А. Захарченко - Пираты Гора

— Беги! — воскликнула она. — Пусть Порт-Кар умрет!

Я подобрал с полу медаль на широкой алой ленте, с отчеканенным на ее лицевой части боевым кораблем в окружении надписи «Совет капитанов Порт-Кара», и положил его в свой кошель.

— Беги, не теряй времени! — сказала Телима. — Пусть Порт-Кар сгорит! Пусть он умрет!

— Ты очень красива сейчас, — сказал я ей.

— Пусть он умрет! — она разрыдалась.

Шагая по коридору, я еще слышал ее рыдания.

У меня было странное ощущение, будто я наблюдаю за собой со стороны.

Я точно знал, что именно буду делать, и понятия не имел, почему я это делаю.

В центральном зале, где еще недавно пир стоял горой, я неожиданно для себя застал своих офицеров.

По-моему, они были в полном составе.

Я посмотрел на их лица: широкоплечего, громадного Турнока, быстрого, всегда спокойного Клинтуса, опытного гребного мастера и многих других. Большинство из этих людей были отъявленными головорезами, грабителями и убийцами. Что же заставило их собраться в этом зале?

Боковая дверь открылась, и в комнату быстро вошел Таб.

— Прошу прощения, капитан, — извинился он. — Я занимался проверкой кораблей.

Мы обменялись оценивающими взглядами. Я улыбнулся.

— Я счастлив, что под моим началом служат люди столь усердные и старательные, — сказал я.

— К вашим услугам, капитан, — ответил он.

— А я как раз отдаю Турноку приказы подготовить корабли к выходу в море, — заметил я.

— Ваши приказы выполняются еще до того, как вы их отдаете, — расплылся в улыбке Турнок, демонстрируя дырку во рту вместо правого верхнего зуба.

— Что будем делать? — спросил один из моих капитанов.

Что им можно было сказать? Если объединенная флотилия Тироса и Коса действительно находится на подступах к Порт-Кару, тогда нам не оставалось ничего, кроме как спасаться бегством или принимать бой. Хотя ни к тому, ни к другому мы не были по-настоящему готовы. Даже если бы я сразу по возвращении в город пустил на это все сокровища, добытые мной во время последнего плавания, мы к настоящему времени не сумели бы подготовить флотилию, способную сравниться по мощи с той, что, очевидно, надвигалась сейчас на нас.

— Какова, по-твоему, численность флотилии Тироса и Коса? — спросил я Таба.

— Четыре тысячи судов, — без колебаний ответил он.

— И сколько из них боевых кораблей?

— Все.

Его предположение вполне согласовывалось с докладами моих агентов. Согласно полученным мной сообщениям, флотилия должна была состоять из четырех тысяч двухсот кораблей, две тысячи пятьсот из которых принадлежат Косу и тысяча семьсот — Тиросу. При этом тысяча пятьсот из них являются галерами тяжелого класса, две тысячи — среднего класса и семьсот — легкого.

Я усмехнулся.

Обо всем, кажется, смогли проинформировать меня агенты, вот только дата выхода вражеской флотилии в море осталась им неизвестной. И все же я не мог их в этом обвинить. Едва ли кто широко афиширует подобные вещи. К тому же корабли могут быть снаряжены и готовы к отправке в очень короткие сроки, особенно если все необходимое, включая экипажи судов, находятся под рукой. Мы с членами Совета, по-видимому, ошиблись в определении урона, который мы нанесли Тиросу и Косу захватом их кораблей с сокровищами, и того, каким образом это повлияет на развитие их военных планов. Мы не предполагали, что они начнут боевые действия еще до наступления весны, а то и лета. Сейчас, в се'кара, уже не сезон, чтобы спускать на воду корабли. Большинство переходов, за исключением, конечно, плаваний на круглых судах, делаются, как правило, начиная с конца весны и до начала осени. В се'кара, тем более в конце месяца, море очень неспокойно. Да, наши противники захватили нас совершенно не подготовленными. Сейчас их нападение было особенно опасным. В том, как нанесен был этот дерзкий, самоуверенный удар, чувствовалась рука не Луриуса, убара Коса, а Чембара из Кастры, убара Тироса, этого Морского Слина.

Я восхищался этим человеком. Это настоящий капитан.

— Что будем делать, капитан? — снова спросил офицер.

— У вас есть какие-нибудь предложения? — усмехнувшись, повернулся я к нему.

— По-моему, у нас только один выход, — удивленно начал он, — погрузить на борт ваши сокровища и рабов, благо корабли уже наготове, и скорее удирать отсюда. Мы вполне сильны и сумеем захватить себе какой-нибудь небольшой остров на севере. Там вы сможете стать нашим убаром, а мы — вашими людьми.

