Атлас Преисподней (ЛП) - Сандерс Роб
– Значит, я мертвец. Вот что ты хотела мне сообщить, – сказал Чевак. Его кровь как будто превратилась в ледяную воду.
– Черный Совет с трудом разбирает собственные видения. Будущее изменчиво. Даже сам Эльдрад Ультран порой был не прав, когда предсказывал грядущие события.
– Так что же ты хочешь сказать?
– Только мой отец чувствует, что ты еще должен сыграть свою роль в запутанных судьбах галактики. Он всегда это предвидел, с тех самых пор, когда он пригласил тебя на Иянден. Он прислушивается к Черной Библиотеке, пробует на вкус будущие последствия прошлых ошибок и утоляет ее жажду знаний о грядущем. Отец присматривает за народом, находящимся на грани вымирания, и как сын Ияндена, он без страха предвидит судьбу нашей расы. Он чувствует, что ты еще сможешь показать, чего стоишь. И поэтому он попросил меня освободить тебя.
Чевак сделал паузу, чтобы осознать слова женщины‑чужака.
– Вы с отцом рискуете всем.
– Репутация моего отца, как и моя собственная, останется незапятнанной благодаря банальной канцелярской ошибке, – загадочно ответила страж‑писец. Она взяла пергаментный список книг, который ей дал Чевак, и показала инквизитору его кляксы и каракули.
– У тебя действительно отвратительный почерк, Чевак из Священной Инквизиции.
Эльдарка скомкала лист и бросила его через плечо, чтобы потом его нашли как улику, после чего убрала руку с прочной обложки "Атласа Преисподней".
– Почему ты так поступаешь?
– Я – дочь своего отца, – просто ответила эльдарка.
– Ты хочешь отослать меня назад? – со страхом и надеждой прошептал Чевак.
– Двери заперты, я могу лишь дать тебе ключ, – печально проговорила Адара‑Ке. Она указала на блестящую книгу перед ним. Чевак посмотрел на древний фолиант и перевел взгляд на лицо стража‑писца.
– Как это может быть ключом? – спросил он.
– Это карта. Единственная в своем роде. Она покажет путь. Она покажет тебе множество путей.
– Ты видела эту карту?
– Как я сказала, ни один эльдар не видел то, что таится между этими обложками. Ее страницы – смерть для моего рода.
– Но… – у инквизитора не было слов. – Почему?
– Черная Библиотека сказала свое слово. Страдание и жертва – универсальные константы, разве не так, инквизитор? Ты‑то должен об этом знать. Кроме того, – повторила она, расстегивая замки "Атласа Преисподней", – я дочь своего отца.
– Адара! – крикнул старый инквизитор, но том был уже открыт.
Оба ощутили непреодолимое притяжение страниц. Они уставились на лепестки древней плоти, до прозрачности растянутой между легкими золотистыми рамками и покрытой шрамами архаичных надписей. Насос в корешке бился и вздыхал, наполняя кислородом столь же древнюю кровь Сестры Безмолвия, которая текла по лабиринтообразному переплетению вен, артерий и капилляров. Они выступали на поверхности под невероятным текстом и изображали нынешнее состояние того безумного переплетения тоннелей, которое именовалось Паутиной.
Эльдарка закричала и вцепилась длинными пальцами себе в лицо. Под воздействием аннулирующего поля, которое излучали раскрытые страницы, она упала на спину. Чевак пополз к ней по полупрозрачному черному полу из призрачной кости. Он оттащил бьющееся в конвульсиях тело подальше от артефакта, испускающего ужасную варп‑пустоту. Вскоре Адара‑Ке, которая отдала Черной Библиотеке Хаоса триста лет верной службы, умерла в ее священных залах. Когда эльдарка затихла, Чевак перевернул ее и увидел лужу крови и обожженное духовным пламенем лицо. Инкизитор склонил голову, пытаясь осознать невероятную жертву женщины‑чужака.
– Мне жаль, – сказал он ей. – Мне очень жаль.
Несмотря на голос разума, он позволил себе еще несколько секунд горевать и винить себя, прежде чем подойти к древней книге. Вокруг продолжалось умирание. Он видел крошечные точки огня душ, медленно ползущие сквозь прозрачные стены его кельи. Отрицательное псионическое поле открытого "Атласа Преисподней" опаляло бесконечный цикл, и духовная матрица психокости увядала под его воздействием.
