Аарон Дембски-Боуден - Хельсрич
Под содранной краской на нашей броне видны тусклые серые раны, но доспех этого Храмовника, выкован во времена, когда примархи шествовали по галактике, и сверкал под повреждениями золотом. Наследие легиона Дорна всё ещё заметно если знать куда смотреть — на повреждения, что оставила война.
Рыцарь поднялся, безо всякого усилия вырвав меч из мрамора. Голова поворачивается ко мне, и видевший поля сражений времён Ереси Гора шлем изучает меня глазными линзами цвета человеческой крови.
Он убирает меч в ножны на спине и приветствует меня, изображая перчатками на помятом нагруднике знамение аквилы. Я возвращаю приветствие, и редко когда в моей жизни этот жест был более искренним. Я наконец-то готов предстать перед ним и выдержать оценивающий взгляд багровых глаз.
— Приветствую, реклюзиарх, — говорит он.
— Приветствую, Баярд, — говорю я Чемпиону Императора крестового похода Хельсрич.
Он смотрит на меня, но я знаю, что он видит другого. Он видит Мордреда, рыцаря, чьё оружие я ношу, и чьё лицо скрывает моё.
— Мой сеньор, — Приам выступает вперёд и преклоняет колени перед Баярдом.
— Приам, — из вокса доносится смех Чемпиона. — Вижу, всё ещё дышишь.
— Ничто в мире не помешает этому, мой сеньор.
— Встань, брат. Никогда не настанет день, кода ты должен будешь стоять передо мной на коленях.
Приам поднялся, вновь склонил голову в знак уважения, и отошёл ко мне.
— Артарион, Бастилан, рад видеть вас обоих. И тебя, Неро.
Неровар сотворил знамение аквилы, но не ответил.
— Гибель Кадора оставила рану в моём сердце. Он и я вместе служили в Братстве меча, ты знал об этом?
— Знал, мой сеньор. Кадор часто рассказывал. Для него было честью сражаться рядом с вами.
— И для меня. Знай, что пятьдесят врагов пали от моего клинка в день, когда я услышал о его гибели. Трон, он был воином способным заставить померкнуть звёзды. Мне будет не хватать Кадора, а Вечный крестовый поход обеднеет без его меча.
— Ты… оказываешь великую честь его памяти, — ответ Неро обуревали эмоции.
— Скажи мне, брат, — Баярд понизил голос, словно стоявшие и смотревшие на нас из-за огромных ворот беженцы не должны были знать, о чём мы говорим. — Я слышал, что смертельный удар нанесли в спину. Это так?
— Так, — неохотно отвечает Неро.
— Я также слышал, что Кадор убил девять тварей в одиночку прежде, чем пал от ран.
— Да.
— Девять. Девять. Значит он погиб, смотря в лицо врагу, как и подобает рыцарю. Спасибо, Неро, ты успокоил меня.
— Я… я…
— Добро пожаловать, братья. Слишком давно мы не собирались вместе, — в ответ раздаётся одобрительный шёпот, и Баярд смотрит на меня.
Я улыбаюсь за маской.
Они ехали в заднем отсеке громыхающей ”Химеры”, при каждом резком повороте тяжело ударяясь спинами о металлические стены. Они нашли её прямо на шоссе, усеянную пулевыми отверстиями и лазерными ожогами, но всё ещё полностью заправленную и способную двигаться. Андрей и остальные вытащили на дорогу тела мёртвых легионеров, и штурмовик заставил докеров прочитать короткую молитву за упокой перед, как он выразился, ”кражей их коня”.
— Хорошие манеры ничего вам не стоят, — сказал он рабочим.— А эти люди умерли за ваш город.
Пассажирское отделение в задней части ”Химеры” было привычной частью жизни гвардейцев, и пахнуло едким потом, машинным маслом и кровью. На скрипучих скамьях докеры Магхерна и присоединившийся к ним Асаван Тортелий терпеливо ждали, пока Андрей провезёт их по Магистрали Хель.
Он не был хорошим водителем. Об этом они заявили штурмовику, на что тот ответил, что не понимает, о чём они говорят. Кроме того добавил он, левый трак повреждён. Потому БМП и заносит.
Также, подытожил Андрей, им стоит заткнуться. Только и всего.
Штурмовик переключал каналы вокса, всё ещё надеясь поймать действующую частоту. Ему было неважно, уничтожены ли все вокс-башни в городе или орки продолжают активно глушить сигнал. Он не мог связаться с командирами, что предоставило штурмовика самому себе. И как всегда гвардеец двигался вперёд. Это путь Стального легиона, кредо Имперской гвардии.