— Многие из капитанов давно лелеют эту мечту, — заметил второй офицер, — и готовы хоть сейчас осесть где-нибудь на северных островах.

— Или на южных, — подхватил стоящий рядом с ним.

— Тасса широка, — заметил их товарищ, — выбор у нас есть.

— А как же Порт-Кар? — поинтересовался я.

— А что за него держаться? Домашнего Камня у него все равно нет.

Я усмехнулся.

Это верно. Порт-Кар единственный из городов Гора не имел Домашнего Камня. Не знаю, то ли жители не любили его, потому что у него не было Домашнего Камня, то ли у него не было Домашнего Камня именно потому, что город не пользовался любовью.

Офицеры яснее ясного предлагали оставить город на разграбление и уничтожение матросам Тироса и Коса.

Ничего удивительного: Порт-Кар — город без Домашнего Камня.

— И многие из вас считают, — спросил я, — что у Порт-Кара нет Домашнего Камня?

Собравшиеся удивленно переглянулись: каждый знал, что Камня нет.

Воцарилось молчание.

Затем Таб сказал:

— Я думаю, нашему городу можно было бы иметь свой Домашний Камень.

— Но он его еще не имеет, — уточнил я.

— Нет, — покачал он головой.

— Интересно, — мечтательно произнес один из капитанов, — каково это — жить в городе, у которого есть свой священный Камень?

— А как город приобретает свой Домашний Камень? — спросил я.

— Люди решают, что он у него будет, вот и все, — пожал плечами Таб.

— Правильно, — сказал я. — Именно так у города и появляется свой Камень,

Присутствующие снова обменялись взглядами.

— Пришлите ко мне мальчишку-раба, Фиша, — распорядился я.

Приказ мой не прибавил капитанам понимания происходящего, но один из них отправился за Фишем.

Я знал, что никто из рабов не убежит. Им это не удастся. Тревога поднялась ночью, а в это время суток рабов, по горианскому обычаю, где-нибудь запирают. Я ни на шаг не отступал от этой традиции; даже Мидис, после того, как она в достаточной степени ублажила меня на шкурах любви, я всегда пристегивал цепью к кольцу, вделанному в основание моего ложа. Фиш сейчас тоже сидел на цепи на кухне, вместе с Виной.

Через минуту мальчишку, бледного и испуганного, привели в зал.

— Выйди на улицу, — приказал я, — найди какой-нибудь камень и принеси сюда. Он недоуменно взглянул на меня.

— Давай быстро! — прикрикнул я. Он мигом выскочил из зала.

Мы терпеливо, в полном молчании ждали, пока он не вернулся. В руках он держал камень размером с мой кулак — обычный голыш, серый с прожилками.

Я взял у него камень.

— Нож, — потребовал я.

Мне протянули нож, и я вырезал им на камне заглавные буквы названия Порт-Кара.

Покончив с этим занятием, я поднял камень над головой, так, чтобы его могли видеть все присутствующие.

— Итак, что у меня в руке? — обратился я к ним.

— Домашний Камень Порт-Кара, — едва слышно ответил Таб.

— Ну, — взглянул я в лицо офицеру, предлагавшему нам спасаться бегством, — можем мы теперь убегать?

Тот, не отрываясь, смотрел на камень у меня в руке, как на какое-то чудо.

— У меня еще никогда не было Домашнего Камня, — пробормотал он.

— Но теперь, когда он у нас есть, — допытывался я, — можем ли мы бежать отсюда?

— Нет, — не совсем уверенно ответил офицер. Я снова обвел глазами присутствующих.

— Так есть у нас теперь свой Камень или нет? — спросил я их.

— Я признаю этот камень своим священным Домашним Камнем, — торжественно произнес мальчишка-раб, Фиш.

Никто не засмеялся. Даже то, что первым признал Камень Порт-Кара мальчишка, раб, не вызвало у присутствующих раздражения: говорил он как настоящий убар.

— Я тоже признаю, — решительно кивнув головой, пробубнил Турнок.

— И я! — сказал Клинтус.

— И я! — воскликнул Таб.

— И я! — все, как один, закричали остальные.

И вдруг зал наполнился радостными криками, лязгом оружия и поздравлениями. Сотня мечей одновременно вылетела из ножен и замерла в воздухе, отдавая честь Домашнему Камню Порт-Кара. Я с удивлением заметил слезы, заблестевшие на глазах бывалых моряков, и ликование, какого прежде мне не доводилось видеть на их суровых, сдержанных лицах.

Я отыскал глазами Турнока.

— Освободите всех рабов, — приказал я. — Пусть бегут по всему городу, на пристань, в таверны, на рынки, площади — повсюду! Пусть всем сообщат эту новость! Пусть каждый узнает, что Порт-Кар обрел священный Домашний Камень!