Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — эрцпринц

— И… что?

— А то, — пояснил я, — что уже знаю на своей шкуре, жизнь военачальника и опасна и трудна. Это, кстати, одна из причин, почему так неохотно карабкаюсь по титульной лестнице. Потому, прости, но мне, как Ваньке Морозову, чего-нибудь попроще, не хочу вот так по проволоке идти… Итак, давайте сначала: имя, звание, номер части? В каком королевстве родились и с какой целью?

Она даже не повела бровью, продолжала смотреть и улыбаться, а губы такие сочные, как сладкий созревший виноград, и провокационно вывернутые наружу так, что целиком вот они, спроектированы для смачных поцелуев, продолжали улыбаться. Наконец она произнесла так тягуче, что я увидел, как переливается через край свежий мед, и даже почти успел лизнуть и ощутить его сладкую нежность:

— Значит, ты не хочешь мною насладиться?

— Конечно, хочу, — ответил я оскорбленно, — ниже пояса я вполне себе простой зольдатэн, но выше — мудрый деятель. У нас, понимаешь, должна была быть цельная натура, как Господь и задумал, но проклятый змей поимел Еву, мать нашу, и с тех пор у нас двойственная натура, или, говоря простым языком, амбивалентная. Я не хвастаюсь своей двузначностью, у меня она вообще многозначная, сам не пойму какая, сейчас это красиво называется много-векторностью… все понятно? Ничего, мне тоже, но кому это важно? Скажу сразу, этот простой, совсем простой зольдатэн в таком же у меня подчинении, как и еще сто тысяч ему подобных. Спуску не даю, даже обычно требую больше, чем от других зольда-тэнов. А даю, естественно, меньше. Еще вопросы есть?

Она подумала, вид на мгновение стал совсем сосредоточенным, словно с кем-то мысленно советуется, неспешно покачала головой.

— Вопросы будут, но уже другого плана.

— Слушаю, — ответил я любезно, но с понятной настороженностью. — Но сперва скажи, ты кого представляешь?

Она ответила неспешно:

— Ты не только герой, но и очень хитрый правитель. А еще говорят, ты служишь Тьме и Злу, под твоей рукой процветает магия, колдовство и чародейство.

Я ответил твердо:

— Враки! Я как бы верный сын церкви.

Ее брови, выгнутые тонкими красивыми дугами, как лучшие из композитных луков, производство которых я начал еще в Амальфи, но широко развернул именно в Сен-Мари с более совершенным там производством, чуть приподнялись.

— Как бы?

Я спросил в свою очередь:

— Ты хто, как бы лингвист? Что-то слишком вслушиваешься в оттенки, а я сперва тебя принял за женщину.

Она проговорила без выражения:

— Так верный сын церкви или как бы верный?

Я пожал плечами.

— Как правило. Исключения не в счет.

— А-а-а, — произнесла она так врастяжку, что я почти увидел вытягивающиеся со скрипом лингвистические сухожилия, — значит, исключения все-таки есть.

— Исключения лишь подтверждают правила, — отрезал я. — Не слыхала, рыбка?

— А почему, — поинтересовалась она, — все-таки эти исключения? Вот Мунтвиг всех колдунов истребляет, а кого удается схватить живым — тех на костер.

— Видишь ли, — сказал я с достоинством, — я бы тоже так, если бы был только военачальник, но я еще и правитель, который не просто сидит на троне, но и правит. А это значит, не только жрет в три горла, пьет и девок дефлорирует, но и старается сделать свои земли богаче, а народ счастливее. А для того, чтобы это делать быстро и безболезненно, я привлекаю к этому делу и колдунов. Временно. Пока не воспитаем свои кадры.

Она выслушала внимательно, глаза чуть прищурились.

— Говорят, — произнесла она мило, — у тебя целая академия магов работает под личным покровительством?

— Ну и что, — спросил я, — это не отменяет того, что я верный сын церкви! Чтобы не умереть от жажды, нужно пить из всех стаканов. У меня все работают на строительстве Храма Небесного, и я не спрашиваю, кто из них маг, кто демократ, а кто, прости Господи за бранное слово, патриот!.. А теперь сама ответствуй, что твой хозяин желает мне предложить?

Она улыбнулась.

— Ты уже понял, кто мой хозяин?

Я фыркнул.

— За кого меня принимаешь? Это же видно. Только имени пока не знаю. Но если еще малость поговорим, я скажу даже, как его звала мама в детстве и как дразнили мальчишки.

Она сказала еще мягче:

— Тогда на этом разговор оборвем. Ты и так понял слишком много, это вызывает уважение, но такое чревато.

— Хорошо, — сказал я и, взглянув на нее, сказал честно: — Надеюсь когда-нибудь наткнуться на тебя в самом деле невзначай.

