Битва за Коррин - Андерсон Кевин Джей

Вориан остался невозмутимым.

— Это лучше, чем полное уничтожение. Пока корринский флот будет неотвратимо ползти к Салусе Секундус, мы обойдем его и ударим по всем незащищенным планетам Синхронизированного Мира, методично сокрушим их, а потом сделаем то же самое и с главной цитаделью Омниуса. К тому времени его флот будет слишком далеко, чтобы вовремя среагировать на нападение.

Ксандер Боро-Гинджо перебил главнокомандующего:

— Но что будет с порабощенными людьми, живущими на планетах всемирного разума? Разве мы не призваны спасти их от рабства? Они умрут, если мы устроим на их планетах ядерный холокост.

— По крайней мере они умрут свободными.

— Думаю, что это будет для них утешением, — саркастически заметил О'Кукович, но, увидев, что мнение большинства начинает склоняться в пользу Атрейдеса, предпочел замолчать. Члены Совета были в ужасе, но не теряли надежды. По меньшей мере им теперь предложили план и пусть небольшой, но шанс на спасение.

— Если мы не будем действовать решительно, то погибнет гораздо больше людей. — В напоре и уверенности Вориана было что-то устрашающее. — Кстати, Салуса Секундус тоже будет уничтожена. Так что у нас просто нет иного выбора.

— Что же станется с Салусой? Нам придется просто покинуть ее? — В голосе вице-короля звучали неприятные плачущие нотки.

— Потеря Салусы Секундус — это цена, которую нам придется заплатить за то, чтобы навсегда покончить с Джихадом. — Он нахмурился и бросил взгляд в сторону емкости с мозгом Видада. — Когитор прав. За оставшееся в нашем распоряжении время надо эвакуировать планету.

У Квентина стало тяжело на душе, на сердце словно легла свинцовая плита, но он старался быть объективным. План Атрейдеса может сработать. Это была игра с немыслимо высокими ставками, и нанесенные страшным решением раны будут затягиваться очень и очень долго, оставляя после себя незаживающие рубцы.

— Даже если машинам удастся поразить Салусу, у них не будет всемирного разума, который будет направлять их действия после того, как закончится их нынешняя программа. У них не будет руководства, а сами они не способны к инициативе. Потом мы легко с ними расправимся.

— Это будет все, что останется от Синхронизированной Машинной Империи, — вставил слово Фейкан.

Также как Вориан Атрейдес, Квентин теперь чувствовал, что готов на любые крайние меры для того, чтобы завершить конфликт или погибнуть в попытке сделать это. Даже недавнее чудесное возвращение его внучки Райны напомнило Квентину о гибели ее родителей, о тех миллиардах людей, которых погубил Омниус.

— Я согласен с верховным главнокомандующим. Это наш единственный шанс обеспечить наше выживание. Мои солдаты добровольно составят экипажи спейсфолдеров, даже зная о большом риске, но дело в том, что из-за потерь во время эпидемии у нас не хватит личного состава для того, чтобы укомплектовать все корабли. Даже нагруженным бомбами «кинжалам» потребуется множество пилотов.

Великий Патриарх поджал губы.

— Я уверен, что мы найдем массу добровольцев среди мартиристов. Они ищут любую возможность пожертвовать собой в битве с машинами. — Великий Патриарх явно хотел одним ударом убить сразу двух зайцев.

— А пока из них можно составлять экипажи спейсфолдеров, — предложил Фейкан. — Это рискованно, но нам нужны регулярные сообщения с Коррина. Другим способом мы никогда не узнаем о конкретном времени отправки флота Омниуса. Отсчет начнется с момента, когда Омниус запустит истребительный флот.

Квентин задумался, мысленно прикидывая потребность в людях и технике.

— Из данных, захваченных у шпиона, мы знаем, что существует пятьсот сорок три планеты Синхронизированного Мира. Нам надо послать на каждую из них достаточно многочисленную и хорошо оснащенную группу, чтобы обеспечить победу. Одно то, что они отправляют флот на Салусу, не означает, что свои планеты они будут сдавать без боя.