Письменный стол таял под бронированной обложкой. Затвердевшая энергия варпа, обретшая форму под воздействием психоинженерии эльдарских костопевов, утратила сверхъестественную твердость. Призрачная кость вокруг артефакта капала и пузырилась, словно вязкая смола. Фолиант сполз с влажно поблескивающей, распадающейся массы вниз и быстро превратил пол кельи в водоворот расплавленной материи. Она вспенилась и так истончилась, что стала похожа на кружево, а потом просела и потекла сквозь потолок находящегося внизу зала.
Чевак бросился за "Атласом Преисподней", но закованная в металл книга соскользнула в прожженную дыру в полу. В расширившееся отверстие Чевак увидел огромное книгохранилище, столь же высокое и просторное, как тот колоссальный зал, в котором он был заточен. Сразу под зияющей раной в полу и потолке находился один из шкафов‑башен, забитых древними текстами и демоническими трактатами, которые парили по залу на антигравитационных полях и были снабжены спиральными лестницами.
Инквизитор должен был воспользоваться шансом и временем, которые дала ему Адара‑Ке, чтобы не сделать ее жертву бесполезной. Он прыгнул в протаявшую дыру и приземлился в кучу вязкой, как патока, инертной призрачной кости, которая начала собираться на вершине спиральной лестницы.
Чевак устремился вниз по скользким плавящимся ступеням следом за прыгающим по лестнице "Атласом Преисподней". Через несколько этажей он наткнулся на труп другого стража‑писца, который, видимо, поднимался, чтобы осмотреть странное явление на потолке. Шлема на нем не было. Несчастный смертельно ошибся, подобрав закрывшуюся книгу и распахнув ее перед своим лицом. Мертвая рука эльдара по‑прежнему сжимала фолиант, а его глазницы превратились в две тлеющие дыры в черепе.
Схватив книгу, Чевак в панике преодолел остаток лестницы, прихрамывая от изнеможения. Потом он помчался через огромный зал неловким, хрустким бегом старика. В помещении почти никого не было, без сомнения, причиной тому было выступление приезжей труппы арлекинов. Когда инквизитор приблизился к высокой арке, соединяющей зал с вестибюлем, его сердце молотом колотило по хрупким ребрам. Он едва не столкнулся с двумя стражами‑писцами, которые несли стопки гримуаров и запретных томов. Эльдары сразу же закричали и упали на пол, потеряв координацию, дергаясь в конвульсиях и колотя головами по разбросанным книгам и психокостному полу.
Поскальзываясь в своих сандалиях, Чевак остановился у арки и прислонился спиной к поблескивающему обсидиану стены. Он долго прожил в Призрачной Башне и часто посещал другие залы, поэтому знал, что в каждом вестибюле стоит часовой – в большей степени церемониальный страж с церемониальным же оружием – длинным древком, на который был насажен широкий листообразный клинок.
Чевак отчаянно раздумывал, как ему обойти стражника Черной Библиотеки и не попасть на длинное лезвие. Что‑то вдруг лязгнуло о пол рядом с инквизитором, и Чевак в удивлении увидел, что под аркой лежит это самое древко с клинком. Осторожно заглянув за угол, он обнаружил, что часовой тоже лежит мертвым в медленно растущей луже крови, сочащейся из его шлема.
Захлопнув тяжелые обложки "Атласа Преисподней", Чевак ринулся через вестибюль. Эльдары не слишком любили неудобные лифты и многочисленные ступени, поэтому на всех этажах всех башен находились искрящие призрачные врата, позволяющие быстро и свободно перемещаться между огромным множеством зданий, хранилищ и залов искусственного мира. Но обычный портал между измерениями был всем, в чем нуждался Чевак. Прижав к груди "Атлас Преисподней", высший инквизитор оглянулся и в последний раз посмотрел на темное великолепие Черной Библиотеки Хаоса, прежде чем шагнуть сквозь шипящую статику портала навстречу свободе.
Уходит
АКТ V, ПЕСНЬ I
Археопалуба, вольный торговый корабль "Малескайт", Око Ужаса
