Аарон Дембски-Боуден - Хельсрич
Асаван был одним из нескольких уцелевших, которые всё ещё продолжали жить в соборе. Его коллегами главным образом были сервиторы, соединённые проводами с турелями на укреплениях монастыря — они управляли прицеливанием и перезарядкой систем на стенах. Он часто видел этих несчастных — ведь теперь именно он за ними и присматривал. Лоботомированные и аугментированные, они были когда-то людьми, а теперь превратились в немного большее, чем не имеющие конечностей и разинувшие рты автоматы. Они были подсоединены к люлькам систем жизнеобеспечения, которые располагались рядом с орудиями, и не могли самостоятельно поддерживать своё существование. Во время осады от повреждений часть из них лишилась кабелей, по которым подавалось питание и забирались отходы. И даже недели спустя, магосы, что ещё оставались в теле ”Вестника Бури” не пришли для ремонта — он был слишком незначительным в длинном списке неисправностей. Приоритет был у ключевых систем, а из необходимых для обслуживания титана техножрецов уцелели немногие. Битва внизу была жестокой.
Таким образом Асавану, как одному из немногочисленных выживших аколитов собора, выпала доля кормить этих безмозглых существ с ложечки мягкой, богатой протеинами пастой, не позволяя сервиторам умереть, и промывать раз в неделю их физиологические фильтры.
Он делал это не из-за того, что ему приказали и не потому, что его сильно волновало продолжение функционирования горстки уцелевших орудий на стенах монастыря. Он делал это из-за скуки и одиночества. Ко второй неделе он уже начал разговаривать с неотвечающими сервиторами. К четвёртой он дал им имена и придумал прошлое.
Сначала Асаван пробовал отдавать приказы одному из семи стандартных сервиторов, которые патрулировали собор, чтобы тот исполнял поручения аколита, но эти модели были малопригодны к перепрограммированию. В них заложили односложные задачи — ходить с метлой из комнаты в комнату и подметать пыль под ногами верующих.
Но больше не было никаких верующих. А у сервиторов больше не было мётел. Асаван знал одного из сервиторов до аугментации — это был особенно туповатый аколит, который заслужил свою судьбу кражей денег у мирян. Наказанием стало превращение в бионического раба, и тогда Асаван не пролил по вору ни слезинки. Однако не было радости и в том, чтобы наблюдать, как это примитивное создание шатается из зала в зал, гремя метлой без щётки по усыпанному щебнем полу, ничуть не продвигаясь в уборке беспорядка, но и не будучи способным остановиться, пока задача не была выполнена. Он отклонял приказы прекратить работу, и Тортелий подозревал, что остатки разума сервитора были уничтожены в один из эпизодов битвы. Возможно, дело было в незамеченном ранении в голову.
Шесть недель спустя несчастный упал посреди рядов разбитых церковных скамеек — его человеческие части больше не могли функционировать без отдыха. Асаван поступил с ним, как поступал со всеми убитыми. Он вместе с остальными выжившими выбросил тело за борт. Болезненное любопытство (о котором он впоследствии сожалел) заставило аколита наблюдать, как тела падали с пятидесятиметровой высоты и разбивались об землю. Асаван не испытывал волнение или удовольствие от подобного зрелища, но отметил, что не может отвести от него взгляд. В своей летописи он признался себе — а затем незамедлительно стёр — что наблюдение за падавшими телами напоминало ему, что сам он всё ещё жив. Вне зависимости от истинной мотивации — наблюдения порождали кошмары. Аколит задавался вопросами, как солдаты умудрялись привыкнуть к подобному, и зачем им всё это вообще было нужно.
Но главное, что беспокоило его последнюю неделю — холод.
Титан вступил в длительное сражение, повреждения, полученные несколько недель назад в засаде, полностью устранили, но их уравновесили и даже увеличили новые раны, полученные в непрерывной войне. Командование экипажем (”да будут они благословлены, ибо они ведут нас к победе”, — постоянно шептал Асаван) забирало всё больше обслуживающего персонала и энергии от второстепенных устройств титана.
Малочисленные команды техноадептов не ремонтировали незначительные механизмы, а рассеялись по огромной конструкции и трудились над жизненно важными системами. Часть из них была обесточена, поскольку энергетические батареи разрядились или разъединились. Гудящее топливо из них направляли к отсекам с плазмой и использовали для снабжения Щита и основного вооружения.
