Яна Тройнич - Ягуар и рыжая сеньорита
Потом граф выбрал подарок для сеньориты Диррак. Подошел к картине кентавра, стоящей у стены его кабинета:
- Я приказал мастеру заменить раму на более богатую. И хотел бы заказать подобный холст, изображающий сеньориту Элину.
Я хмыкнул:
- Такой же обнаженной, как этот?
Друг захохотал:
- Пожалуй. Только тогда я повешу картину в спальне, чтоб никто больше не увидел.
Я удивлялся, почему Мэтт проводит время в замке, а не умчался к своей рыжей. Друг ответил на не произнесенный вслух вопрос:
- До свадьбы сеньора Марко я к ней не поеду... Знаешь, Ягр, я бы на его месте никогда бы не променял Ли на сеньориту Диррак. Кто бы мне ни приказывал иное. Хоть герцог, хоть сам король.
- Ну, Мэтт, ты говорил, девушка в него влюблена. А он, может, и не отвечает взаимностью.
- Уверен, он ее тоже любит. Такое видно сразу. Потому я и поспешил убрать его с дороги. Сам же я отступать не собираюсь.
На следующий день меня потянуло в лес. Очень захотелось увидеть страстную красавицу.
Я провел под деревом довольно много времени. Моей дамы не было. Что ж, может у нее тоже свои дела. А может, просто использует извечную женскую хитрость: типа, дольше помучаешься, сильнее будешь желать.
Подождав еще немного, я встал и направился к коню: видимо, свидание в этот раз не состоится. Но тут на поляну выехала моя дикарка. Спрыгнула на землю и подошла. Но, казалось, была полностью поглощена какими-то своими мыслями. Во всем ее облике чувствовалась нервозность и взволнованность.
Я прижал Мирейю к себе. Она резко отстранилась. Это удивило меня: обычно она более чем охотно отвечала на ласки. Я взглянул в ее глаза и поразился. В них было все: ликование, восторг, злость, обида, уязвленное самолюбие... Все, кроме любви.
Мне стало неуютно:
- Что с тобой? То ли ты безумно счастлива, то ли смертельно обижена?
Она громко рассмеялась и прижалась ко мне гибким змеиным движением:
- Я радуюсь. Но полностью счастлива буду тогда, когда этим счастьем поделюсь с другим.
Голос прозвучал хрипло. Зубы хищно блеснули, лицо стало неприятным и злым.
Если бы женщины могли видеть себя в такой момент, то, наверное, сами бы испугались, поняв, как обезображивает их злоба. Я подумал, что, наверное, у моей красавицы какие-то свои бабьи разборки. Потом времени на мысли не осталось. Близость женского тела, такого желанного, сводила с ума...
Мы лежали, растянувшись на траве. Время шло к осени, но погода стояла необычно теплая и солнце пекло нещадно. Даже тень не спасала от зноя.
Я простонал:
- Ну, хоть бы речка была рядом. Даже малюсенький ручеек.
Женщина улыбнулась:
- Там, где я живу, речка обычно, как ручеек. Перешагнуть можно. Но уж как разольется, другой берег не увидишь. Ее так и прозвали - Разливайка.
- Представляю, как у вас называют поселения.
- Да так и называют: наше - Разлей. Рядом Погорелое. Еще дальше - Скупое.
Я вспомнил рассказ Нокса о женщинах его поселка. Неприятный холодок пробежал по спине.
- Ягр, а как поживает твой граф? У него все в порядке?
Я разозлился. Дался ей Мэтт? Похоже, в ее вопросах есть что-то личное. Нравится он ей, что ли? Несомненно, граф может стать мечтой любой девицы. Если так пойдет дальше, скоро она начнет передавать ему приветы.
- Милая, что тебе до жизни графа? До него тебе столь же далеко, как до звезд.
Мирейя даже не попыталась скрыть злобу, загоревшуюся в глазах. Я вспылил тоже. Не прощаясь, вскочил на коня и направил его в сторону замка. Мирейя не поехала провожать меня до развилки.
По пути я обдумывал свои подозрения. Почему я ни разу не рассказал Мэтту о своих свиданиях? Я почувствовал некоторое неудобство от этой мысли: друг от меня ничего не скрывает. Хотя может, не стоит забивать голову? Возможно, у женщины просто плохое настроение? Не всегда у людей в жизни все гладко.
Мэтта я застал в обществе какого-то мужчины. Они стояли и рассматривали картину. Я даже не сразу сообразил, что это и есть 'мой' кентавр. Раму сменили на позолоченную, украсили драгоценными камнями. Граф поблагодарил мастера, расплатился с ним и отпустил. Потом взглянул на меня:
- Ну как?
Мне понравилось. Только удивило, что Мэтт так заботится об этом полотне. А мой друг рассматривал изображение, довольно улыбаясь. Я подумал, наверное, не стоит мешать ему любоваться произведением искусства. И сказал об этом.
