Ник Перумов - Хранитель Мечей. Рождение Мага

Атлика! Где тебя искать?!.. Ноги сами несли Фесса вперёд, и он, за неимением лучшего, предоставил им выбирать дорогу.

Вот и знакомый перекрёсток, вот и знакомая вывеска кабачка, вот и… На этом сходство кончалось. Дом напротив был наглухо заколочен, над дверью свисало широкое чёрное полотнище. Около трубы вилось три или четыре ххора. Да и сам кабачок оказался закрыт – хорошо, что не забит, как поражённый заразой. Нет, тут просто были закрыты все ставни и наглухо заперта дверь. В отдалении, как раз в том переулке, откуда появилась Атлика, Фесс увидел лежащее на брусчатке тело. Сердце замерло и отчего-то оборвалось вниз, хотя никаких причин к этому, конечно же, не было – мало ли какой бедняга нашёл здесь свой конец?

Очевидно, в эту более бедную часть города маги и целители Академии добраться ещё не успели. Однако не прошло и пары минут, как Неясыть услышал негромкое скорбное пение – шесть или семь голосов тянули заупокойный распев. Из-за угла появилась небольшая процессия – люди шли с носилками, факелами и длинными крюками. Следом двигалась тяжёлая подвода – насколько Фесс мог понять, она доверху была заполнена телами.

Процессия остановилась возле неподвижно лежащего тела, священник в длинной коричневой рясе нагнулся над несчастным, что-то забормотав. Люди подхватили молитву. Двое поставили на землю носилки, приготовившись крюками перевалить на них мёртвое тело.

– Стойте! – внезапно выкрикнул Фесс. – Остановитесь или вы погибнете!

С необычайной ясностью он увидел сейчас притаившееся в покойнике существо – изрядно лишившееся сил, но всё ещё грозное, сытое и потому – смертельно опасное. Если бы процессия подошла несколько позже… ну, скажем, на рассвете, тварь уже не способна была бы атаковать, впав в голодное оцепенение. Но сейчас она ещё слишком хотела жить.

Люди замерли, изумлённо глядя на дерзкого. Чёрный плащ Фесса сам по себе смог бы ввести их в заблуждение – очень многие носили этот цвет сейчас, в дни траура, – но на запястье молодого волшебника, как назло, предательски сверкнул его безымянный браслет, и люди испуганно шарахнулись. Остался стоять только священник, хотя и он побледнел – это было заметно даже при свете факелов.

– Что тебе здесь нужно, исчадие Тьмы?! – Голос священника дрожал, однако держался он в общем мужественно. – Твой час ещё не пришёл! Мы предадим сего несчастного земле по освящённому Спасителем обычаю, и, коли вышло, что его бренная плоть оказалась отдана смерти, то уж до души его вам никогда не дотянуться!

Сказано было неплохо, искренне и с достоинством. Фессу очень захотелось ответить, во что уже давно превратилась душа этого неведомого бедолаги, однако он смолчал. У него на это просто не оказалось времени, потому что в этот миг тварь зашевелилась. Разумеется, никто, кроме Фесса, этого не видел.

Не было времени плести сложное заклятие, брать это создание в плен и подвергать пыткам. То, в доме пекаря, просто спасалось бегством – это же само намеревалось напасть.

Фесс ударил. То есть сперва он просто отшвырнул недотепу-священника, а потом уже пустил в ход заклинание. Его пришлось плести быстро, очень быстро, из-за спешки в последовательность символов вкралась ошибка, и Неясыть с ужасом увидел, как тварь материализуется в обычном мире. Мелькнуло чёрное извилистое тело – мелькнуло и пропало, потому что в следующий миг перед оторопевшими людьми появилась милого вида девушка, с падающими на плечи волнистыми тёмными волосами, румяными щёчками и игривыми ямочками на них. Босая, в лёгких золотистых одеждах – точь-в-точь как на её товарке, убитой Фессом в доме пекаря.

Умилительно моргая длинными пушистыми ресницами, она осматривалась по сторонам, словно только что проснувшийся человек.

– С-сгинь! – пробормотал трясущийся священник, с трудом поднимаясь на ноги. – Сгинь, именем Спасителя, трижды святым, заклинаю и изгоняю тебя…

Но стоявшее перед ними создание, наверное, никогда не слышало ни о каком Спасителе. Его магия на неё не действовала.

Не обращая внимания на людей, девушка повернулсь к Фессу.

«Зачем ты убил меня?»

Неясыть не ответил. За спиной нарастал вал чёрной и слепой людской ненависти, а прямо перед ним стояла сама Смерть, пугающая и непонятная, с которой невозможно было сражаться обычным оружием. Ему оставалось только атаковать тем, что было.

Людям из похоронной команды, мортусам, показалось, что руки чародея словно бы отделились от его тела – настолько сложную вязь жестов плели они. Неясыть почувствовал, что его внутренности кто-то жестоко и хладнокровно выворачивает наизнанку – плата за использование запредельных для его уровня мастерства сил.

Нет, из пальцев Фесса не потёк жидкий огонь, не ударила молния, не вырвался свистящий смерч. Сейчас было не время и не место для подобных ярмарочных фокусов. Если бы мортусы могли видеть вторым зрением, их взорам предстал бы чудовищный молот, медленно вталкивающий порождение убийственного мира обратно в те неведомые глубины, откуда оно появилось. Фесс сдвигал границы миров, опасно балансируя на самой грани; он щедро расходовал собственную Силу, потому что на «кольцо» тут надеяться, конечно же, не приходилось.

Со стороны это выглядело как «молот»; черноволосая девушка тонко, болезненно взвизгнула, оглядываясь назад. На хорошеньком личике отразился неописуемый ужас.

«Не хочу-у-у…» – услышал Фесс. Тонкие пальцы с покрытыми алым лаком ногтями на миг вцепились в невидимую даже для Неясыти преграду, однако тотчас же и соскользнули. Тело низринулось вниз, в зеленоватую бездонную глубину, начав стремительно меняться ещё в полете – возвращаясь к своему обычному кошмарному облику.

«Но ведь ворота закрыты! – мелькнула паническая мысль. – Куда же я её вытолкал?!.»

Он ощутил тупой толчок в плечо, и это вырвало его из чёрного транса. Священник уже успел подняться на ноги и теперь что-то тонко вопил, наставив руку с зажатым в ней символом Спасителя – перечёркнутой крест-накрест стрелой – на Фесса. Толчок в плечо оказался увесистой дубиной в руках одного из мортусов.

– Ты вызвал демона!.. – с трудом разобрал Неясыть в общем яростном гвалте и визге. – Смерть Тёмным, смерть им всем!

Забыв о валяющемся под ногами теле, они всем скопом бросились на Фесса.

Священника с выкаченными совершенно безумными глазами и выступившей на губах пеной Неясыть отбросил. Второго, с дубиной, перебросил через себя и заставил успокоиться, пнув носком сапога в горло. Однако, чтобы справиться с третьим, надо было двигаться куда быстрее; прежний Фесс проделал бы это играючи, а вот этот новый оплошал. Удар в бок отбросил его к стене, кто-то покатился ему под ноги, в левой руке вспыхнула острая боль – кто-то, похоже, ткнул ножом.