— Нам потребуются тысячи кораблей, укомплектованных экипажами, и полносоставные подразделения для атомного бомбометания, — сказал Фейкан. От такой перспективы у него явно захватило дух. — Это будет многоступенчатая операция, и на каждой ступени наши потери составят около десяти процентов.

Он замолчал.

— Ждать дальше не имеет никакого смысла. Надо начинать немедленно и приступить к Великой Чистке уже сегодня. — Вориан вскинул подбородок. — Пока же нам надо, используя все ресурсы Лиги, приступить к производству атомных боеголовок. У нас есть запас, но потребуется гораздо больше импульсных боеголовок, чем человечество произвело за все время своего существования. И эти боеголовки нужны нам уже сегодня, сейчас. Кроме того, надо установить свертывающие пространство двигатели Хольцмана на все корабли, и активировать такие двигатели на тех кораблях, на которых они уже установлены. Для выполнения первых боевых заданий нам надо использовать те корабли с двигателями Хольцмана, которые Ксавьер и я применили шестьдесят лет назад.

В конце зала встали два посредника и подняли емкость с мозгом Видала.

— Когитор весьма озабочен, — сказал старик Ките. — Он вернется на Хессру, чтобы обсудить с коллегами создавшееся положение.

— Обсуждайте все, что вам угодно, — ответил, не потрудившись скрыть презрения, Вориан. — Когда вы придете к заключительным выводам, все уже будет кончено.

Пусть разжиревшие люди и мыслящие машины населяют удобные планеты в этой галактике. Мы предпочитаем отдаленные, недоступные места, ибо они не дают засохнуть нашему органическому мозгу и делают нас непобедимыми. Даже когда мои кимеки завоюют всю вселенную, эти неприветливые планеты навсегда останутся нашим надежным убежищем.

Титаны слишком скоро расправились с пятью когиторами, и теперь генерал Агамемнон сожалел о такой поспешной мести. После стольких десятилетий поражений и унижения мне следовало бы насладиться вкусом победы.

Теперь, с невозвратимым опозданием, он думал, как было бы приятно препарировать древние мозги, удаляя одну часть мыслящей субстанции за другой, стирая обрывки и фрагменты мыслей, записанных на извилинах большого мозга. Юнона могла бы добавить кое-какие вещества к электрожидкости, и они вместе с удовольствием бы наблюдали за неожиданными реакциями.

Но делать теперь нечего — все когиторы уничтожены. Какую недальновидную глупость совершили титаны!

Но зато они всласть поиздевались над плененными посредниками-монахами, которые ухаживали за емкостями с мозгами когиторов. Все посредники были избавлены от бремени их земных телесных оболочек. Их мозги были извлечены из черепных коробок и против их воли помещены в емкости неокимеков. Посредники стали рабами, игрушками, объектами опытов.

Так как поначалу они отказывались сотрудничать с титанами, этих гибридных неокимеков подвергли пыткам, введя в обнаженный мозг специальные стержни и раздражая соответствующие участки мозга.

Рассматривая расстилавшийся вокруг башни унылый пейзаж, Агамемнон настроил свои оптические сенсоры и поворачивал в разные стороны головную башню, чтобы лучше оглядеть окрестности захваченного ими мира. В любом месте, где из-под снега и льда обнажалась серая или черная каменистая порода, появлялись синеватые пятна примитивных растений. Нити лишайника и твердого мха врастали в толщу древнего ледника, довольствуясь тусклым светом местного солнца. Иногда куски льда отваливались, и лишайник быстро увядал от соприкосновения с очень холодным воздухом негостеприимной планеты.

Агамемнон уже успел ознакомиться с данными о составе электрожидкости и с трактатами, сочиненными когиторами на протяжении тысячелетий. Очевидно, что к грунтовым водам планеты примешивались неорганические и другие соединения, содержавшиеся в лишайниках. В подземных лабораториях, расположенных в подвалах черных башен, монахи использовали эту воду для изготовления питательной электрожидкости для поддержания жизнедеятельности изолированного головного мозга.