- Нет, Ягр. Ты мне совершенно не мешаешь. Даже наоборот.
Мы еще немного рассматривали картину, а потом я попробовал вновь тактично отказаться от поездки на свадьбу.
- Ну, кому я там нужен? Ни родни, ни друзей. Лучше позанимаюсь с ребятами.
- Хм, друзей, говоришь, у тебя нет. А врагов завести не терпится? Ты оскорбишь своим отказом сразу две семьи, да и герцога, пожалуй, тоже.
Я вздохнул и сел в кресло. Мэтт протянул бокал с вином:
- Подними настроение.
Я взглянул на приятеля. Он старался шутить и быть веселым, но нет-нет да и мелькала в глазах тоска. И причину ее я очень хорошо знал. Рассказывать о лесной красавице расхотелось.
Мэтт поднял кубок:
- За дружбу, Ягр. За крепкую мужскую дружбу.
Мы выпили и мне вспомнились слова песни. Я даже спел ее вслух:
Ну а случится что он влюблен,
А я на его пути.
Уйду с дороги, таков закон:
Третий должен уйти.
Граф задумчиво сказал:
- Замечательная песня. Я бы, может, тоже ушел. Но поверь, Ягр, не в этом случае.
И столько в этих словах было печали, что меня опять взяла злость на его зазнобу. Мысленно я послал всех рыжих туда, откуда трудно выбраться.
На свадьбу мы поехали в сопровождении нескольких воинов из моего отряда. Незадолго до этого ко мне пришли двое портных и попросили примерить одежду. Мэтт от наряда пришел в восторг, а я - в ужас. Всю жизнь ходил в майках да в военной форме. А тут какие-то оборки, воланы, панталоны с кружевами... Причем граф в таком же наряде выглядел замечательно, а мне казалось, что я напоминаю корову под седлом. Но придется терпеть и подчиняться законам местной моды.
Сначала мы отправились в дом невесты. Ее родители встретили нас подчеркнуто любезно. Мать сеньориты приветливо произнесла, что рада познакомиться с героем битвы и другом его светлости графа Кодуэлла. Мэтту же она тактично намекнула, что знает о разговоре с герцогом и очень за это ему благодарна:
- Мы никогда не сомневались в благородстве сеньора Рэйли. Но время идет. Пошли бы и всякие пересуды.
Мэтт очаровательно улыбнулся:
- Я очень рад, сеньора, что способствовал счастью влюбленных.
Вечером был торжественный ужин. Семья прощалась с дочерью. Невеста сидела за отдельным столом с подругами, которые сохраняли благопристойный вид знатных девиц. Но их глаза так и пускали стрелы в сторону благородных кавалеров.
Я заметил пристальный взгляд первой подруги невесты и послал ей ответную улыбку. Думаю, более близкое знакомство состоится. Впереди целых три дня.
На следующий день за невестой прибыл жених. Его сопровождала кавалькада друзей. Гости встречали приехавших на террасе. Двор я даже не узнал: он был весь затянут лентами.
Жених и его друзья спешились. Теперь молодой должен был пройти первое испытание: найти путь через лабиринт, который образовали ленты.
Сеньор Марко шагнул вперед. Вскоре мне показалось, что он никогда не найдет выход. Капитан все время путался в лентах и оказывался в тупиках.
Многие умилялись:
- Наверное, очень волнуется.
- Еще бы, это серьезный шаг.
Гости стали громко подбадривать жениха и подсказывать, в каком направлении двигаться. Наконец, ему все же удалось преодолеть хитросплетение из лент.
Когда сеньор Марко подошел к крыльцу, вид у него был какой-то отрешенный. Я заметил, что на лбу выступил пот.
Теперь нужно было отыскать букет цветов, принадлежащий его невесте. Букеты держали в руках ее подруги. По одну сторону от крыльца стояли кавалеры, по другую - дамы. И весело поддерживали жениха, призывая к более активным действиям.
Сеньор Марко поднял глаза на толпу. И встретился взглядом сначала со мной, потом со стоящим рядом графом. Я быстро взглянул на Мэтта: тот гадко ухмыльнулся. Мне стало жаль их обоих. И появилось желание взглянуть на ту, из-за которой так 'скрещиваются копья'.
Вдруг жених решительно взял один из букетов из рук подруги невесты. Думаю, он хорошо знал любимые цветы своей суженой. Все захлопали и освободили ему путь в дом. К невесте жених должен был войти один и вывести ее на всеобщее обозрение.
Сеньор Марко вынес суженую на руках. Тонкая фигурка была закутана в роскошный бархат и меха. Руки в перчатках, отделанных драгоценностями, обхватили жениха за шею. Из-под свадебной вуали на гостей блеснули карие глаза.
