Борис и Ольга Фателевичи - Волчья шкура
Возле ямы, кроме него, следователя отдела по экономическим преступлениям, еще двое: Дагу и Авнер. И им бы пропасть вместе с ямой!
Проведя шершавым языком по сухому нёбу, Игорь скривился и откашлялся.
— В этом деле все началось с ямы, значит, ею должно и закончиться. Как говорят в России, нужно танцевать от печки.
Игорю стало совсем мерзко: какая печка, какая Россия? Что ты гонишь, блин!
— Но вот как раз тут ничего и не понятно, поэтому я вас сюда пригласил. Начнем с тебя, Дагу. Расскажи коротко, что ты знаешь.
Красавец эфиоп из отдела по борьбе с компьютерными преступлениями приехал из Лода. Белая футболка подчеркивает рельефные мышцы груди, белые «Версаче» обтягивают стройные ноги. Дагу скептически улыбнулся, глядя поверх головы Игоря.
— По информации, извлеченной из компьютеров секретаря муниципалитета Моти и подрядчика Авнера, стало ясно, что Авнер систематически получал задания на выполнение различных работ для муниципалитета от Моти, причем договор с завышенной сметной стоимостью составлялся задним числом. Когда работы уже выполнены, проверить истинные затраты невозможно.
Авнер, сабра — коренной израильтянин — крупный, смуглый с волевыми складками на щеках, затравленно посмотрел на Игоря. Игорь тяжело вздохнул.
— И Моти, и Авнер уже признались, и не только они… Ты давай о яме, конкретней.
— А что о яме? Авнер получил от Моти заказ на свой сайт и выдолбил яму. Потом оказалось, что Моти никакого заказа и не думал делать. Предположительно какой-то хакер обошел пароль, установленный Авнером. Больше того, он взломал защиту муниципалитета, вытащил строительные чертежи, внес в них изменения и переслал Авнеру с точным указанием места, где якобы произошел разрыв коммуникаций. Тут поработал хакер высокого класса.
Дагу замолчал. Зачем крутому хакеру сраная яма? Это же, как из пушки по воробьям. Другое дело, Аналайзер… он еще в 98-м году «взломал» Пентагон. И, как оказалось, еще много чего поломал у американских дядей. И тоже из Од а-Шарона… Правда, поймали недавно его в Канаде за попытку облегчить банк почти на два миллиона долларов. Канадских, но какая разница! Од а-Шарон… Может, воздух тут особый, хакерский?
Все трое заглянули в яму.
Игорь с силой потер виски. Голова раскалывается, блин!
— Хорошо, попробуем с другой стороны. Авнер?
Подрядчик почесался, проверил, на месте ли пристегнутая к короткой стрижке кипа.
— А что я могу сказать? Получил задание от Моти, полдня асфальт долбили, яму копали, а ничего не нашли. Я и пошел с чертежами к архитектору городскому ругаться. Ну, он пообещал разобраться. Разобрался… вот…
Авнер с тоской посмотрел на Игоря. «Русский, холенный, вон с каким презрением смотрит, очки поблескивают. Понаехали на все готовое, что они понимают! Это бизнес, все так делают».
Игорь посмотрел в сторону супермаркета. Там пива холодного — зашибись!
— А когда копали, ничего необычного не заметили?
— Ничего. Копали да копали.
Авнер грустно ухмыльнулся.
— Паренек еще какой-то крутился рядом. Может, он что видел?
Дагу заинтересованно вскинул брови.
— Какой еще паренек?
— Да нет, не хакер, сто процентов. Ешиботник из харедим*. Лет семнадцати-восемнадцати, рослый. А так, все, как обычно: Штаны короткие, из-под них вот так, на ладонь, носки белые выглядывают, пиджак черный, «цицит*» болтаются, рубашка белая, шляпа…
Игорь кивал, стараясь, чтобы лицо оставалось серьезным. Все ученики религиозных школ выглядят одинаково, чтобы ни говорили спецы по ультрарелигиозным евреям. Нормальному человеку ни в жисть не отличить хасида от литвака и сефарда, хоть сто лет проживи в Израиле.
— А выглядел он как?
— Да говорю же: штаны, пиджак, шляпа. Харед он и есть
харед.
Авнер опять заглянул в яму, будто там лежали ответы, которых он не знал. Ну что он от меня хочет? Чего нужно? Сказал уже, что видел. Шляпа, пиджак, штаны… Очки от солнца? Так полстраны в таких, если не больше. Белый, как бумага? Будешь бледным, если по восемнадцать часов Тору изучать. Пейсы белые… Молодой, а седой, как старик. Нет, лучше этого не говорить, кто поверит? Подумает, что выкручиваюсь.
— О, вспомнил! Рот у него не закрывался, даже слюна текла. В начальника играл, подсказывал, что делать, как копать, вроде умный!
Не скрывая скуки, Дагу спросил:
— Может еще что, кроме того, что командовал?
