Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2

Тварь походила на спутников козлоногого. Но только внешне. Память никогда ещё не подводила волшебницу – отличий слишком много. Из совсем-совсем давних тайников, где хранились ещё школьные познания, выплыло слово «zzashpaupat». И ещё одно – стремительное, как вспышка, предупреждение – «ОПАСНОСТЬ!».

Клара бросилась ничком с проворством, которое изумило бы даже Фесса. Зачарованная шпага осталась без дела, волшебница ловко выдернула из притороченных за спиной ножен свой собственный меч.

Серебристый клинок неярко сверкнул – за спиной Клары ещё светилась Тропа.

В следующий миг с неба низринулась смерть. Громадный зверь, что держался в воздухе вопреки всем законам тяготения, рухнул на жертву, точно коршун на курицу. Клара успела заметить вздувающийся пузырь внешнего желудка, сочащиеся ядовитой слизью щели между подвижными сочленениями брюшной брони – чародейка рывком перекатилась через плечо с не доступной никакому воину Серой Лиги резкостью; чудовищный хвост твари ударил в то место, где видел тело Клары половину – нет, всего лишь четверть секунды назад.

Но ещё быстрее оказался серебристый клинок. Его внезапно залила сплошная чернота, он слился с окружающим мраком, стал частью его, жадно впитывая рассеянную повсюду великую Силу Хаоса, Силу, что пронзает те мельчайшие промежутки между самыми крошечными частицами Реальности, что на языке высокоучёных людей в одном далеком мире зовутся «атомами» – смертельно опасное заклятье! – и играючи рассёк толстенную брюшную бронюжзашпаупата,[2]перебив несколько главных жил и боковых нервных узлов.

Клара знала, куда ударить.

Она сделала ещё один перекат… и почувствовала, как в плечо впился пяток игл. Клара не выдержала – выругалась, уколы одновременно и жгли огнём, и морозили погибельным холодом – верный признак, что в рану введён яд.

Кусты-кровопийцы подобрались слишком близко – видимо, эта разновидность умела ходить.

Туша жзашпаупата тяжело рухнула на тропу, придавив заросли, что перекрывали дорогу. Кларе ничего не оставалось делать, как вкатиться вверх по отлогому бронированному крылу.

Пять серебряных трубочек торчали у неё из плеча. Оборванные черенки ещё пульсировали, судорожно содрогались, на срезах пузырилась алая кровь волшебницы.

– Не слабо… – прошептала Клара, пряча меч. Правое плечо быстро немело. Ещё немного, и…

Хороший боевой маг умеет делать разом не три, а тридцать три дела. Кларе пришлось в тот миг проявить все свои таланты.

Заклятье – и она видит своё плечо насквозь, видит сквозь одежду, кожу и мускулы, видит точки проколов, синеватые области расползающегося по капиллярам яда, видит помеченную тем же синим отравленную кровь, что глупое сердце гонит всё дальше и дальше.

Заклятье – и она ищет – уже в дальней дали! – разум Архимага Игнациуса. Она должна сообщить, что привычная дорога перекрыта, что мир Мельина, похоже, блокирован, а это означает куда более серьёзные вещи, чем даже схватка с козлоногими находниками…

Заклятье – и к её друзьям по Гильдии, Эвис, Мелвину, Эгмонту, несется призыв: «На помощь!»

Заклятье – и наконец вступает в силу её собственная магия, вступает в бой с расползающимся по телу ядом. На лбу Клары появляется пот, её начинает трясти как в лихорадке; сердце бьётся судорожно и учащённо, то и дело давая перебои; кровь меняет привычное русло, где замирая, а где и поворачивая вспять; Клара гонит весь яд обратно в плечо (которое уже ничего не чувствует, и правая рука уже совсем не шевелится), потому что паралич можно вылечить только тем же ядом, которым он вызван…

– Клара! Клара! Что случилось?! – это Игнациус. Здесь, на тропе, уже довольно-таки далеко от Долины, магическое зрение отказывает даже ему.

– Владыка… – Но тут заклятие наконец начало действовать, яд, обращённый в антидот, взялся за поражённое плечо, и Клара не выдержала – завопила во всю глотку.

– Клара! Ты на тропе?! Ты вызвала подмогу?! Я иду к тебе, держись, Клархен! – Она не успела даже остановить Архимага.

…Конечно же, Игнациус успел первым. Клара, впрочем, уже оправилась достаточно – по крайней мере ругаться она могла, и притом весьма изобретательно.

Игнациус легко, словно молодой, взбежал на тушу убитого зверя, цепкие сухие пальцы мигом прощупали плечо волшебницы.

– Как же тебя угораздило, Клархен?.. А, понимаю, понимаю… zzashpaupat… редкий экземпляр… Обрати внимание, Клара, какой размах крыльев… да ещё и кустики… Так, понятно, Monsterum Zhaup, чрезвычайно активная разновидность…

Убедившись, что Кларе ничто не угрожает, Игнациус тотчас же принялся расхаживать взад-вперёд по огрызку тропы, что-то вполголоса бормоча себе под нос – искажённый язык всё того же дальнего мира, что ведал понятие «атомы». Исходный язык назывался «латынью», и Клара помнила, как Архимаг восторгался чеканной чёткостью его формулировок, выражая уверенность, что простые смертные никогда не смогли бы создать такой шедевр…

– Эвис и остальных я завернул обратно, ты уж извини, – внезапно буркнул Игнациус. – Им тут делать нечего, а я должен подумать…

– Что ж тут думать, владыка, – кто-то перекрывает нам дорогу в Мельин! И, сдаётся мне, я этих тварей знаю…

– А мне вот кажется, что ты ошибаешься, милая моя Клархен. – Игнациус без всякого видимого усилия приподнял здоровенное, весом с пару быков, крыло убитого чудовища, пристально разглядывая что-то в ране. – Никто нам ничего не закрывал. Нашим козлоногим друзьям это не под силу, разве что на их стороне вмешался кто-то из высших иерархов, но это вряд ли – я бы чувствовал. Это… это…

Над их головами появился силуэт второгожзашпаупата, однако на сей раз хватило одного небрежного взмаха руки Архимага. С испуганным воем тварь взвилась и исчезла в темноте.

Клара мысленно позавидовала, однако Игнациус, напротив, застыл с крайне озабоченным и даже недовольным видом.

– Клара, чтобы прогнать этого беднягу, мне потребовалась сила, способная обратить целую их стаю в ластящихся котят, – неожиданно сказал волшебник. – Боюсь, что-то… – Он осёкся. – Но, так или иначе, тебе надо продолжать путь… Сейчас посмотрим, не отсырел ли огневой припас в подвалах!

Игнациус поднял руку. Пальцы заплясали, сплетаясь и расплетаясь в каких-то быстрых, неестественных фигурах. Клара остолбенела – Архимаг Игнациус, давным-давно совершавший все магические действия лёгким движением мысли, прибегает к магии жеста и слова!..

Наудивляться она не успела – сквозь заросли пролегла идеально прямая линия бесшумного и бездымного пламени. Хищные кусты в один миг распались во прах. Открылась тропа, но теперь уже не светящаяся, чёрная. Заросли по обе её стороны, казалось, отсёк исполинский пламенный меч.