Она улыбнулась так же замедленно и томно.

— А сейчас… так и не решишься?

— Нет, — ответил я. — Слишком много в мире подстав. Как славно быть зольдатом, совсем простым, совсем простым зольдатом!.. В смысле ни в чем не виноватым.

— Но ты сейчас точно знаешь, что тебе ничто не грозит.

— Да, — согласился я, — но один раз поддашься вот так, и для другого раза найдешь оправдание… А во второй или третий раз как раз и будет ловушка. Нет уж, лучше пусть все будет по моим правилам!

— Хорошо, — ответила она покорно, — в следующий раз все будет по твоим правилам.

Она медленно начала истаивать в воздухе, как и весь шатер, я видел выражение ее лица и понимал, что хочет сказать: не смотри так, я не иллюзия, я настоящая.

Конечно, как бы я ни делал умное и знающее лицо, но откуда она и от кого, понятия не имею, а только догадки типа того, что кто-то из достаточно сильных магов, поддерживающих Мунтвига в той или иной степени, зондирует почву и на этой стороне.

Или не поддерживающих, а оказавшихся под его властью, пусть даже номинальной. Все-таки, хотя бы оба на стороне церкви и старательно истребляем все отвергаемое ею, но с разной интенсивностью.

Кроме того, этот неведомый мог резонно заподозрить, что я использую церковь в своих интересах, как должен поступать дальновидный и беспринципный политик, то есть успешный. В этом случае со мной, возможно, стоит в следующий раз от осторожного прощупывания перейти к политике наведения мостов?

На другой день после обеда конный разъезд увидел впереди большой отряд кавалерии. Я выслушал внимательно, оглянулся — глаза рыцарей горят пламенем, на лицах жажда схватки и абсолютная уверенность в победе.

— Идем прямо, — сказал я.

— Ваше высочество… может быть, подождать армию?

— Не стоит, — ответил я. — Здесь нет больших армий.

Норберт сказал значительно:

— У его высочества было это… как его… привидение.

— Видение, — строго поправил Клемент. — Это не совсем то, хотя и одно и то же.

Сулливан пробормотал:

— Видение может быть и ложным. Божьи ангелы и падшие одинаково наполнены светом, а крылья их в белоснежных перьях. Это тупые простолюдины рисуют их с рогами и черными крыльями…

— У меня был посланец от Господа, — изрек я значительно.

— Точно?

— Точно, — подтвердил я. — Пароль и отзыв совпали, ангел тоже осторожничает, я это или подстава от дьявола? В общем, недоверие было обоюдным, потому оба осторожничали и соблюдали секретность с обеих сторон. Понятно? Потому я доверяю сведениям, а посланец в свою очередь удостоверился, что передал тому, кому надо.

Палант спросил наивно:

— А кто пароль вам обоим…

На него зашикали, мол, и так ясно, он застеснялся и поспешно отступил за спины старших товарищей.

Мы двигались шагом, наконец впереди поднялась желтая пыль, засверкали искры на металле, а спустя некоторое время уже показались скачущие всадники. Сколько их всего, не рассмотреть, но из пыльного облака выныривают все новые и новые, а оно не уменьшается, так что их там, судя по всему, многовато.

На некоторое время я тоже ощутил тревогу, неужто в чем-то ошибся, а всадники перешли в галоп, обнажили оружие.

Я всмотрелся внимательнее, только сэр Норберт услышал мой короткий вздох облегчения.

Впереди мчится на прекрасном белоногом коне человек с красивой седой шевелюрой и длиннющей белоснежной бородой, которую мог бы заправить за пояс, а так она эффектно развевается по ветру. Во вскинутой руке короткий меч, левая рука закрывает бок и всю грудь круглым деревянным щитом, окованным красной медью, а за спиной, как крылья ангела, вьется по ветру белый плащ.

За ним с грохотом копыт летит конница. У всех коней красивые нагрудники, тщательно расписанные вышивкой, но никакой брони, а сами всадники кто в кожаных доспехах, кто в короткой кольчужке, но большинство в простых рубахах. У некоторых на головах не только металлические круглые шлемы, но даже маски, именуемые личинами.

Мечи почти у всех короткие, такими лучше сражаться в пешем строю, копий нет, только пики…

— Это местные! — прокричал я. — Наспех собранное ввиду нашего приближения войско!.. Покажем, что такое настоящие воины!

Зайчик начал ускорять бег, кося глазом направо и налево, чтобы не слишком вырваться вперед. Грохот копыт нашего отряда стал грозным, пугающим, я оглянулся: рыцари вытащили мечи и со зловещими усмешками опускают на лица забрала.