— У вин разные запахи и вкусы. Это с равнин у Терции, там цветет миндаль, — нетерпеливо пояснил принц. — Так вы с Ахо…
— Мы от разных матерей. — Мальчик все-таки решился попробовать. — Несладкое, — почему-то удивился он. — Щекочет нёбо.
Акалель кивком подтвердил его слова.
— У моего отца было три жены. Ты от первой. Ахо от второй. Мы с Деей от последней, самой дорогой. Той, которая его действительно любила и прощала прежние неудачи. Женщины не прощают неудач. Ты должен знать.
— Я-то знаю, — хмыкнул Акхан. — А вот откуда тебе все на свете известно?
Слепой пожал плечами.
— Нет-нет, не надо больше наливать. Боюсь, из-за невоздержанности мой дар пророчества начнет спотыкаться, как ноги. Так что слушай. Ты добьешься и власти, и справедливости. Получишь все, что причитается тебе по праву. Но только после того, как избавишь нас от белых червей. — Язык у Атли действительно заплетался, голова клонилась на сторону.
Принц поднял его на руки, чтобы отнести в соседний предел за матерчатой стеной. Как он избавит кого-то от белых червей, если сам не может от них избавиться?
— А как Дея смогла добраться до тебя? — сквозь сон прошептал мальчик. Он безошибочно нащупал на мизинце Акхана «медвежий перстень» — дар ночного приключения Акхана. — Или ты думаешь, что всем женщинам в Гиперборее полагаются такие украшения?
Нет, акалель так не думал. Слишком дорогая и слишком изящная игрушка. Когда Друз протянул кольцо на мокрой ладони, у принца мурашки пошли по спине. Символ королевского дома Ареас. Ночью он его не заметил. Белобрысая крошка — сестра слепого принца и… дочь Алдерика?
Акхан осторожно положил мальчика на низкий походный топчан. Укрыл сверху шкурой рыси. Спать больше не хотелось, и он вышел из палатки. С моря дул сырой ветер, закручивая ржавую траву на взгорьях в широкие воронки. Акалель набрал горсть мокрого песку и, размахнувшись, швырнул его в воду. Небо было серым, волны свинцовыми. Командующий подумал, что скоро придется убираться отсюда подобру-поздорову. А для этого нужно заключить перемирие. Сын Алдерика может оказаться очень полезен.
Принц брел по берегу, пересыпая песок из ладони в ладонь. Его мысли текли по непривычному руслу. Обычно он предоставлял право распоряжаться на переговорах жрецам. Но сейчас другой случай, и он добьется кое-чего для себя. О чем мечтал всю жизнь. С тех пор, как услышал историю бегства Тиа-мин из Гипербореи…
3Король Алдерик сидел сцепив руки на груди и неподвижно глядя в камин. Огонь давно потух, прогоревшие поленья были разметаны, слабый ветер из растворенного окна сдувал с них золу. Боль, причиненная ему Деей, казалась острой, как от пореза лезвием по голой ладони. А известие о пропаже Атли совсем добило его. Конунг прекрасно понимал, что при неприязни атлан к «гонителям старых богов» они вполне могут принести мальчика в жертву.
Еще вчера у него было двое любимых детей. А сегодня остался один Ахо. Алдерик недовольно дернул головой. Он не мог простить старшему сыну обмана — при рождении возлагал слишком большие надежды. А Ахо вышел ни воин, ни монах, ни… просто хороший человек. Это король тоже знал достаточно давно. Он не поверил в историю о том, что атлан успели увезти слепого мальчика с поля боя раньше, чем наследник прискакал туда со своим отрядом. Ложь! Где же тогда Лаге, оруженосец Ахо, славный малый из хорошего рода? Сложил голову, сражаясь за младшего из сыновей короля? Не сходится! Ничего не сходится!
— Ты должен был защитить брата! — кричал Алдерик на принца. — Ты же знаешь, он калека! Он пропадет там! Его убьют!
Ахо сохранял отчужденное спокойствие. Что ему за дело до пащенка третьей жены короля? Он стоял перед отцом, покачиваясь с пяток на носки, и еле сдерживался.
— Что с ним случится? Атлан не звери…
Король отвесил сыну пощечину.
— Атлан хуже зверей!
Сразу после этого Алдерик приказал собирать посольство к вражескому командующему. Звери они или нет, но выкуп должны принять. Если, конечно, уже не лишили ребенка жизни. Может, у них тоже считается, что уродство оскорбляет богов?
Но достойные ярлы вернулись ни с чем. Акалель атлан ответил им, что сообщит свои условия позднее. С этого момента потянулось тягостное ожидание, во время которого король только пил да смотрел на огонь. Послы донесли ему, что Атли жив и Принц Победитель даже заботится о нем. Последнее почему-то особенно разозлило Алдерика. Король двинул чашей по подлокотнику и велел всем убираться.