Андрей считал, что реклюзиарх у него в долгу. И в этом случае идти вперёд означало сражаться вместе с чёрными рыцарями, пока не найдётся хоть кто-то из его командующих.
Был один досадный момент, когда штурмовик смог связаться с 233-й Бронетанковой дивизией Стального Легиона, но они находились в самом пекле битвы с подразделениями вражеских развалюх-титанов, и им было не до разговоров. Андрей был уверен, что судьба посмеялась над ним — связаться удалось лишь с войсками, которые всё равно уничтожат через считанные минуты.
Так невозможно воевать. Никакой связи между подразделениями? Безумие!
Впереди на горизонте поднимались дым и пламя, но это практически ничем не помогало в поиске направления или цели. Дым и пламя виднелись повсюду — весь горизонт стал дымом и пламенем.
Андрей не смеялся. Всё происходящее совсем его не радовало.
Штурмовик с тошнотворным скрежетом металла о металл переключил передачу. Сзади донёсся хор недовольных голосов, когда ”Химера” протестующе подпрыгнула и вновь встряхнула пассажиров. Он услышал, как кто-то ударился головой о стену. И понадеялся, что это был толстый жрец.
Легионер подавил смешок. Хоть что-то весёлое.
— …скр…сн…тл… — раздалось в воксе.
Ага! Хотя бы так.
— Это рядовой Андрей, из…
Он замолчал, когда сообщение стало более разборчивым. Горящий район впереди, через который нужно было проехать, чтобы добраться до далёкого храма… это был Росторикский сталеплавильный завод. В воксе слышались предсмертные крики титана.
— Держитесь, — крикнул он докерам и направил побитый транспорт по Магистрали Хель к возвышающемуся над промышленными башнями силуэту ”Вестника Бури”.
Связь поглотил предсмертный крик ”Связанного Кровью”. Зарха корчилась в саркофаге, пытаясь отделить боль потери от потока информации с сенсоров, на котором она должна сконцентрироваться.
Лишённая кисти рука метнулась вперёд в молочной жидкости, и титан повиновался яростному порыву.
— Выстрел, — подтвердил Валиан Карсомир.
В центре промышленного квартала, в окружении горящих башен и разрушенных мануфакторий ”Император” стоял под шквальным огнём едва достающих ему до пояса развалюх-шагателей. Щиты покрывала яркая, почти ослепительная рябь от взрывов.
Плазменный аннигилятор набирал энергию, всасывая вихрь воздуха через охладительные клапаны, и содрогался, готовясь к выстрелу. Копошившиеся у ног бога-машины орочьи шагатели воем сирен предупреждали друг друга. Облако раскалённого пара вырвалось из орудия, и с рёвом, выбившим все уцелевшие окна в радиусе километра ”Вестник Бури” произвёл залп.
Хлынувший из орудия поток перегретой, подобной добела раскалённому солнцу плазмы поглотил трёх меньших развалюх-титанов и оставил от них лишь расплавленный металл.
Симпатическая мука обожгла руку Зархи. Она приложила все силы, чтобы выкинуть боль из головы, и сосредоточилась на грохоте кишащих вокруг паразитов. Повреждения щитов были серьёзными, и ”Вестнику Бури” не стоило долго здесь задерживаться.
— ”Связанный Кровью” не поднимается, моя принцепс.
Зарха знала. Она слышала крик его духа на связи принцепсов Легио.
— Он умирает.
— Он умирает.
— Приказы, моя принцепс?
— Стоять. Сражаться.
— Стоять. Сражаться.
Титан содрогнулся, когда очередной развалюха-шагатель проковылял вперёд, грохоча установленными на плечах орудиями. Возвышаясь над поверженным ”Связанным Кровью” титаном класса ”Разбойник” исполин открыл ответный огонь из второстепенных орудийных батарей, в клочья раздирая пустотные щиты низшего титана.
Зарха со смехом ударила другой рукой через жижу. Орудие ”Вестника Бури”, исполинская пушка ”Адский шторм”, загудела, когда внутренние механизмы и приводы двигателей раскрутились до требуемого уровня.
— Моя принцепс… — разом выдохнули Лонн и Карсомир. Зарха захихикала в гробнице с жидкостью.
— Умри!
— Умри!
Вырвавшиеся из орудия ”Адский шторм” пять энергетических копий искромсали вражеского развалюху-титана. Меньше чем за три секунды был пробит плазменный реактор и начался критический выброс энергии, а уже через пять секунд он взорвался, почти полностью уничтожив толстого гарганта. Обломки размером с танк обрушились на пустотные щиты ”Вестника Бури”, оставляя повреждения, которые пытались скомпенсировать генераторы.