Неделю назад системы отопления собора израсходовали всю энергию и больше не функционировали. С типичной для себя практичностью, механикус предусмотрели второй, и даже третий вспомогательные варианты для подобных случаев. К сожалению для Асавана и остальных выживших аколитов, и второй и третий вариант были невыполнимы. Второй был небольшим автономным генератором и получал энергию из источника, который не был соединён ни с чем иным и потому не мог быть использован в других целях. Сейчас генератор был не более чем куском металлолома на беспорядочно разрушенной палубе собора.
Поломка генератора уничтожила и третий вариант действий на случай непредвиденных обстоятельств — использование четырёх однозадачных и ни на что теперь непригодных сервиторов, которые должны были быть активированы и вручную крутить насосы генератора. Впрочем, даже если бы генератор оставался исправен — все четверо сервиторов погибли в сражении пять недель назад.
Асаван храбро попробовал повернуть одну из рукояток самостоятельно, но силы его были меньше, чем у сервитора, и всё чего аколит добился — боль в спине. Рычаг не сдвинулся и на сантиметр.
Так что теперь он сидел на упавшей колонне, пытаясь хоть что-нибудь написать, а кости ныли от холода, так же как они ныли от холода последние шесть дней.
На месте внутренних органов у ”Вестника Бури” находился реактор с крайне радиоактивной и жидкой горячей плазмой. Асаван считал это забавным парадоксом — несмотря на то, что множеством палуб ниже располагалось герметично запечатанное и изолированное сердце солнца — лично он был близок к смерти от обморожения.
Парадокс был из тех наблюдений, которые аколит записывал, а потом от стыда стирал — не пристало жаловаться, когда множество невинных имперских душ находились в пылающем городе и умирали каждую секунду.
Именно в этот момент Асаван Тортелий решил, что он лично изменит судьбу. Он не будет замерзать до смерти в пустом монастыре на спине титана. Его не скуёт холод, в то время как тысячи достойных и верных людей погибают целыми толпами. Собратья аколиты никогда не хвалили его интеллектуальные способности, но люди не отказались бы от его чувства юмора — туповатого или не очень — Асавану нравилось думать, что он всегда выбирает правильное решение, так или иначе. И теперь он его выбрал.
Да. Пришло время сделать что-то значимое для жителей Хельсрича.
Пришло время покинуть титан.
Глава восемнадцатая
Консолидация
Миновали ещё три ночи, как и три дня перед ними. Доки были потеряны на рассвете спустя шесть суток после атаки субмарин.
Поражение было довольно необычным и снова свело вместе имперских командующих. Саррен проводил собрание рядом с повреждённым в боях корпусом ”Серого Воина”. В утреннем сумраке большинство полковников Имперской гвардии едва не валились с ног от усталости, у некоторых были заметны подёргивание и дрожь — признаки приёма боевых наркотических средств. Утомлённые мозги и перенапряжённые мускулы только при помощи стимуляторов могли продолжать оставаться активными.
Саррен не стал накладывать за это дисциплинарные взыскания. В трудную минуту люди делали всё, что требовалось, только бы оставаться в строю.
— Мы потеряли доки, — начал полковник, голос был настолько усталым и раздражительным, как и сам командующий. Его состояние не было новостью ни для кого из собравшихся офицеров. Пока Саррен в общих чертах приводил данные о том, как мало осталось от района порта, прогрохотала ”Химера” и остановилась в тени ”Гибельного клинка”. Пассажирская рампа стукнула о землю, и наружу выбрались двое. Первой шла Кирия Тиро, одетая во всё ещё чистую, но давно не глаженую униформу. Второй носил серый лётный костюм.
— Я нашла его, — сказала адъютант, двигаясь впереди пилота к командирам.
— Докладывает капитан Гелий, — офицер отдал честь Саррену. — Подполковник Джензен погибла две ночи назад, сэр.
Третий после Джензен и Барасата? Им повезло, что ещё оставались пилоты.
— Рад познакомиться, капитан.
— Как скажете, сэр.
Саррен кивнул, сотворив всё ещё раненой рукой приветствие в виде аквилы — боль в конечности вспыхнула, подобно пожару в джунглях. Порывы прохладного и нежданного утреннего бриза проносились по Магистрали Хель. Корпус ”Серого Воина” почти полностью защищал от ветра, но не настолько хорошо, как хотелось бы Саррену. Трон, как он устал от всей этой боли.