Если б Дея была рядом, она сумела бы утешить и ободрить его, дать добрый совет, а заодно и отобрать кувшин с перебродившим медом. Но Деи не было. Он сам прогнал ее. О чем в глубине души уже жалел, хотя и не простил принцессу.
Звук трубы под стенами крепости вывел конунга из оцепенения. Он повторился дважды, как принято у атлан, а не трижды, как у гиперборейцев. Звук был долгим и глубоким. Медь дает необыкновенно чистый тон, не то что блеянье костяных рожков. Алдерик их не любил.
Спустившись из башни и вновь поднявшись на гребень стены уже в сопровождении своих военачальников, король увидел под нижними воротами герольда. Юноша в легких доспехах, надетых едва ли не на голое тело, держал в руках древко с золотой леопардовой головой — штандарт командующего атлан — и трубил в горн, формой напоминавший раковину. «Как ему не холодно?» Алдерик передернул плечами. Бриз с моря дул уже нешуточный.
— Говори! В тебя не выстрелят! — крикнул герольду конунг. Он махнул рукой, и лучники опустили оружие.
— Его высочество Принц Победитель Сын Солнца Мин-Акхан из дома достойнейшей принцессы Тиа-мин, — голос Кавика срывался, — хочет лично говорить с королем Алдериком!
От такой наглости у владыки гиперборейцев даже перехватило горло. Он едва справился с собой: все-таки Атли у врага, и не стоит слишком злить этого… щенка Тиа-мин. Незаконнорожденного ублюдка! Негодяя, который смел не только появиться на свет, но и жить! На позор ему! Король усилием воли остановил себя. Надо что-то ответить.
— Пусть подъедет! — Его голос прозвучал тускло, через силу.
От стоявшей в отдалении шеренги атланских пехотинцев отделился всадник на белом жеребце. Он пустил коня к стене почти шагом, давая врагам возможность хорошенько рассмотреть, что за его спиной сидит младший сын короля и стрелять не стоит.
Мальчик держал Принца Победителя за пояс и преспокойно болтал в воздухе ногами. Он прижался щекой к спине Акхана и отлично чувствовал, как тот напряжен.
— Не бойся, братец, — с грустью произнес Атли, — отец не откажет тебе. Но все будет не совсем так, как ты хочешь.
Вряд ли это успокоило командующего, но он тронул пятками бока лошади и направил ее к воротам. На гребне укреплений Акхан хорошо видел фигуру короля. Придержав коня, он уставился на владыку Ареаса. Оба молчали.
— Чего тебе надо? — наконец выкрикнул Алдерик. Его нервы были до предела взведены предыдущим ожиданием и сдали первыми.
Акалель выдержал паузу. Он упивался унижением врага.
— Я верну тебе сына, Алдерик! — бросил принц. — И не буду просить за него ни золота, ни земли, ни права торга.
— Чего же ты хочешь? — свистящим шепотом отозвался конунг. Странно, что акалель его расслышал. Просто он ожидал именно этого вопроса и по движению губ понял, о чем говорит король.
— Я отпущу его. — Акхан рывком приподнял Атли за шиворот и поставил на землю рядом с лошадью. — Но за это требую поединка с тобой.
Повисла долгая пауза. Было слышно, как в отдалении тяжело вздыхает залив, ударяя железными волнами о камни.
Стоявший рядом с государем ярл Бьерн не выдержал.
— Опомнись, низкородный выблюдок! — заорал он со стены. — Тебе ли требовать боя с конунгом? По какому праву?
Акхан как будто не слышал его. Докучное жужжание королевских мух не занимало акалеля. Он не отрываясь смотрел на Алдерика, желая услышать ответ именно от него.
— Помолчи, Бьерн, — грозно выдохнул тот. — У него есть право хотеть мне смерти.
Король сам не ожидал от себя таких слов. Но сейчас он почему-то остро чувствовал состояние своего врага. Ненависть этого человека передавалась ему волнами и причиняла боль. Как будто происходило что-то противоестественное.
— Да, я хочу твоей смерти! — крикнул снизу акалель. — Ты изгнал и опозорил мою мать! Ты не раз пытался убить меня!
— Отпусти Атли, — негромко, но твердо потребовал король. — Если ты позволишь ему войти за ворота, я приму твой вызов.
По ряду стоявших на стене военачальников пробежал ропот удивления. Повелитель гиперборейцев не смел опускаться так низко! Немыслимо, чтобы какой-то атлан призывал конунга к ответу.