— Когда перерыв на обед устроили, он сам лопату взял и в яму залез. Мы ему не мешали, пусть поиграет, не жалко. Только поковырялся он недолго. Вылез и ушел, не попрощавшись. Видно, работать не понравилось. И еще пакет, ну, как из «супера», из ямы выволок.
Игорь насторожился: вот это уже что-то, а вдруг, зацепка.
— Пакет? А что в пакете?
— Кто знает, мы не заглядывали, вроде земля, а из земли не то ремешки грязные, не то корешки свисали. Наверное, своим решил показать, похвастать, что работал.
Игорь досадливо поморщился.
— Понятно, что ничего непонятно. Будем разбираться. Спасибо за сотрудничество.
Пожал руку Дагу, зыркнул на Авнера и заспешил к супермаркету.
*****
Здесь, в сквере, всегда можно определить, кто коренной тель-авивец, а кто из гостей, приехавших поглазеть на красоты веселого города, и по пути забредших в Дизенгофф-центр. Если не косятся, не оглядываются, будто не видят, или вправду не замечают, значит, свои, местные. Можно, конечно, им рожу скорчить, заматериться в голос и заржать в глаза. Тоже кайф от скуки, но не то, не то… Скорее всего, тель-авивец не шуганется, он гордый, и даже полицию не вызовет. А если не обнаружит панковского сходняка на привычном месте в привычное время, то и забеспокоиться может: непорядок, дождя нет, а где же панки? Панки, ау! Заболели? Или вымерли на фиг? Караул!
Площадь на Дизенгофф без панков — как Монмартр без художников — голо, босо и скука-тощища смертная. Понятно, толпы мамонтов-лохов не в счет. Тыщщами соваются по улицам, в магазинах отираются, в кафешках трескают без продыху. И откуда столько здоровья? Пошли бы поработали. А панки… мало их, но они вольные — и все, лучше не скажешь.
— Ходит дурачок по лесу,
Ищет дурачок глупее себя…
Еж задрал ноги на скамейку. Спине тепло от прогретой солнцем земли. Свобода! Анархия! Хорошо!
— Че голосишь? Заткнись, охрипнешь. На-ка лучше.
Девушка протянула певцу «косяк».
— Тебе, Кузя, тоже скрутить? А я пивка… Сушит с утреца, вчера в «Барби» конкретно зажигали, оторвались по полной. Хочешь, Кузя? А где ты вчера был? Кузя, ну же! Слышишь, Кузяка!
На солнышке, на травке пригрелись трое панков. Наколки, железки, у барышни «ирокез», все, как полагается, ни с кем не спутаешь.
Чуткая Пальма сходу заметила, что с приятелем неладно, вот и старается развлечь его пивком или «травкой», или разговорами. По себе знает: нельзя в компании молчать, уставившись на носки своих «гриндеров», нельзя отрицательно крутить головой на заманчивые предложения, и, насупившись, слушать и не слышать забавные приколы. Много чего нельзя, чтобы депресняк не скрутил. Не все выдерживают, незаметно сдвинуться можно. Позитив нужен, сегодня без позитива никуда.
Еж выдохнул вместе с дымом:
— Оставь его, Пальма! Чего пристала? Видишь, не в себе чувак, отцепись! Он в «милуим»* ходил. Похоже, случилось что-то. Ты как, Кузьма? В норме? Все живы-здоровы? Ну и лады. Дерни, отпустись.
— А? Что? — Кузя, будто возвращаясь из далекого далека, с недоумением смотрит на «косяк», на друзей и машет рукой.
— Не… Завязывать буду… Крыша едет, глюки реальные.
Говорит он быстро и несвязно, но раз рот открыл, нужно выговориться, а то опять заклинит.
— Да стрём какой-то… — Кузя облизнул губы и перевел дух. — За пару дней до конца «милуима» нас дёрнули на маацар*. Ну, обычное дело: заехали в касбе* под утро, как и полагается, при полной боевой сбруе: «керамика»*, весты* под завязку набиты рожками и гранатами в подсумках, М-4 с оптикой, приборы ночного видения, пластид — двери выносить. Паримся чуток, но это дело привычное — не впервой, тем более своё железо греет.
Еще восемь тяжёлых джипов, прикинь, и нагмаш* с МАГом* и калибром 0,5 в поддержку пехоте.
Вот в четыре с копейками утра арабам в нашем квадрате свет отрубили, так перед ихним заутренним молебном, мы туда и ломанули.
Дом нужный, кстати, — фотомагазин возле рынка. Самое гиблое место. Наша цель — все, кто внутри, склад оружия и тайник, зарытый в самом магазине на полутораметровой глубине. Вопрос, как его, это дом, найти! Там же хрен разберёшься в этой касбе, где какой дом или улица.
Сидишь на тадрихе*, магад*, вроде, всё ладно и складно объясняет, лазером водит по спутниковой карте: вот тут входим, здесь прикрываем, вот этот дом ломаем… А на самом деле на месте всё не так — черт ногу тебе сломит и вторую узлом завяжет!
